Глава 23

На следующее утро Миро проснулся от того, что на лицо ему шлёпнулось что-то мокрое и холодное.

Он открыл глаза и увидел рыбу.

Над рыбой была Конья. Она лежала, опустив подбородок на свои огромные пушистые лапы. Её взгляд был устремлён на Миро — Конья знала, что принесла ему самый роскошный подарок, и теперь ожидала похвалы.

Миро сел, и на него разом нахлынули события вчерашнего дня. Прыжки по островкам. Мошкара. Голод.

Голод никуда не делся, он гигантским кулаком стискивал желудок Миро, напоминая о том, что он уже несколько дней почти ничего не ел.

— Спасибо, — сказал Миро Конье, не вполне понимая, как правильно поступить.

Рыба билась и трепетала на мху.

Когда Миро жил в замке Ярослав, у королевской кухарки был кот. Этот кот всегда приносил своей хозяйке подарки — мышей, крыс, а время от времени и лягушек. Кухарка сокрушалась и выбрасывала «подарки» в окно. Она уж точно их не ела.

Но Казимира не разделяла сомнений Миро. Она уже оглушила рыбу камнем. Теперь она ловко сдирала с неё кожу, обнажая розовую плоть. От этого зрелища у Миро скрутило живот. Как бы он хотел съесть что-нибудь другое!

Он хотел жареного поросёнка в медовой корочке с гарниром из печёных овощей с маслом, он хотел апельсинового пирога с корицей. От голода Миро чудилось, как над головой Казимиры танцуют восхитительные пирожные с лимонным кремом.

Миро встряхнулся.

— Ешь, — сказала Казимира, протягивая ему наполовину съеденную рыбу.

— Не командуй! — буркнул Миро, но всё-таки откусил кусочек.

— Ешь нормально, всю целиком, — прошипела принцесса. — Я хочу, чтобы ты выжил. Я не хочу остаться здесь одна!

Миро ошеломлённо вскинул на неё глаза. Это были самые приятные слова, которые он когда-либо слышал от маленькой принцессы. Он заставил себя откусить кусок побольше и несколько раз пережевал его, прежде чем проглотить.

По крайней мере, мошки исчезли. Если бы не зуд от укусов по всему телу, Миро решил бы, что нашествие насекомых было миражом — не более реальным, чем его недавние фантазии о лимонных пирожных.

Паутина по-прежнему висела над головами детей. Она была на удивление тонкая, почти прозрачная. Трупики мошек, которые накануне вечером испещряли сеть, теперь исчезли. Видимо, ночью кто-то собрал их.

«Не думай о пауках», — приказал себе Миро. Он протянул Казимире остатки рыбы.

Когда принцесса принялась за еду, Миро обратил внимание на лиловый самоцвет, висевший над её головой. Приглядевшись, он понял, что это был не самоцвет, а… паук. Так вот, значит, какой он — ткач этой огромной паутины! Он оказался гораздо меньше, чем представлял себе Миро.

Блестящее тельце размером с черничину. Длинные тонкие ножки.

Паук опускался прямо на Казимиру.

— П-паук, — пролепетал Миро, поднимая руку.

Казимира застыла. Потом очень медленно посмотрела вверх. Несколько секунд принцесса и паук смотрели друг на друга, а потом первая испустила пронзительный визг.

Прежде чем Миро успел опомниться, Казимира сбросила паука на землю и замахнулась на него обглоданной рыбой как дубинкой.

— Я думаю, всё в порядке, — сказал Миро. — Он, наверное, не опасный.

Но Казимира его не слушала. Она принялась молотить рыбой по земле.

Миро не знал, что ему делать. Конья, похоже, тоже. Снеголика опустила хвост и попятилась прочь от девочки.

Наконец Казимира остановилась.

— Вот тебе, — пробурчала она, кивая на фиолетовое месиво.

Миро не посмел приблизиться.

— Ты его убила, — прошептал он.

Наверное, он должен был испытать облегчение. На вид паук казался ядовитым.

— Ты его убила, — повторил Миро.

Конья попятилась ещё дальше, сползла вниз по склону острова, как тигр, выслеживающий дичь задом наперёд.

— Плохой паук, — сказала Казимира и сбросила фиолетовую лепёшку в воду.

Земля под детьми вдруг слегка накренилась, и Миро помотал головой, пытаясь справиться с головокружением. Пожалуй, ему всё-таки следовало съесть побольше рыбы.

Остров накренился в другую сторону, и Миро вцепился руками в мох. «Землетрясение», — подумал он.

Но другие островки оставались на своих местах.

Земля содрогнулась и накренилась сильнее. Казимира поскользнулась и с визгом скатилась по траве и паутине прямо в воду.

Миро продержался на секунду дольше. Горизонт завалился вбок, болотные птицы с криками взлетели в перевёрнутое небо. Потом мох выскользнул из пальцев Миро, и он упал.

Он с плеском шлёпнулся в болото. Вода и тина хлынули ему в нос. К счастью, в этом месте болото было неглубоким. Миро нащупал ногами дно и встал, взмахнув руками.

Визг Казимиры несмолкаемым воем разносился над болотами.

Конья тихо зашипела.

Миро убрал с лица мокрые волосы, хотя в этом не было никакого смысла… Остров, на котором они спали, вздымался. Вода ручьями стекала по его склонам, лилась в осоку и камыши. А потом, когда остров поднялся ещё выше, Миро понял, что это был никакой не остров — это была огромная спина.

Глава 24

Мари осела на ковёр рядом с Имоджен. Сёстры снова были одни в гостиной.

— Ты нас спасла, — прошептала Имоджен.

— Это было… было ужасно! — закричала Мари. — Я думала, что этот Само убьёт Котю!

— Но никто никого не убил, — сказала Имоджен, сжимая руку Мари. — Ты была просто великолепна! Как ты до этого додумалась? Стоунхендж, источник великой магии! Вот это круто!

Мари по-прежнему выглядела испуганной, но на её лице проступила слабая улыбка.

— Это ты подала мне идею, — призналась она. — Ты сказала, что кудахтанье великур — это центральное отопление, и Аннешка в это поверила. После этого я поняла, что её можно будет провести.

Мари не уставала поражать Имоджен. Всё-таки её сестра была невероятно сообразительна.

— Имоджен, прости, что я не поверила тебе тогда, после театрального клуба. Ты сказала, что этот человек работает на Аннешку… А я… я просто не хотела, чтобы это было правдой.

Имоджен небрежно пожала плечами, делая вид, будто это пустяки, но на самом деле слова Мари очень много значили для неё.

— Да всё нормально, — пробормотала она. — Я тоже должна была прислушаться к тебе, когда ты говорила про Марка.

— Давай больше никогда не сомневаться друг в друге, ладно? — предложила Мари, глядя на сестру с какой-то незнакомой настойчивостью в глазах. — Отныне и навсегда мы во всём будем заодно.

— Больше никаких сомнений, — согласилась Имоджен.

Она переместилась на ковре, чтобы видеть лицо сестры. Её рука болела в том месте, где её выкрутил Само. В другой руке было зажато что-то прохладное. Имоджен разжала ладонь и увидела бабочку.

Мари поднесла руки ко рту.

— Она ненастоящая, — быстро сказала Имоджен. — Смотри. — Она поднесла бабочку к глазам. Её крылышки были искусно отчеканены из тончайших серебряных лепестков. На месте глазок сверкали крохотные бриллианты. — Я забрала её у Само.

— Но… зачем? — прошептала Мари.

— Я подумала, что это моя сумеречная бабочка и что он её поймал.

В отличие от настоящей Мезимуры, ненастоящая бабочка сидела неподвижно, как часы с севшей батарейкой.

Мари натянула школьный джемпер на колени.

— Ты же понимаешь, что Аннешка захочет её вернуть.

— Конечно, — сказала Имоджен, кладя бабочку в карман. — А ещё она скоро выяснит, что ты всё наврала ей про Стоунхендж.

Мари вытаращила глаза.

— Имоджен… Что она тогда сделает?

«Придёт и убьёт всех нас», — подумала Имоджен, но ей хватило ума прикусить язык, чтобы не ляпнуть это вслух.

— Не знаю, — осторожно ответила она. — Но ты хотя бы выиграла для нас время. Аннешке понадобится несколько дней, чтобы докопаться до правды. До этого мы должны придумать какой-то план.

«Точнее, несколько планов, — мысленно поправила себя Имоджен. — План для великур, план для Аннешки, план для Марка…»

Девочки заперлись в ванной. Теперь, когда великуры подросли, там стало очень тесно. Фред клевал школьную форму Имоджен, пытаясь заставить её поиграть с ним. Но ей было не до игр.

Через несколько минут она услышала, как щёлкнул дверной замок.

— Девочки, привет! — донёсся весёлый голос мамы.

Мари выскочила из ванной и вихрем сбежала вниз по лестнице.

— Мама! — кричала она на бегу. — Мам, мам, ма-а-а-ама!

Имоджен пошла следом, но медленнее. Она пыталась упорядочить в уме случившиеся события, выстроить их так, чтобы они обрели смысл.

«Аннешка вломилась в наш дом. Нет, не одна Аннешка — Аннешка и шайка людей в странной одежде… Но всё в порядке, мы с этим разберёмся».

Спускаясь по лестнице, она несколько раз произнесла про себя эту речь.

Но как только Имоджен увидела маму, все заготовленные слова куда-то подевались.

— Мама! — закричала она, и слёзы брызнули у неё из глаз, застилая взор.

— Милая? Что случилось?

Одной рукой мама прижимала к себе Мари, в другой продолжала сжимать ключи.

— Квох-квоох-квоооох-квох! — раздалось в ответ.

Имоджен забыла закрыть дверь в ванную! Великуры выбежали следом за ней, радостно хлопая крыльями. Фрида взлетела, но не смогла развернуться в лестничном пролёте, и обе птицы врезались в стену.

Имоджен даже не посмотрела на них. Она должна была сообщить маме новости.