Она неохотно проследовала за Никосом к главному входу-арке в Север-холл, где он поставил ее практически вплотную к краю арки.
— Так вот что в этой арке особенного: если ты стоишь совсем рядом, как сейчас, и шепчешь прямо в кирпичи, тебя будет слышно на другой ее стороне.
— Правда?
— Клянусь. Моя любимая особенность всех местных зданий. Напоминает о говорящей стене в саду моей бабушки в Англии, волшебные штуки там — дело более привычное.
Кади коснулась грубого кирпича ладонью.
— Откуда ты это знаешь?
Темные глаза Никоса сверкнули, на губах заиграла озорная усмешка.
— Я знаю все.
— А я думаю, что ты трепло.
— Давай попробуем, сама увидишь. Все дело в математике и акустике; могу объяснить, если хочешь.
— Не стоит, я все равно не пойму.
— Поймешь, конечно, ты же сестра Эрика Арчера.
Кади улыбнулась.
— Но со скуки обзеваешься, так что лучше поверь в магию. А теперь постой здесь, — произнес Никос, удаляясь спиной вперед к другому концу арки. — Я прошепчу тебе тайное послание, ты — мне, а потом встретимся снова.
— Ладно.
Кади дождалась, пока он займет место на той стороне. Затем приложила ухо к арке. И отшатнулась: холод, исходящий от кирпича, обжег щеку, словно лед. Однако свист ветра действительно усилился, что разожгло в Кади любопытство. Она наклонилась второй раз и услышала просочившийся в ухо тихий голос:
— Дабы грех породить, достаточно единственной ошибки.
По спине Кади пробежали мурашки — и вовсе не от холода.
Никос усмехнулся, глядя на нее. И, прижавшись ухом к арке, жестом показал, что теперь очередь Кади.
Та повернулась лицом к стене и прикрыла рот ладонями, понимая, что теперь ее ход, хотя игрой все происходящее уже не казалось. Никос действительно сказал ту фразу? Означала ли она то, что Кади подумала?
В голове крутилось столько вопросов, что Кади никак не могла придумать ответ.
Спустя минуту Никос отстранился от арки, затем подошел.
— Совсем тебя не услышал. А ты меня?
Кади окинула нового друга подозрительным взглядом:
— А что ты сказал?
— Нет, давай-ка скажи, что услышала! В этом и все веселье, как играть в испорченный телефон. — Никос даже приподнялся на носки от восторга.
— Ничего не вышло, просто скажи.
Никос бросил взгляд через плечо и спокойно перевел его на Кади.
— Я сказал, что профессор Хайнс — чмошник. Не лучшая моя фраза, но не думал, что так пролечу.
— Прости. — Кади слабо улыбнулась. — Не услышала.
— Тогда мне бы сошло с рук нечто куда хуже.
Она снова всмотрелась в лицо Никоса:
— Это шутка?
— Конечно! Она прозвучала бы лучше, если бы все сработало, не знаю, что пошло не так. Что ты сказала?
— Я сказала «привет», — соврала Кади.
— Привет? Чертовски скучно! Я-то надеялся на что-нибудь шаловливое, — ухмыльнулся Никос.
Но Кади, как и погода, охладела.
— Мне надо в комнату вернуться.
— О, пока не ушла, хочу пригласить тебя на вечеринку в Фениксе, я член…
— Ага, может, зайду.
— Хорошо. Скину тебе подробности.
Кади ответила кивком и направилась через Гарвард-ярд к общежитию.
— И надо еще раз попытать счастья с аркой! — крикнул вслед Никос.
Но Кади не обернулась. Она ускорила шаг и плотнее запахнула куртку, слова продолжали отдаваться в голове эхом:
«Дабы грех породить, достаточно единственной ошибки».
Если это сказал не Никос… то кто?
Глава 6
Научный Центр был самой уродливой постройкой кампуса, квадратной конструкцией из бетонно-стеклянных ступенчатых ярусов, эдакий зиккурат мира науки. Он вмещал Научную библиотеку Кэбота и всемирно известных физиков, математиков, мастеров всевозможных научных областей. Центр мог позволить себе выглядеть неказисто; главной его ценностью был ум находящихся в нем людей.
«Ну, не всех, — подумала Кади, чуть не споткнувшись внутри вращающихся дверей, — здесь же и я».
Как только она вошла в главный вестибюль, внутри засел страх. Может, из-за первого впечатления от этого места: Кади была здесь на распределительном экзамене во второй день — в рамках гарвардской не то чтобы очень радушной Недели Первокурсников. Или, может, всего лишь из-за неуверенности в своих силах в математике и точных науках — это были специальности Эрика. Кади же предпочитала историю, литературу и прочие сферы, допускающие вольную трактовку.
К счастью, единственным делом, которое привело сюда Кади сегодня, была лекция по курсу Психо 100, который быстро ей полюбился. Профессор Бернштейн оказался полон харизмы и энергии, в результате в аудитории не осталось свободных мест. Занятие проводилось в самой большой лекционной Центра, рассчитанной на триста человек, и опоздавшим все равно пришлось сидеть в проходах. Тем утром Кади пропустила завтрак и где-то за чуть меньше получаса до лекции решила перекусить на местном фуд-корте, известном как Гринхаус-кафе или просто Гринхаус. В это время там уже готовились к обеду, и от запаха свежей пиццы у Кади заурчало в желудке. Она вспомнила рассказы Эрика про его «научные суши», которыми он каждый день обедал, — родители с ним ругались, мол, нечего тратить деньги, когда есть абонемент на питание. Кади дразнила брата мудростью поедания сырой рыбы на фуд-корте, на что он пожимал плечами: «Укрепляет иммунитет».
Кади взяла ролл с острым тунцом и встала в очередь у кассы, небольшого островка с четырьмя кассиршами на высоких стульях. Когда Кади наконец приблизилась, ей помахала низкорослая кругленькая женщина:
— Следующий! Подходите! Готовьте ключ-карту заранее, — произнесла она, выдавая сильный бостонский акцент.
Кади порылась в холщовой сумке в поисках своего студенческого, который служил одновременно и ключом, и платежной картой.
— Простите, она точно где-то тут.
Женщина громко вздохнула, недовольно сжав тонкие алые губы в ниточку и закатив накрашенные зелеными тенями глаза.
— Поэтому я и сказала: заранее.
— Простите, сейчас, минуту.
— Вас обслужить? — поинтересовалась кассирша у кого-то над головой Кади.
Кади оглянулась и увидела позади себя высокую блондинку.
— Ничего, я не спешу, — отозвалась она.
— А! Вот! — Кади победно вскинула карту и вручила ее кассирше.
— Арчер? — сощурилась на студенческий билет та. — Твоя фамилия Арчер?
— Да.
— И как я сразу не догадалась! — воскликнула кассирша, вдруг оттаяв, и заулыбалась: — У тебя брат здесь учится, да!
— Мой брат здесь учился. — Кади решила не распространяться, раз уж кассирша не то чтобы спрашивала.
— Суши, полное замешательство — все как у него. — Женщина хмыкнула: — Но рыжие волосы тебя выдали с потрохами. Ты просто его копия, умереть не встать.
Кади чуть не передернуло.
— Он мой приятель! Приходит сюда, всегда берет одно и то же, никогда не находит карту. — Кассирша подалась ближе: — А я смотрю сквозь пальцы и пробиваю ему как сотруднику, так что скидку он все равно получает. В прошлом году он помогал мне разгадывать судоку во время моих перерывов, учил всяким штукам. До него я только самый легкий уровень могла осилить. А теперь? — Она выдержала паузу. — Сложный!
Кади улыбнулась:
— Круто. Эрик отлично смыслит в задачках.
Кассирша довольно ухнула:
— И даже больше! Он вообще гениальный, твой братец, даже по меркам этого места. Всегда корпит за тетрадками во время обеда. Ты, должно быть, тоже чертовски умная.
— До него далеко, — первое, что Кади сказала честно.
— Ну не надо, — отмахнулась кассирша. — Все вы, девочки, такие. Вам недостает мальчишеского бахвальства. Поверь, дружок, если ты здесь, то ты умная. — Она вручила Кади чек и вернула карту. — Твой брат еще не заходил повидаться этой осенью. Выпустился в прошлом году?
— Ага, выпустился, — сказала Кади, избегая ее взгляда. — Осталась только я.
— Я — Эйлин. Передавай Эрику от меня привет.
Кади просидела за столиком кафе каких-то несколько минут, как к ней вдруг подошла с подносом в руках блондинка из очереди.
— Прошу прощения, не могла не услышать. Вы сестра Эрика Арчера? — необычайно четко выговорила она.
— Да, верно.
— Я преподаватель кафедры физики. К сожалению, я знаю, что Эрик не выпустился. Мои соболезнования.
Кади вспыхнула, пойманная с поличным.
— Спасибо.
— Он был в числе моих любимых студентов, поистине блестящий ум. Он обладал таким потенциалом, только подумать, чего он мог бы достичь… — В глазах женщины мелькнуло какое-то чувство, но она его сморгнула. — Не знала, что у него здесь учится сестра. Ваше имя?
— Я Каденс.
Блондинка протянула ладонь, слегка отливающую лиловым на фоне остальной алебастровой кожи, явно холодную на ощупь.
— Рада знакомству, — произнесла женщина, когда они с Кади пожали руки. — Могу я присоединиться?
— Конечно. Но, простите, я не запомнила вашего имени.
— Ох, это потому что я его не назвала. Прошу простить, я математического склада ума, слова — мой второй язык, а английский — и вовсе третий. — Улыбка подчеркнула прелестные высокие скулы, очки без оправы ничуть не умаляли красоты серых глаз. — Я — профессор Микаэла Прокоп.
— О…
Встреча застала Кади врасплох. Разумеется, имя было ей известно, но по причинам, которые теперь казались и глупыми, и сексистскими, Кади даже не думала, что профессор — женщина, и уж тем более довольно молодая.