Кимико оглянулась проверить, как там мальчишки, и Суузу с другого конца магазина ответил на ее взгляд. С небрежной грацией он подал три отчетливых сигнала — присоединяйся к нам, верь мне и… что-то, что она не знала, как интерпретировать.

Поспешно подойдя к нему, она призналась:

— Я не поняла последнее.

— Знаю. Это употребляем только мы, в кланах фениксов. Хочешь познакомиться с тем, как устроено у нас?

— О да, пожалуйста! — Кимико коснулась его рукава. — Так что ты сказал?

— В какой момент? — торжественно спросил Суузу.

Она привыкла к подобным вопросам от своих наставников-амарантов. Они всегда предпочитали практические уроки. Учиться на деле. Подражая наклону его головы, она раздвинула пальцы, прежде чем прикоснуться к губам.

Тихий свист Суузу прозвучал как похвала.

— Ты схватываешь на лету.

Кимико нетерпеливо переступила, и, к ее удивлению, Суузу озорно улыбнулся.

— Я попросил сказку на ночь, — сказал он. — И, отвечая на этот жест, ты ее пообещала.

Это было что-то новое. Не похожее ни на что из ее довольно ограниченного опыта. Кимико все еще отрабатывала движения пальцев, когда к ним подлетел Акира, размахивая сумкой с закусками, и она поспешно пошла к кассе, чтобы оплатить свои покупки.

Выйдя на улицу, Кимико разорвала пакет с чипсами:

— Хотите?

Акира покосился на пакет:

— Твои любимые?

— Никогда их не пробовала, — призналась она, засовывая кусочек в рот.

— Ну и как, нравится? — подозрительно спросил Акира.

— Пока не распробовала. — Кимико взяла еще один и улыбнулась: — Кажется, вкус неплохой.

Акира осторожно взял один и понюхал.

Суузу поднял руку в знак вежливого отказа.

— Возвращаясь к предыдущему разговору, — заговорил он. — Кто был твоим наставником в Академии Ингресс?

Кимико помотала головой:

— Таких, как я, не выделяют. У меня не было личного наставника.

Феникс вперил в нее острый взгляд:

— Я видел, как ты пользуешься самыми разными сигналами, представляющими десятки кланов. Многие из них настолько тонки, что ты должна была где-то видеть их воочию, чтобы перенять.

— А! Ну да. У нас с сестрами были репетиторы с самого детства. Отовсюду. Никто из них не задерживался больше чем на день-другой, но мой дедушка всегда ухитрялся находить новых. — Кимико была не сильна в математике, но несложно подсчитать, сколько это, по два-три репетитора в месяц в течение примерно дюжины лет. — Их было довольно много. Хотя в последнее время стало меньше.

Акира посчитал на пальцах:

— Это же… почти четыре сотни учителей.

— Звучит более впечатляюще, чем было на самом деле. — Кимико увлеченно жевала. — Когда мы со старшей сестрой поступили в Ингресс, то очень сильно отставали от всех остальных. У нас были огромные пробелы в самых простых темах, потому что мы следовали своим интересам, а не обязательной школьной программе.

— Иными словами, — сказал Суузу, — вы потратили годы на совершенствование в исключительно узкой области исследований в самых разнообразных слоях амарантийского общества.

— Наверное. — Девушка потерла щеку, довольно теплую, несмотря на зимний ветер. — Это был единственный путь.

— Гм?

Она не хотела показаться капризной, поэтому уравновесила свои слова позой, выражающей надежду.

— Наблюдатели моего ранга почти никогда не встречаются с амарантами. Мы не привлекаем ваш интерес и внимание. Не то чтобы нам запрещали к вам приближаться, просто нет такой возможности. Но мне и не нужно подходить близко, чтобы просто поприветствовать. — Кимико продемонстрировала сигналы уважения, благодарности, а также необычное пожелание густого зимнего меха для тануки. — Мне, конечно, не удается познакомиться, узнать их имена, зато я почти всегда вижу ответную улыбку. И это меня радует.

— В каждом поколении наблюдатели превосходят нас числом, в соотношении сто к одному. — Суузу нащупал ее руку. — К тому же большинство амарантов предпочитают жизнь под защитой анклавов, в тишине уединения.

— Амарантов на всех не хватает. — Акиру, казалось, это смутило. — Получается, я настоящий везунчик, да?

— Иметь лучшим другом феникса? — Кимико слегка пожала руку Суузу. — Мне до этого как до Луны. У меня лучший друг — дерево.

Глава 14

Местные легенды

Убедившись, что поблизости никого нет, Кимико со всех ног бросилась к лестнице святилища. Она одолела уже две трети (для девочек Миябэ предметом гордости было суметь добраться до самого верха без остановок), когда раздался крик Акиры.

— Подожди! — Акира бестолково махал руками. Придется ей с ним позаниматься. — Суузу что-то рассматривает.

Кимико посмотрела вниз — феникс стоял, застыв как статуя. Вернувшись, она остановилась рядом с Акирой.

— Извини, Суузу, — сказала она обычным, без жестов, голосом. — Наверное, с этого стоило начать.

Жестами успокоив девушку и попросив подождать, феникс обошел вокруг дракона.

Сидящий на ступеньке Акира нервно заерзал, но он понимал, что Суузу их прекрасно слышит, несмотря на расстояние.

— Значит… драконы, да? А этому есть объяснение, какая-то история?

— Конечно! Причем в двух версиях: одна — для широкой публики, другая — для Междумирья.

Суузу оказался рядом с ними так стремительно, что казалось, он появился из воздуха.

— Я хотел бы услышать их. После того, как ты познакомишь меня со своим деревом.

Кимико не могла понять, почему он так серьезен. Она-то в основном шутила. Но, не споря, жестом призвала их подниматься быстро и бесшумно и сама побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Акира совсем запыхался, когда догнал ее, зато глаза блестели.

— Здесь ты живешь?

— Добро пожаловать в святилище Кикусава. — Пригнувшись, Кимико быстро пошла по тропинке, обрамленной огромной живой изгородью из рододендронов, еще не сбросивших листву, кленов с красными ветвями и двойным рядом завернутых в мешковину бесформенных комков, которым летом предстояло превратиться в эффектные гортензии.

— Смотрите, — прошептала она, указывая вверх.

Они увидели, что стоят под невероятно широким навесом — кроной старейшего из всех ныне живущих обитателей города. Впрочем, на это звание оно претендовало лишь до Открытия. Возраст амарантов первого и второго поколений был настолько велик, что кто-то из них вполне мог быть тем, кто посадил это древнее дерево.

Гигант Кикусавы был такой же достопримечательностью Кейши, как и колокольня собора Святой Мидори. Все памятные фотографии семьи Миябэ (да и большинства семей Кикусавы, если уж на то пошло) были сделаны на фоне его ствола. Считалось хорошей приметой отпраздновать торжественное событие под сенью его ветвей, которые как бы участвовали в мероприятии. Дни рождения, выпускные, свадьбы, встречи, фестивали и праздники. Но связь Кимико с этим деревом была куда более личной.

Дерево было ее тайным убежищем. Спрятавшись среди его корней, она воображала, что это одно из легендарных амарантийских деревьев, наделенное разумом, хоть оно и хранило молчание. Она представляла, что ее душа служит ему утешением, а ее слова способны достучаться до заключенной внутри личности. Поэтому девочка пыталась стать самым верным другом дерева, а оно в свою очередь стало поверенным всех ее тайн.

— Ого. Это какое же дерево сумело так вымахать? — спросил Акира.

— Никто не знает наверняка. Ну, по официальной версии, это малоизвестная разновидность камфорного дерева.

— Но это не так? — заинтересовался Акира.

— Нет, — сказал Суузу, пристально глядя на восковые вечнозеленые листья. — Это не так. — Время от времени к нам сюда приходят специалисты из сообщества наблюдателей, берут образцы, делают анализы и устраивают жуткий беспорядок, вороша наши архивы. — Кимико сошла с тропки и провела Акиру и Суузу в укромное место за кроной гиганта, откуда их невозможно было заметить из дома. — Пока они додумались только до гипотезы, что это какой-то гибрид, вроде бы дальний потомок песенных деревьев.

Акира прижал ладонь к коре:

— Почему вы не спросите у амарантов?

— Наблюдатели спрашивали. Много раз. Есть записи, на которых они отвечают всегда одно и то же: «Кусуноки спит».

— И как это надо понимать? — Акира широко раскинул руки и распластался на стволе, но дерево было слишком велико. Вот если бы весь их класс взялся за руки, только тогда его удалось бы обхватить. — Есть кто живой? — спросил он тихонько.

Кимико прислонилась к дереву, скользя взглядом по корням и сучьям, до которых могла дотянуться и по которым частенько лазила. Летом ей нравилось забираться в этот лабиринт ветвей, затенявших весь двор святилища.

Устроившись на хорошо знакомом ей изгибе среди корней, она стала рассказывать.

— В детстве я любила здесь сидеть часами напролет, особенно когда бабушка заставляла меня читать. Мне казалось, что дерево даже помогает разбираться в этой скукотище — в средней школе Кикусавы задавали ужасно много всякой нудятины. Я не особо хорошо училась, но деревья — они терпеливые. Вместе мы как-то справлялись.

Акира сочувственно помычал и опустился на нижнюю ветку.

— У меня было точно так же, только мне помогал Суузу и его наставления.