Глянув, сколько еще человек фактически умирало за своими рабочими местами, выдав фэйспалм, я вернулся к своему рабочему месту. Оказав первую мыслительную помощь еще двум пострадавшим от треклятого завала посреди недели, засобирался домой, как вдруг на телефон упала СМС от той же Хэ. «Я не злюсь, иди домой». Как мило с ее стороны. К тому же я так и собирался поступить, но ради приличия написал в ответ: «А как же ты?». Снизу экрана тотчас забегала ручка, после чего был немедленный ответ. А ведь у нее сейчас на приеме человек. «Справлюсь, не впервой». «Ну тогда ладно, до завтра», — за моим ответом тотчас последовало следующее сообщение: «И это все? Какое же ты неблагодарное хамло, Ми-ша, наказать бы тебя! ^-^». Назвать хамлом и поставить довольный смайлик, ммм… Потрясающе.

Из кабинета Хэ вышел недовольный и явно морально выжатый мужичек. Понимаю его, лиса, пусть и была крайне умной и продвинутой в вопросах нашей сферы деятельности, объяснять и тем более общаться по-человечески совершенно не умела.

«Завтра я обязательно перед тобой извинюсь», — глядя вслед бедолаге, отправил сообщение я.

«За язык не тянула, сразу после работы у меня в ресторане будешь отрабатывать!»

«Как пожелаешь», — после этого СМС из кабинета Хэ донесся радостный визг, за которым последовало мое следующее сообщение: — «И незачем так пищать».

— Какого хера ты еще на работе, а они все идут и идут ко мне, Ми-ша?! — донеслось из кабинета грозное и злобное завывание разъяренного зверя, после чего я от греха подальше поспешил свалить восвояси.

«Это тебе за неделю без выходных, Суинг Хэ…» Дольный словно нашкодивший школьник, отправился к подземке.

Путь домой был бы столь же обыкновенным, если бы не одна бабулька, которой я помог с ее крайне увесистой сумкой. Я поднял сумку и у меня возник резонный вопрос: а не кирпичи ли там? Седой со всех сторон божий одуванчик, которому я помог дотарабанить вещи до самого вагона, причитая, хвалил меня, иностранца, попутно ругая современную нерешительную и ленивую молодежь. Думал, после прибытия поезда наши дорожки с ней разойдутся, а нет — как оказалось, нам было в одну сторону.

Нашедшая себе слушателя, она, не скупясь на подробности своей бурной юности, со свойственной всем старухам манерой постоянно твердила: «В наши годы было лучше». Старушка, что слегка была выше Чу, — наверняка неплохая женщина, да и желала мне она только добра, но, когда разговор зашел о сватовстве и ее молоденькой внучке «примерно моего возраста», с мыслью «А сколько Вам, тетенька, лет?» вышел на своей станции.

Циклон, принесший непогоду в этот вечно бодрствующий город, постепенно отступал, унося с собой непривычную для этих мест прохладу и нервирующие меня дожди. Ну не люблю я носиться везде с зонтом. Постоянно забываю его то в офисе, то в местной забегаловке, куда после работы периодически захаживал перекусить или выпить с пухляшом Вэем. Дождевик? Да, безусловно, удобнее, на сто процентов практичнее, но тоже не мое. Не знаю, может, мазохист я какой, но всем этим премудростям всегда предпочитал кепку, байку с капюшоном и кожанку поверх. Пусть мокрый, пусть со стороны не очень практичный, но зато на стиле… Деревенском, хм…

На полпути к своему дому заскочил в местную каморку, именуемую магазином. Хотелось взять на утро чего-нибудь к чаю. Интуиция подсказывала, что про оставшиеся дома крекеры можно забыть. Так что в пакет отправилось печенье типа «Орео» и пара стандартных энергетических батончиков. Добрая продавщица, встретившая меня насмешливым взглядом, поинтересовалась, не нужно ли мне еще васаби. Интересно, это она так надо мной глумилась, или реально думала, что один человек может съесть столько, сколько я взял в прошлый раз?!

Далее все стандартно: парадная, лифт, ключи, дверной замок и…

Стоило двери едва приоткрыться, как по ушам вдарил звучный плач Хуалинг и чья-то весьма громкая словесная перепалка. Двое мужчин напряженно обсуждали чью-то смерть… Под их слова не плакавшая, а рыдавшая Ху раз за разом повторяла: «Ну за что… За что вы убили его…» Кровь хлынула в голову, адреналин и откуда-то взявшаяся ярость и желание помочь этой домовой завладели рассудком. Схватив стоявшую под рукой увесистую статуэтку, пулей рванул в гостиную, намереваясь своим рывком застать вломившихся в мой дом гостей в врасплох.

— А где… — ища взглядом хоть кого-то, пригнувшись, словно опасаясь выстрела из-за угла, я судорожно мотал головой в поиске хоть кого-то. С пола красными заплаканными глазами на меня глядела Мо. В своей скулящей манере девушка все так же твердила:

— Они убили его, Миша, понимаешь, ни за что убили!

— Да о ком ты, мать твою? Что случилось? — и тут до меня стало доходить. Дверь была заперта на ключ, в доме никого не было и…

— Он был нашим братом, поверить не могу, что ты убил его из-за девушки, — проговорил басистый голос из телевизора.

— Он играл с ее чувствами, словно она была для него всего лишь бездушной игрушкой, я не мог поступить иначе, — ответил другой мужчина с экрана.

— Хуан… он убил Энрике… А ведь у того была жена и двое детей… — застучав кулаками, стала кататься в истерики по полу Хуалинг. — А ведь он ничего и никому плохого не сделал. Сволочи, какие же вы сволочи! — вполголоса пищала на телевизионных злодеев расстроенная Мо.

Видимо, вдоволь наплакавшись, та, шмыгая носиком, еще раз подняла взгляд на меня. А после, скорчив удивленную рожицу, спросила:

— Миш, ты купил новую статуэтку? Хочу заметить, у нас уже есть одна, точно такая же… — вытирая кулачками глаза, как ни в чем не бывало отозвалась демоница.

Глава 21

— Ты… Ты… — едва сдерживаясь, чтобы с ходу не сорваться на благой мат, пытался подобрать нужные слова.

— Что я? — наклонив голову, хлюпая носом, спросила Мо. — Миша, будешь так сжимать эту статуэтку — сломается. Она ведь не настоящая, подделка, я проверяла, пока ждала тебя…

Думая, как бы не придушить эту особь женского пола, от эмоционального плача которой у меня даже задница вспотела, я выдохнул.

— Кстати, а что у тебя с рубашкой… И штанами… Ой… — приглядевшись, схватилась за ротик Хуалинг. — Зэнзэн, ты встречался с ней, верно? Я чувствую… И ее метка… она исчезла. Но как, что ты для нее сделал?

Приводя мысли и свое сердцебиение в порядок, усевшись на диван, я честно ответил:

— Суинг помогла.

— А взамен наверняка потребовала твою руку и сердце, ну или что-то, что находится немного ниже… — хихикнув, перевернулась на полу она. — Блин, прям как в сериале, когда Энрике спасла его любимая, так круто…

— Энрике — это который умер? Ну уж нет, красотка, попрошу в моем доме меня с подобными типами не сравнивать, а то еще не дай бог накаркаешь. Вот отброшу копытца, к кому потом пойдешь?

На мой вполне серьезный вопрос та расплылась в доселе невиданной лучезарной улыбке. Даже не пытаясь скрывать своего глумливого вида, уставилась на меня.

— Чего смеешься, я ведь вполне серьезно спрашиваю?

— Да ничего… Ты впервые назвал меня красивой, а ведь еще не так давно я была всего лишь «волосатыми подмышками», — заставляя меня краснеть, вспоминая пережитое, проговорила Мо.

— О боже, не начинай… — двинув к кухне, пробубнил я.

Открытый холодильник едва не ослепил меня нежданно образовавшейся в нем едой. Удивленно взглянув на стоявшую за моей спиной Хуалинг, спросил:

— Это что?

— Ножки в специях, яичная лапша с добавлением васаби, — деловито задрав носик, проговорила Ху. — Кстати, очень удивилась, обнаружив у тебя столь богатые залежи этой… Ну, мне-то она не очень нравится, но…

— Ни слова больше о васаби.

Воспоминания об этой чертовой пьянке с этим сраным азиатским хреном, изменившим мою жизнь до неузнаваемости, и так бесили, а с учетом моего полупустого кошелька было и вовсе невыносимо слушать про эту ядреную… А что это? Приправа, добавка, ароматизатор? Точно же не соус…

Закинув все по-быстрому в микроволновку, спросил у Мо про крекеры, на что та, немного стыдливо пряча свои «ни в чем не повинные глазки», предложила заглянуть мне в одну из верхних шуфлядок, где меня ждала последняя печенька, так заботливо порезанная на четыре ровные части.

— Ха, — ожидая чего-то подобного, нервно усмехнулся. — Четыре части оставила. Знаешь же, что я все не съем, верно? — строя из себя максимально плохого актера, произнес я.

Но моя сожительница либо от неутолимого голода, либо от своей тупости, не оценив сарказма, предложила мне помочь с поеданием последних оставшихся крошек… Поразительно, и вот этому существу больше шести сотен лет?

Как и полагается джентльмену, я отдал своей гостье последнюю печеньку, предварительно оставив все вкусняшки в качестве сюрприза и гостинца для этой ненасытной на завтра. Может, и сам хоть что-то успею на зуб кинуть. Я же все-таки не сын миллионера… Не могу позволить себе постоянные подобные траты!

Когда мы сели за стол, взял половину от порции, оставшейся в холодильнике. Видимо, не привыкшая к подобному отношению Мо еще некоторое время удивленно хлопала дверкой холодильника, но в конце все-таки, решившись, спросила: