— То есть это не плохо, что роман автобиографический? — на всякий случай уточнил пингвин.

— Это великолепно! Основано на реальных событиях, прекрасно! А то, знаете, иногда авторы напри думывают всякой чуши, просто ужас. Вот недавно читала рукопись про какого-то щенка, у которого обнаружились магические способности, и его отправили учиться в специальную волшебную школу для таких, как он, щенков. Ну кто это станет читать!

— Не знаю, — робко ответил Евгений, ловя себя на мысли, что лично он бы стал.

— Или вот еще была рукопись. Компания из четырех неудачников ищет карту к каким-то древним сокровищам, бегает туда-сюда, суетится. Ну не бред?!

— Бред… — кивнул Евгений, начиная сомневаться в безоблачном будущем своего романа.

— Хорошо, что у вас нет ничего подобного.

— Да уж… — уныло промолвил Евгений.

Суффиксида Подлежащая кинула на него настороженный взгляд и спросила:

— Ведь у вас в книге нет магических школ, верно?

— Ни одной! — заверил Евгений.

— Вот и чудненько! Что ж, я с интересом ознакомлюсь с вашим творением, как только разберусь с предыдущими пятьюстами рукописями.

— Пятьюстами?! — ужаснулся пингвин.

— Ну да. А что поделать? В Градбурге гениев больше, чем жителей. Так что всего вам хорошего, мы обязательно с вами свяжемся. Если, конечно, решим с вами связываться. Смешной каламбур, правда? Я всем его говорю.

— Смешной, — убитым голосом ответил Евгений. — До свидания.

Уже покинув издательство, Евгений вспомнил, что в своем романе он очень уважительно отзывается о барсуке Борисе, выводит его бравым генералом и всячески превозносит. Недопустимое искажение истины! Но что-либо менять теперь поздно. Ничего, в следующей книге он откроет читателю всю правду о недостойном барсуке, выведя его предателем и трусом!

А сейчас же, поскольку литературная карьера складываться не торопилась, следовало найти какой-нибудь источник дохода. С этой целью Евгений прибыл в бюро по трудоустройству. Здесь его приняла служащая, молоденькая кошка. Ее наметанный глаз мгновенно классифицировал посетителя как патологического неудачника.

— Какая у вас специальность?

— Я библиотекарь.

Кошка пробежалась по базе данных.

— Есть работа для библиотекаря.

Евгений воспрял духом. Но, как оказалось, преждевременно.

— Только тут есть приписка, — сообщила кошка. — Сказано, что вам работу давать нельзя, потому что вы внесены в черный список злейших врагов печатного слова. Если кто-нибудь увидит вас с книгой, должен немедленно сообщить об этом в полицию.

«Ах, Борис! — разгневанно подумал Евгений. — Ну все, теперь точно отомщу. Вот уже почти решил не мстить, но раз так, то отомщу ужасно!»

— Мне очень жаль, — неискренне сказала служащая, прерывая поток его грозных мыслей. — Скажите, что вы еще умеете делать?

— Ничего, — честно ответил Евгений.

— Так я и думала. Ладно, посмотрим, есть ли что-нибудь для такого никчемного и жалкого безработного, как вы. — Кошка уткнулась в монитор. — Так… Ага… Никому-то вы не нужны. Хотя!..

— Что? — заволновался Евгений.

— Нет, показалось. Скажите, вы сильный?

— Духом.

— А телом?

— Хуже.

— Просто тут есть работа на стройке. Должна быть возведена новая пятиэтажка.

— Боюсь, ни одна бригада не согласится принять меня в свои ряды, — заметил Евгений.

— В том-то и дело, что там нет никакой бригады. Вы сами будете ее строить. Один.

Евгений представил себе эту картину. Как он месит цемент, кладет кирпичи, управляет краном…

— Я, конечно, могу попробовать… — осторожно сказал он. — Только кто согласится жить в построенном мной доме?

— Да что ж вы такой ни к чему не годный! — возмутилась кошка. — Шли бы уже нищенствовать и не морочили голову занятым зверям.

— Нищенствовать я тоже не умею.

Служащая осуждающе покачала головой: мол, и откуда только берутся такие ничтожества.

— Ну пойдите на какие-нибудь профессиональные курсы, получите специальность! Вот, можете пойти на курсы библиотекарей!

— Опять? — удивился Евгений.

— Вот что! — решительно заявила кошка. — Я не могу тратить на вас все свое время. Давайте, говорите, что вы умеете хоть как-нибудь. Даже плохо.

Евгений задумался.

— Ну… Я умею писать автобиографические романы.

— Да кому это надо! Еще что-нибудь!

— Еще… умею играть на сцене трагедии.

Кошка схватилась за голову.

— Писать романы! Трагедии! Где я вам найду работу с такими дурацкими способностями?! Вот, смотрите, запускаю поиск по словам «писать» и «трагедии», убедитесь сами, что ни черта не найдется! — Служащая внезапно умолкла и изумленно уставилась в экран. — Надо же… Повезло вам, недотепе этакому. Сейчас выдам направление…

Через полчаса Евгений входил в здание телецентра. Ему предстояло встретиться с двумя знаменитыми трагиками, о которых он слышал впервые в жизни, так как не любил смотреть телевизор.

В трагик-шоу «Маленькие гамлеты» требовался автор коротких сценок. Евгений знал, что гамлеты — это такой сказочный народец, очень грустный. Но он совершенно не понимал, кому и зачем нужно грустное шоу.

В реальной жизни известные трагики оказались двумя веселыми и озорными лисами. Одного звали Аполлинарий Веченсон, второго — Марсель Слезоточифф.

— А вот и наш новый автор! — обрадовались они. — Ты чего такой хмурый, автор? Взбодрись!

— Я не хмурый, я озадаченный, — отозвался «новый автор». — Я не понимаю, зачем зрителям нужно шоу, от которого они будут расстраиваться.

— Нате вам, здрасте! — воскликнул Аполлинарий Веченсон. — Да зрители обожают расстраиваться! Иначе зачем бы они смотрели программы новостей!

А Марсель Слезоточифф добавил:

— Весь фокус в том, что зрители расстраиваются не за себя. Иначе бы им это, конечно, не нравилось. Скажи-ка, любезный, много ли наших выпусков ты видел?

— Ну… так. Ни одного.

— Нате вам, здрасте! — возмутился Аполлинарий Веченсон, но коллега с ним не согласился:

— Нет-нет, это хорошо! Это означает, что у нового автора будет свежий, незамутненный взгляд. И вообще главное — талант!

— Тогда я вам подхожу, — заметил Евгений, чем немало развеселил нанимателей.

Трагики подмигивали друг другу, хитро кивали в сторону Евгения и игриво хлопали друг друга по плечу. Пингвин недоуменно наблюдал за ними и думал: «Неужели эти шалуны способны огорчать многотысячную аудиторию?»

— Ну, вот что, наш талантливый претендент, — сказал Веченсон, когда веселье улеглось. — Пройди-ка в соседнюю комнату и набросай сценарий короткой трагик-сценки для двух актеров. Посмотрим, что получится.

— Тема — любая, — пояснил Слезоточифф. — Главное, чтобы коротко и печально. Чтобы зрители рыдали.

— Пускай в конце кто-нибудь умрет, — посоветовал Веченсон. — Под закадровый плач откинет коньки. В общем, не жалей черной краски. Дерзай!

— И пусть будет жизненно, — добавил Слезоточифф. — Запомни главную заповедь драматурга: работа на девяносто процентов состоит из наблюдений и только на семьдесят — из фантазии. — Веселый трагик озадаченно потер лоб и дополнил: — И на пятьдесят — из неумения считать.

Шалуны опять принялись хихикать и хлопать друг друга по плечу. Евгений не стал дожидаться, пока они успокоятся, вышел в соседнюю комнату и довольно быстро набросал сценку под названием «Диагноз и время».

— А что, неплохо, — не скрывая удивления, одобрил Веченсон. — Для начала — вполне!

— Мне нравится, — кивнул Слезоточифф. — Я буду доктор.

— Вот еще! — возмутился партнер. — Это я буду доктор!

— Не будем ссориться, — миролюбиво предложил Слезоточифф. — Давай бросим жребий. Орел — я доктор, решка — ты пациент.

Последовал очередной сеанс смеха и похлопываний по плечу, после чего трагики сообщили Евгению, что тот принят. Радоваться этому обстоятельству или нет, пингвин еще не понимал.


В отличие от Евгения, Лис Улисс, возвращаясь в Градбург, уже знал, как минимум, об одной неприятности, что ожидала его по приезду. Неприятность случилась на следующее же утро после возвращения.

Улисс сидел за столом, сосредоточенно рисуя на тетрадном листе какую-то схему. В соседней комнате спала Вероника — Улисс предоставил девочке свою спальню, а сам устроился на диване в гостиной.

Вероника мало что рассказала новым знакомым — лишь то, что она попала в их мир из мира сверхобезьянов через какой-то странный дом с непонятным количеством этажей. Улисс большего от девочки пока и не требовал — раз она что-то скрывает, значит, на то есть причины. В любом случае расспрашивать ее подробно по дороге в Градбург, то есть в присутствии недружелюбного Бенджамина Крота и малознакомого суслика Георгия, было бы очень неосмотрительно. А потом они приехали домой, и девочка быстро уснула.

Сам Улисс тоже особо о произошедшем в сокровищнице не распространялся. Он даже не был уверен, стоит ли вообще это делать… Зато Берта, Константин и Евгений не умолкали всю дорогу, хвастаясь своими приключениями в Вершине.

Громкий стук в дверь отвлек Улисса от размышлений и рисования. «Ну вот. Начинается», — подумал он, открывая дверь. На пороге стояли два крупных волка, будто бы материализовавшихся из вчерашних рассказов друзей.