— Это мое?

— Разумеется.

Усевшись за один стол, мы принялись есть.

— Как день прошел? — словно жена, или скорее как… Черт, до сих пор не определился, как к ней относиться. Служанка, домашний питомец, сожительница? Всасывая в себя словно вакуумный насос очередную длинную макаронину, не сводила с меня своего пытливого взгляда Мо.

— Сложно… — вспоминая слова Пака, задумчиво произнес я.

— А ты мне расскажи, может, подскажу что, я же все-таки древний дух, покровитель очага и… Эй! — когда я приложил салфетку к ее запачкавшемуся рту, буркнула девушка.

— Ешь аккуратно и не чавкая.

Убрав жирок с ее розовых щечек, а следом отложив грязную салфетку в сторону, уставился на это беззаботное, счастливое лицо. Фигуристая, подтянутая простушка сидела напротив меня, хлопая своими огромными глазами. Сейчас она не так уж и сильно напоминала ту же китаянку, быть может, и вправду, адаптируясь под мой вкус, становилась больше похожей на наших славянских красоток, до которых той было уже и не так уж далеко.

— Ну так что у тебя случилось? Вижу, что тебя что-то беспокоит, и спросить хочешь, да никак не решишься.

— Все-то ты знаешь, — всковырнув ножку, все же спросил. — Хуалинг, ты знаешь человека по имени Сунь Ло?

Звучный стук вилки о едва не расколовшуюся от удара тарелку заставил поневоле вздрогнуть. В мгновение переменившись в лице, Мо с настороженностью и некой опаской шепотом произнесла:

— Рыжий, или выкрашенный в красный, подтянутый и слегка чудаковатый? — практически точь-в-точь описав парня, встреченного мною ранее, проговорила Мо.

— Ну да, а еще острые черты лица, рост…

— Рост и черты лица не имеют значения, Миша, — перебила меня девушка. — После перерождения, ты можешь иметь любой длины нос и рот, быть как высоким, так и низким. Одно лишь остается неизменным — душа, стремящаяся принять привычный, удобный облик. Скажи, Миша, у себя на родине ты когда-нибудь слышал истории или легенды о Сунь Укуне — Короле обезьян?

Не только слышал, но и фильмы про этого безумного парня смотрел. Бог, или герой, не помню, как точно его называли, в своей извечной глумливой форме путешествовал верхом на облачке, карая всех неугодных злых духов и прочих своим золотым дрыном.

— Разумеется, — ответил я.

— Это хорошо. Тогда, думаю, ты знаешь, как именно он заполучил славу, фактически даровавшую ему бессмертие.

— Побеждая сильных врагов?

— Не просто сильных, а сильнейших из рода демонов и не только. Сунь Укун — олицетворение убийцы духов, Миша. Беспристрастный, ведомый лишь своими интересами, он долгое время защищал мир смертных, без колебаний сворачивая головы всем демонам и духам, посмевшим навредить живым.

Если все так, то почему Пак его так боялся. Он сделал что-то плохое? Это из-за исчезновения тех грабителей? Что-то не стыкуется…

— Чего шепотом, разве он не в команде хороших парней? — спросил я.

— Он был в ней. Но все изменилось в тридцать седьмом, у моста Марко Пола, — подперев голову рукой, Хуалинг, словно самолично присутствовавшая при том инциденте, начала рассказ.

В тысяча девятьсот тридцать седьмом японцы, спровоцировав перестрелку на том злополучном мосту, вторглись в Китай. Численый перевес был на нашей стороне, но у них было больше всего другого: самолетов, танков, броневиков и пушек. Их стрелковое оружие было новее и точнее, их пушки били из безопасных зон, когда нашим было до них не дотянуться. Люди гибли десятками тысяч в день. Их, беспомощных, бронетехника наматывала на гусеницы, мирное население истреблялось. Это был разгром, обернувшийся для простых смертных самым настоящим адом. Быть может, ты слышал об отряде номер семьсот тридцать один… — с глаз Мо сорвались слезы. — Это были не люди, Миша, понимаешь? Не люди, а самые настоящие демоны! Мы, пообещавшие не лезть в политику смертных, до самого конца считали это правильным. Когда наши сограждане в одиночку сражались против екаев. Когда люди стали гибнуть уже не десятками, а сотнями тысяч, защищая нас, мы просто стояли и смотрели, обосновывая свою трусость негласным правилом, а когда поняли, что враг не собирается играть по тем же правилам, было слишком поздно. Семьсот тридцать седьмые начали охоту на моих братьев и сестер. За месяц были преданы земле несколько бессмертных, включая легендарного божественного стратега Сунь-цзы, являвшегося первоочередной целью японцев.

Пребывавший в то время в мире богов Сунь Укун, прознав об этом, впал в бешенство. Брезговавший ранее убивать смертных, он нашел лазейку среди миров, после чего, завладев телом, находившемся при смерти, начал свою собственную войну с собственными понятиями о морали и чести.

Первое его появление было в июле тридцать восьмого на Ханькоу с отрядом более слабых духов. Сунь Укун проник на территорию подконтрольной на тот момент японцам дамбы, после чего подорвал ее. Разлившаяся в итоге река затопила поля, реки, города и деревни, уничтожив огромное количество японских танков, солдат, а вместе с ними еще большое количество мирных жителей. Это стало отправной точкой, изменившей его навсегда.

Времена, когда можно было пустить реку в новое русло, никому при этом не навредив, прошли, он понял это и стал действовать, поступать согласно тому, как требовало военное время.

— Хуалинг, а ты-то откуда это знаешь? Говоришь, словно была там.

— Однажды у деревни, в которой я жила более трех сотен лет в образе бесплотного невидимого духа, начались бои. Тогда-то я впервые издали его и увидела, всего на миг. Увидела и никогда больше не забуду его образ. В остальном это не такая уж и большая тайна среди потусторонних или знающих.

— В смысле бесформенного духа, то есть ты можешь раствориться?

— Ну разумеется, могу стать невидимой для вас смертных. И да, бесплотной, так сказать будет правильнее. Однако это не делает меня неуязвимой. Единственное, что я могу в подобной форме, — так это проходить через деревянные стены дома, в котором поселилась. Мое астральное тело все так же можно убить каким-нибудь куском железа, будь то осколок от мины или кусок свинца, случайно угодивший в дом через окно. Говорила же, я слишком слабая…

— Исходя из сказанного тобой, Сунь стал злодеем?

— Нет! Вовсе нет, он по-прежнему герой как для меня, так и для миллиардов других живущих. Но, к сожалению, не тот герой, которого помнил старый мир духовного востока. В открытую вмешавшись, он, будучи живым Богом, нарушил все законы. Играючи перемещаясь между мирами, сильно разозлил множество богов, включая Тай-Суя — покровителя времени и Хроноса, давно ждущего того на своей территории.

Эти десятилетия охоты и преследований, что тот прожил среди людей в бегах, сделали его жестче, хладнокровнее. Некоторое время назад небесный совет помиловал Сунь Укуну, отменив охоту на территории востока. Но отменили они ее не потому, что посчитали это правильным, а потому, что это вредило их имиджу, ведь им спустя десятки попыток и сотни жизней своих последователей так и не удалось достигнуть результата.

Но это ладно. Более неприятным во всей этой истории я и многие мне подобные считаем то, что Сунь вместо пути справедливости и закона избрал другой, более простой и действенный. Сейчас он является одной из главных правящих фигур в такой группировке, как Триада, взяв на себя роль главного вышибалы. Может, слышал, раньше этот город был не таким уж хорошим местечком, — на этот вопрос я лишь кивнул, не желая перебивать Хуалинг. — Укун за пару лет в одиночку вычистил эти улицы. Понимая, что полностью избавиться от преступности не получится, создал собственный синдикат, который впоследствии присоединился к уже существовавшей Триаде.

— Любви предпочел страх. Честно говоря, я считаю его выбор правильным, Хуалинг. Теперь, когда у Китая есть собственный защитник и всему миру известно, на что он способен, навряд ли кто-то осмелится на вас напасть или развязать очередную полномасштабную войну. Кстати, а что было с япошками после поражения? Не думаю, что рыжий парень так просто их отпустил, — на мои слова Мо, лишь грустно усмехнувшись, встала из-за стола и, собрав грязную посуду и неспешно сложив ее в умывальник, ответила:

— Не отпустил, более того, отправился мстить… Говорят, в Японии была настоящая бойня, и только совместными силами Божественного императора и Бессмертных Синсингуми удалось сдержать гнев и ярость Сунь Укуна.

В результате долгих и крайне сложных переговоров, но это лишь по словам других духов, между двумя странами было принято важное и одновременно крайне спорное решение. Япония в качестве гаранта дальнейшего мирного сосуществования переправила в Китай двадцать пять влиятельных демонических фигур, ставших добровольными заложниками в руках Укуна, ну а Китай в свою очередь ответил тем же. Вот, кажется, так наши народы и померились. Хотя, насколько мне известно, Сунь до сих пор недолюбливает наших заморских соседей. О, и, кстати, забавный факт: японские екаи, боровшиеся за мир, также присоединились к Якудзе, видимо, собирая силы в противовес Сунь Укуну.

Рассказ Хуалинг был крайне правдоподобным. Ее эмоции и то, как она оживленно рассказывала о своем прошлом и прошлом своего народа, говорили о том, что человек, или в этом случае дух, лично пережил те смутные и крайне тяжелые времена. В историю о Короле обезьян я тоже верил. Сунь Укуна можно было понять, ведь ценой малых жертв он спасал гораздо большее число. Не идеалист, а значит, и не идиот. Его действительно стоило опасаться, вдруг еще подумает…