Сэм проглотила слезы.

— Сейчас пройдет.

Порывшись в сумочке, стюардесса надорвала маленькую квадратную упаковку.

— Возьмите, — сказала она, протягивая ей влажную салфетку с запахом лимона.

Сэм промокнула лоб и виски. Она была ужасно бледна.

— Может быть, проводить вас в медпункт?

— Спасибо, сейчас пройдет. Я паникую по любому поводу…

— Я наблюдала за вами в полете. Лично я нахожу, что вы держались мужественно.

Сэм мотнула головой. Ей казалось, будто легкие сжимают в тисках.

— Это… люди… — извинилась она. — Когда вокруг толпа, злоба, ненависть… я не могу дышать. С этим никак не сладить. Как подумаю, что придется ночевать здесь, среди этой толпы… ужас.

Стюардесса кивнула, не сводя глаз с девушки: еще подросток, на вид совсем девчонка, но, скорее всего, совершеннолетняя. На застежке-молнии ее рюкзака болталась плюшевая игрушка, маленькая горилла в шортах и каскетке. Занятная девочка.

— Вы одна?

— Да, я летела в Амстердам к отцу, на день рождения моего младшего братишки.

— Можно спросить, как вас зовут?

— Саманта Гёз.

Стюардесса разгладила складки форменного жакета и решилась.

— Окей, Саманта, не обижайтесь, но выглядите вы не лучшим образом. И мне не улыбается оставить вас справляться одной. Отели берут штурмом. Компания забронировала нам номера в двух станциях метро отсюда, а наш командир предпочитает ночевать в своей семье в Лондоне. Так что его номер свободен. Возьмем ваш багаж и поедем со мной, хорошо? Так и мне будет спокойнее, и родителей вы сможете успокоить.

Сэм с облегчением выпрямилась.

— Катрин Стириделос, — представилась стюардесса, протягивая ей руку.

Сэм взяла ее ладошку, словно ухватившись за спасательный круг.

— Спасибо. Вы… В самолете я подумала, что вы похожи на Дженнифер Лоуренс.

Стюардесса сделала большие глаза.

— Вы забавная! Я как минимум на двадцать лет старше ее, и два больших мальчугана ждут меня дома. Вы не нашли для меня сравнения повзрослее?

Смутившись, Сэм закусила губу. Опять она попала пальцем в небо!

— Я вообще-то терпеть не могу мое имя, все зовут меня Сэм.

— Хорошо, Сэм. Кстати, если на то пошло, зовите меня Кэти. Идемте. И улыбнитесь: это приключение!

Сэм с облегчением кивнула и, когда Кэти прошла вперед с веселой гримаской, вдруг приосанилась, и лицо ее просияло широкой улыбкой.

3

Сэм понадобилась секундочка, чтобы сориентироваться, проснувшись в незнакомой комнате. Она вытянула руку, чтобы взять телефон с прикроватной тумбочки, и чертыхнулась, увидев, что уже без четверти девять. За окном по-прежнему шел снег. Она приняла душ, быстро оделась и пошла завтракать.

По «Би-би-си Ньюс» передавали нон-стоп кадры волны холода, парализовавшей Северную Европу. Сэм высмотрела Кэти за столиком в глубине зала с двумя коллегами, та уже махала ей. Пробравшись между стульями, она поставила свой поднос.

Седрик, стюард, скорбно оглядел его содержимое.

— Йогурт и чай! Это всё?

Кэти пихнула его локтем.

— Дай ей проснуться! Ты подкалываешь ее со вчерашнего вечера.

Вчера Сэм ужинала с ними. Сперва оробев за одним столом с экипажем, она мало-помалу освоилась и даже рассказала о себе, приободренная веселым тоном беседы. Она жила в Южной Африке с матерью Дианой, француженкой с Антильских островов, и отчимом Ричардом, профессором американской истории в Мичиганском университете, приглашенным на год в университет Йоханнесбурга. Ее отец занимался обслуживанием ветряных двигателей на море. Он жил в Амстердаме с новой женой Карин, воспитательницей в детском саду.

— И у меня есть чудесный братишка Тео, — закончила она. — Ему исполняется четыре года, я специально прилетела на его день рождения.

— У тебя нет фотографии? — спросила Сара, самая молодая из стюардесс.

Сэм выбрала в телефоне свою любимую.

— Какой миленький!

— А ты с ним говоришь по-французски или по-нидерландски?

— По-английски.

Седрик поднял стакан:

— Happy birthday to you [С днем рождения (англ.).], Тео!

Остаток вечера Сэм провела в своем номере и пыталась успокоить мать, глядя на кружащий за окном снег. Отдельные хлопья, словно поддавшись внезапному порыву, отклонялись от своей траектории, летели сквозь завесу собратьев в сиянии фонаря и исчезали в темноте. Она чувствовала себя такой же легкой, как они, такой же бестелесной, во власти ветров или принятых другими решений, неспособной представить себе будущую жизнь.

— Сэм?

Сэм вздрогнула. Кэти протягивала ей кусок поджаренного хлеба.

— Не хочешь тост с мармеладом? Самое что ни на есть british.

— Нет, спасибо, правда, с утра я не могу.

Надо было прислушиваться, чтобы разобрать приглушенный звук телевизора, по-прежнему передающего кадры, снятые повсюду в Европе: застрявшие поезда, регионы, оставшиеся без электричества, начало наводнений. Говорили об угрозе затопления шлюзов на плотине в Сильвертауне. Синоптики в прямом эфире разводили руками. В репортаже из Амстердама люди шли под снежными вихрями. Сгорбившиеся, в развевающейся одежде, они походили на персонажей немого кино, попавших в снежную бурю.

— Мы зависли в Лондоне до завтра, — вздохнула Кэти, в очередной раз заглянув в свой телефон. — Хотим выйти в город, пройтись по Пиккадилли и Камдену. Присоединишься к нам?

— Там полно бутиков и ресторанчиков, — пояснила Сара. — Лично я обожаю гулять по Стейблз-маркету, бывшему конскому рынку.

— Нет, извините, — сказала Сэм, — я… я пойду повидать подругу.

Ответ вылетел сам собой, так быстро, что она сама удивилась.

— Тц-тц, подругу или друга… — пропел Седрик, упершись подбородком в ладони и усиленно делая вид, будто внимательно смотрит телевизор.

— Ты знаешь, где она живет? Лондон ведь большой.

— Где-то недалеко от Сити, кажется.

— У тебя есть ее телефон?

Сэм прикусила губу.

— Только адрес. Я записала его в блокнотик. Мы предпочитаем переписываться по почте.

Кэти вытаращила глаза.

— Пишем друг другу письма, — уточнила Сэм.

— Ты хочешь сказать, в конвертах с марками, я правильно поняла? Мне кажется, ты живешь в прошлом веке! А этот блокнотик у тебя с собой?

Сэм достала его из кармана и отыскала адрес.

— Это в районе Уайтчепел, — констатировала Кэти, заглянув в свой смартфон. — Ты там уже бывала?

— Бр-р… — фыркнул Седрик. — Уайтчепел! Район Джека Потрошителя!

Кэти испепелила его взглядом.

— Но ты хотя бы знаешь, есть ли на дверях кодовый замок или домофон?

Сэм отрицательно покачала головой.

— Но я что-нибудь соображу, — заключила она. — Подожду у двери. Рано или поздно кто-нибудь выйдет или войдет.

— Можешь дать мне твой телефон?

Сэм выпалила номер, и пальцы Кэти порхнули, записывая его. Едва она закончила, как у Сэм звякнуло сообщение.

— Вот, я послала тебе свой эсэмэской, — сказала Кэти. — Позвонишь мне, если что, ладно? А если передумаешь, встречаемся после обеда в Камдене. Или вечером в отеле, скажем, часов в семь-восемь? Поужинаем вместе. Договорились?

Сэм энергично закивала, а в глубине души уже явно начала сомневаться в своей затее. В Южной Африке она жила в закрытом квартале, настоящих друзей не имела, общалась в основном со взрослыми, которые считали ее девчонкой, такой она была робкой. Свою подругу по переписке она никогда не видела вживую. Для нее это было всё равно что отправиться в полярную экспедицию, в погоню за химерой, в незнакомых краях за десять тысяч километров от дома.

Она доела завтрак, не сказав больше ни слова, и пошла к лифту.

— Ты не слишком с ней носишься? — спросил Седрик, повернувшись к Кэти. — Мы знаем эту девчонку только со вчерашнего дня. Тебе нет резона опекать ее как родную дочь. Она совершеннолетняя, вакцинированная, на дворе белый день. Я еще понимаю, если бы она гуляла в мини-юбке по проблемному кварталу в два часа ночи…

Голос Кэти зазвучал на странно низких нотах:

— Это сильнее меня. Она напоминает мне мое первое самостоятельное путешествие: мне было восемнадцать лет, выглядела я на четырнадцать-пятнадцать, всего боялась, постоянно паниковала…

— Смотри, посадишь ее себе на шею. Мало нам в самолете умирающих от страха, пьяниц и психопатов, надо еще заниматься подростками на временной посадке…

— В худшем случае, — добавила Сара, — она может ошибиться домом, когда будет искать свою подругу.

— Может быть. И всё-таки, если с ней что-то случится, я себе не прощу. В ней есть что-то такое, что тревожит меня…

— Что такое?

— Я не знаю. Надлом…

Поднявшись в свой номер, Сэм экипировалась в стиле коммандо: джинсы, кроссовки, две футболки, одна поверх другой, старый свитер с капюшоном и новенький смартфон. Она сунула в рюкзак паспорт, бумажник, вентолин, блокнотик и карандаш. Кое-как расчесав курчавые волосы, она состроила перед зеркалом гримасу и приняла, по ее мнению, сексуальную позу. В зеркале отражалась юная метиска, слегка пухленькая, довольно хорошенькая… по крайней мере, так ей говорили.

Она накинула ветровку, подхватила рюкзак и, взявшись за ручку двери, в последний раз оглянулась на свое отражение.

— Саманта Гёз, London explorer [Исследователь Лондона (англ.).], в путь!