— Так зачем вообще его ко мне привязывал? Разве нельзя было все это тогда и остановить?

Действительно, разве нельзя было? Но Майкл спешил приступить к своим обязанностям наблюдателя, исполнению контракта с семьей Хадзимэ и, кроме того, хотел доказать свою верность как друга. Неужели он угодил в ту же ловушку, что и леди Эими, — привязал Арджента, потому что боялся его потерять? Конечно нет! Так было надо… верно?

Майкл поднял голову — и поймал на себе проницательные взгляды двух пар бледно-голубых глаз.

— Родственники спорили, кто из них его получит, и я был рад, что нашлась достойная альтернатива, — пояснил страж, с трудом подбирая слова. — Я лишь хотел уберечь Арджента, но… Неужели я продлил твой плен, друг?

— С одной стороны, да. — Арджент чуть приподнял бровь. — С другой — ты спас мне жизнь.

— А вдруг это был твой единственный шанс на свободу? Вдруг я и правда мог разорвать связь, а не послушно обновить ее?

— Правда? — спросил Гинкго.

Арджент покачал головой:

— Чтобы не дать мне сбежать, самые первые наблюдатели вплели в связь определенные условия. Истощение, обнаруженное госпожой во время церемонии, было результатом того, что на поиски подходящей души потребовалось очень много времени. Если бы связь не обновили, я бы умер.

— Ты умирал? — У Майкла сжалось сердце. — Почему же ничего не сказал?

— Сбежать из рабства можно по-разному, — с загадочной улыбкой ответил Арджент.

— Получается, связь была необходима. У Майкла не было выбора, — сказал Гинкго.

— Да, — ответил ему отец.

— А теперь, когда жизни Арджента ничего не угрожает, можно его освободить?

Майкл переглянулся с Гинкго, чья зубастая ухмылка не оставляла сомнений в происхождении парня. О да. Мисс Цумико оказалась совсем другой — именно такой, какую им надо.

— Надеюсь, мисс. С вашей помощью, возможно, мы сумеем разорвать связь.

— Если только нас не успеют разоблачить, — встрял Арджент.

Майкл был уверен, что он лишь хотел укрепить решимость Гинкго не привлекать к отцу внимания, но ремарка вызвала совершенно неожиданную реакцию.

— Кстати, о разоблачении, — начал Гинкго, поджав уши. — Нерушимые границы нашего поместья кто-то пытался… нарушить.

— Что? — Сам Майкл почти ничего не ощутил через свои чары.

— Те большие пространства между нами и прочим миром, которые Санса зовет нейтральной территорией. — Гинкго посмотрел на отца. — Кто бы там ни ошивался, он не слишком-то осторожничал. Повсюду остались следы.

Обширные владения Хадзимэ-Смайт вплотную прилегали к лесам, залежным полям и морю. Учитывая, что поместье, как и любой амарантийский анклав, стояло в стороне от другого жилья, на него невозможно было случайно наткнуться.

Уже зная ответ, Майкл все равно спросил:

— Какого рода следы?

— Такого, что обычному человеку не заметить, — отозвался Гинкго. — Это точно приходили амаранты. Думаешь, нас запугивают? Хотят показать, что мы, по сути, окружены?

— Вряд ли, — возразил Арджент. — Не заявись ты домой, мы и не узнали бы о вторжении. Наша же защита скрыла их от нас.

— Это можно изменить. — Майкл побарабанил пальцами по столу. — Можешь рассказать подробнее, Гинкго? С каким кланом мы имеем дело? Сколько их там?

— Я не задерживался, чтобы разнюхать каждую мелочь. Схожу туда снова вместе с Минкс и проверю.

— Никому не попадайся на глаза, — предупредил Арджент.

— Тц, — весело передразнил его сын, — может, я и не настоящий лис, но кое-что умею.

Он исчез, и Цумико потрясенно ахнула:

— Как он это сделал? Буквально в воздухе растворился!

— Это вам так кажется, мисс, — усмехнулся Майкл. — На самом деле он выскочил в окно.

— Потрясающе, — прошептала она.

— Не хвалите мальчишку за умение обвести вокруг пальца простака. — Арджент посмотрел вслед сыну: — Иллюзии ему не помогут, если он наткнется на лиса, хоть немного стоящего своих хвостов.

Глава 19

Незавершенность

В межсезонье есть на веранде стало слишком неуютно, поэтому Арджент подавал еду своей госпоже в парадной столовой. В назначенный час Цумико уселась в свое обычное кресло и молча стала ждать, пока он принесет первое блюдо.

— Зачем мы это делаем? — спросила она.

Лис положил салфетку ей на колени:

— Людям нужна пища.

— Но почему здесь?

— Это столовая. Здесь люди обедают.

— Нет, не люди. А я, — поправила Цумико, — одна.

— Вы хозяйка дома.

Она покачала головой:

— Я сирота, унаследовавшая обноски предыдущей хозяйки.

Арджент ловко налил морковный суп в чашку.

— Большинство сочло бы меня завидным приобретением.

Взгляд Цумико блуждал по элегантно обставленной комнате.

— Я не хочу больше этого делать.

— Как быстро люди устают от своих игрушек, — с притворным сочувствием заметил Арджент. Как она смеет жаловаться? Особняк был одновременно и его личным адом, и домом, и критика задевала гордость лиса. — Увы, вы не можете вернуть наследство, хозяйка.

Но его раздражение прошло мимо Цумико. Она лишь взяла ложку и повертела ее.

— Все не так.

— Вы же даже его не попробовали.

— А я не про суп сейчас говорю.

К его облегчению, Цумико наконец принялась за еду, и он смог уйти за вторым блюдом. Когда же вернулся, она едва обратила на него внимание, рассеянно водя пальцем по краю тарелки.

— Я помню этот узор. Такую посуду ставили в первый день, как я приехала.

— Да, госпожа.

— И потом каждый день был новый сервиз. А я тут… — Цумико прикинула сроки. — У нас что, больше сорока сервизов?

Заметив ее смятение, он улыбнулся:

— Вас смущает собственное богатство? А ведь это только осенние сервизы.

Цумико в отчаянии посмотрела на него и повторила:

— Это не то, чего я хочу.

— Вы никогда прежде не отвергали готовку Сансы.

Цумико, как послушная девочка, взяла вилку. Но триумф Арджента длился недолго. Хозяйка просто уныло ковыряла овощи.

— Я не люблю свеклу, — прошептала она.

С годами Арджент научился продавливать более слабую волю, чем его собственная. Да, он лишь немногим лучше зверя в клетке, но соображать не разучился. И пусть ему ничего не оставалось, кроме как подчиняться, у людей имелась раздражающая манера просить о чем-то, не выражаясь прямо. И в своей вежливости и дипломатичности они дарили ему лазейки.

«Не люблю то» и «не хочу это» можно было воспринимать просто как констатацию факта. Арджент прекрасно понимал, что хозяйки озвучивали свои предпочтения в расчете, что он под них подстроится. Но предпочтения — не приказы.

В обязанности лиса не входило удовлетворять мелкие прихоти или потакать капризам. Не без прямого приказа. Ему было ровным счетом плевать, счастливы ли его хозяйки, довольны ли они. Поэтому, сообщая Ардженту о своих симпатиях и антипатиях, они снабжали его новым оружием.

Стоило им предупредить лиса, чего они боятся, что скрывают и что вызывает у них раздражение, как он подстраивал неловкие моменты, несвоевременные открытия, горькие унижения или, как в одном памятном случае, аллергическую реакцию. Ему нравилось исподтишка портить важные дни людям, которые походя портили само его существование.

Поэтому, когда Цумико сморщила нос от свеклы, Арджент, который прекрасно знал, что надо бы навсегда убрать овощ со стола, подложил ей в тарелку еще ложку.

Она уставилась на добавку, хмуря брови и едва заметно надув губы. Как маленькая, честное слово. Но тут Цумико подняла на Арджента прямой и открытый взгляд.

— Ты собираешься заставить меня есть овощи?

— А вы этого хотите?

— А тебе от этого станет легче?

— Неизмеримо.

Упрямица подцепила вилкой кусок жареной свеклы и, прожевав его с явным отвращением, тут же потянулась за стаканом воды. Арджент смотрел, как она давится двойной порцией, и действительно чувствовал себя лучше. Возможно, потому, что впервые за долгую и грязную историю его жизни хотя бы одна из хозяек решила присоединиться к нему в его страданиях.

— Ты могла бы попросить меня убрать ее, — пробормотал он и поставил перед ней формочку с пудингом, как будто Цумико заслужила награду.

— Я знаю.

— Почему нет?

— Для моего же блага. Сестра Магдалина всегда заставляла меня есть овощи. — Цумико чуть ниже сползла на стуле. — Наверное, я скучаю по дому.

Арджент задумался, стоит ли ей подсказать. Цумико не командовала им, отказывалась прибегать к своей власти. По большей части она копировала Майкла — отпускала осторожные замечания, оставляла фразу неоконченной, высказывала пожелания так, что у Арджента оставалось право выбора. Только в спешке, когда на раздумья не хватало времени, Цумико использовала связывающие его слова — но и тогда все равно просила о чем-то несущественном.

— Прошу прощения, госпожа, — начал лис таким тоном, что и Майкл бы зааплодировал, — но с меня довольно вашего самобичевания.

Цумико покраснела, но не разозлилась. Лишь выглядела пристыженной.

— У вас нет того, что вы хотите, это весьма прискорбно. Я могу вам посочувствовать. Если желаете и дальше оплакивать судьбу, лучше найдите более благодарную публику в лице Сансы или даже Майкла. Но, если надеетесь на иное, ничем не могу помочь… только если…