— Окей… Но ведь я не видела дом…

— У вас нет ссылки на фото?

— Есть.

— Тогда все проще простого. Полная обстановка. Место сухое, никаких машин на кирпичах и хитрых ракурсов при съемке — действительно красивое место в хорошем районе. Спальня с отдельной ванной, я работаю допоздна, так что за кухню конкурировать не будем. Коммуналка, включая уборку, включена в арендную плату.

Ох, с финансовой точки зрения было не придраться. Всегда оправданно иметь дополнительный доход…

— Звучит отлично. А чем вы занимаетесь?

— Я политобозреватель в «Йоркшир пост».

— О!

Эта информация в основном рассеяла опасения Харриет насчет того, что она этого Кэла в глаза не видела. У нее были стереотипные представления не только о том, что хорошие дизайнеры интерьеров непременно должны быть геями, но и о том, что «белые воротнички», подвизающиеся на достойной работе, не могут быть маньяками. Как будто тому имелось много подтверждений. И вообще, какая работа бывает у маньяков?

В разговоре повисла пауза.

— Что это там за звуки? — поинтересовался Кэл, прислушиваясь к кудахтанью, доносившемуся из номера для новобрачных в унисон с пронзительными диссонансами Кэлвина Харриса.

— О, я фотограф.

Хэрриет отошла подальше от двери. Она не смогла бы объяснить, почему опустила слово «свадебный», — она давно перестала держать фасон и сопротивляться профессиональным клише, как это было в начале карьеры. Возможно, причина состояла в том, что у Кэла речь была поставлена хорошо, а она стеснялась своего йоркширского выговора.

— Ясно. Словом, работа веселая?

— Периодически, — сказала Харриет, подозревая, что до его слуха долетели похабные выкрики, сопровождавшие «Ноябрьский дождь» Guns N’ Roses.

— Сколько вам лет, осмелюсь спросить? — поинтересовался Кэл, и Харриет поняла, что он все отлично расслышал. — Просто если вам двадцать четыре и интерес к вечеринкам у вас еще не угас, как у меня в тридцать два, то будет лучше выяснить это на берегу.

— Мне тридцать четыре, и, честно говоря, я ужасно антисоциальна.

— Отличные новости. Тогда подытожим: вы — не парень, и это уже преимущество. Вам тридцать четыре, и вы одиночка. У вас есть привычка разгуливать по дому в голом виде и смотреть на оглушительной громкости «Субботним вечером в ночном эфире»? Причем не смешные выпуски, а дурные, где зрители хохочут, чуть со стульев не падают, а вы со своим британским юмором не можете взять в толк, что их так развеселило.

Харриет улыбнулась в телефон.

— Нет, все это не про меня.

— И последний вопрос — прощу прощения, что неделикатный, но у меня на этой почве ПТСР. У вас есть привычка пользоваться туалетом на первом этаже с открытой дверью?

Харриет засмеялась.

— Нет. О боже, неужели в коммунальной жизни такое бывает?

— Оказывается, да. А у этой скотины была своя уборная.

Харриет снова развеселилась.

— Ну, если у вас нет вопросов ко мне, тогда будем считать, что комната ваша, — заключил Кэл.

К такому обороту дела Харриет готова не была. Она не только не могла придумать причины для отказа, но не знала, как этот отказ сформулировать. «Я подумаю» прозвучало бы слишком напыщенно, и из того немногого, что она поняла про персону Кэла Кларка и условия его экспромт-предложения, это бы означало вежливое, но окончательное прощание.

— Спасибо.

Они договорились подписать договор сроком на полгода и что она въедет в следующие выходные. Нажимая отбой, Харриет не знала, радоваться ли собственной решимости или корить себя за глупость, что поторопилась, и решила, что всего понемногу.

Глава 11

Харриет была вымотана до предела, когда вернулась в дом Джона. Она впитывала настроение свадеб и, даже будучи трезвой, чувствовала себя эмоционально выжатой.

В гостиной звучал Стинг. Джон вышел в полосатой рубашке, про которую Харриет как-то сказала, что она симпатичная, — две верхние пуговицы были расстегнуты, и это вызывало беспокойное чувство, что он старается выглядеть соблазнительно. В руке у него был большой бокал вина.

— Присоединишься? — спросил он, поднимая бокал.

— Спасибо, но нет. Я в душ и спать. День был тяжелый.

— Ну ладно. Если передумаешь, то я приготовил голень ягненка с пюре. В мультиварке еще много.

Он явно пытался создать атмосферу романтического вечера.

— Спасибо.

Уже уходя, она сказала:

— Да, Джон, я нашла комнату в Минвуде, в следующую субботу переезжаю.

Она предвидела, что это может быть воспринято с неудовольствием, но у Джона отпала челюсть.

— Как тебе удалось? И двух недель не прошло!

— Рокси помогла.

— Потрясающе. И к чему такая спешка? Тебе так хочется от меня избавиться, да?

Непринужденная атмосфера исчезла без следа.

У Харриет не было сил на дипломатию.

— А что, по-твоему, означает расставание?

— Я не думал, что ты помчишься из моего дома сломя голову.

— Ты предполагал, что я месяцами буду жить в гостевой комнате?

— …Ты уже зарегистрировалась на сайтах знакомств? — нерешительно спросил он.

— Что? Ты шутишь?

— Нет.

Харриет посмотрела на него внимательнее.

— Да, Джон, я уже тусуюсь на пяти сайтах и всем сообщаю о том, что могу не возвращаться домой, то бишь в твой дом.

— Я просто спросил, — фыркнул он.

— Какого черта? С какой стати мне с кем-то встречаться, когда мы только что расстались?

— Откуда мне знать, Харриет? Тебя послушать, так на этот счет существуют правила. Хотелось бы мне с ними ознакомиться, потому что я не в теме.

Она нахмурилась.

В начале недели Джон играл в сквош и, разумеется, на пару со своим другом Гэвином. С ним Харриет предпочитала держать дистанцию — он был довольно дружелюбный, но с сильным душком шовинизма и снобизма. Ее он считал шалавой без роду и племени, которой удалось подцепить такого, как Джон. Гэв, безусловно, обрадовался случившемуся и вкручивал Джону, что, де, найдешь другую, дружище, жаль тебя огорчать, но с женщинами это вечная история.

— Я уже говорила, что никого нет.

— Это какая-то кривая обучения, — философски заметил Джон после паузы и прошествовал в гостиную. Учитывая, что наука не пошла ему впрок, комментарий казался глупым.

Ирония заключалась в том, что он, рассердившись на Харриет из-за отъезда, лишь утвердил ее в мысли, что это было правильное решение.

Сайты знакомств? Предъявляя столь нелепые объявления, ты не другого уличаешь, а себя выставляешь в нелепом свете. Джон впадал в паранойю.

Харриет знала, почему он хотел, чтобы она осталась подольше: он надеялся наглядно продемонстрировать, настолько она ошибалась. Вот вернется она домой, а там ее ждет идиллия в виде голени ягненка, дорогого бордо и «Золотых полей» Стинга, и задумается, что за муха ее укусила в отеле в Йоркширской долине. Он что, в принципе был неспособен воспринимать ее всерьез? Харриет скинула ботинки и легла на кровать.

Пока она смотрела в потолок, ей пришло престранное сообщение.

...

Джаклин Барраклаф

Джон нам сообщил, что у вас долгая помолвка, но, если готовиться, хуже не будет. Этот бутик просто замечательный, в нем по записи и через неделю есть свободное время…

Харриет села в кровати, перечитала сообщение трижды и стала читать в четвертый раз, тщетно пытаясь понять, о чем все это. Какого?.. Она проверила время и дату — а вдруг оно зависло в Сети и только сейчас дошло? Но нет, и фраза про долгую помолвку звучала очень подозрительно. В каком свете Джон преподнес матери их разрыв?

Она спрыгнула с кровати и побежала в гостиную. Джон сидел на диване с полным до краев бокалом и мрачно смотрел не в телевизор, а куда-то в пространство. Декоративный маяк-подсвечник переливался огнями.

— Джон, — сказала Харриет, ощущая прилив адреналина от намечающегося столкновения, — почему твоя мама прислала мне сообщение с предложением отправиться за платьем в свадебный салон?

Она подняла айфон, точно Джон нуждался в подтверждении того, каким образом поступают сообщения.

— А я еще не сказал им.

В ответ на ее вопрос он не выказал ни тени смущения, и это доказывало, что он был крепко не в духе.

— А почему?

— Я решил отложить этот разговор до тех пор, пока не буду к нему готов. Это моя семья, и я вправе поступать, как считаю нужным. Или я утратил здесь все права?

Харриет напряглась от неприкрытой злобы в его голосе и почувствовала знакомый страх. Она постаралась придать себе уверенности.

— Какое ты имеешь право лгать на мой счет и не предупреждать меня? Я получаю от твоей мамы сообщения в связи со свадьбой, которой не будет, — как, черт возьми, я должна реагировать?

— Игнорируй ее. Заблокируй. У тебя это отлично получалось, когда тебе было нужно.

Джон сделал большой глоток вина.

— И что, черт возьми, это значит?!

Джон промолчал.

— Ты ведешь себя так, будто у меня нет права выбора? — продолжала Харриет.

Она поражалась неразумности его поведения. Разумность была одним из главных качеств Джона.

— Выбор у тебя был. И ты его сделала. Плохая новость в том, что у меня он тоже есть.

Харриет в досаде прижала ладонь ко лбу.

— Может, хватит изъясняться загадками, разыгрывая из себя Оби-Вана опозоренных мужчин, и поговорим как нормальные люди? Неправильно ставить меня в положение, когда я вынуждена врать, это ясно? Вряд ли тебе понравится, если в ответ я скажу: «Извините, Джеки, разве он вам не сказал, что мы расстались?»