Он почти набросился на молодого человека, дежурившего у стойки портье. Нет, Лаура Валюбер еще не вернулась к себе в комнату, ключ номер триста восемь висел на доске.

— Куда выходит эта комната? На задний фасад?

— Да, синьор.

— Куда именно?

— Разве я обязан вам отвечать?

— Специальная миссия, — сказал Валанс, показывая свое удостоверение.

— На середину улицы, напротив старого отеля «Луиджи».

— Пожалуйста, закажите мне в баре порцию виски. Скажите мадам Валюбер, что я ее жду, и ни в коем случае не позволяйте ей подниматься в комнату до встречи со мной. Хотя нет: дайте мне ее ключ, так будет надежнее.

Он говорил быстро и уверенно. Ему не было страшно. Просто он сознавал, что на балконе отеля «Луиджи» в темноте стоит убийца и поджидает Лауру, а он никого не может позвать ей на помощь. Если бы он обратился в полицию, пришлось бы рассказать о нелегальных операциях Лауры и Колорадского Жука, после чего ее бы тут же арестовали. Надо будет в одиночку разобраться с этим киллером.

— Мадам Валюбер все еще в баре, — сказал молодой человек, протягивая ключ Валансу.

В его словах прозвучала нотка осуждения.

Валанс прошел через безлюдный холл отеля в бар. Лаура сидела там одна, опершись локтями о стол и уткнувшись подбородком в сложенные руки. Она с трудом удерживала в руке сигарету. Подходя к ней, он старался ступать как можно тише: ему казалось, что звук его шагов может привлечь смерть, затаившуюся на улице, и Лаура погибнет до того, как он успеет ее перехватить. Говорят же, что криком можно вызвать лавину. Остановившись позади нее, он заговорил еле слышным голосом:

— Встань и без разговоров иди за мной. Мне надо увести тебя отсюда.

Она не шелохнулась. Она застыла, ушла в себя. Он подошел с другой стороны и взглянул ей в лицо.

— Ты должна пойти со мной, Лаура, — повторил он тихо.

Что он мог сделать? Он стоял здесь, у стола, рядом с этой блистательной, отчаявшейся женщиной, которую надо было увести отсюда. Он решил прибегнуть к хитрости.

— Не расстраивайся из-за Тиберия. Они не будут предъявлять ему обвинение в убийстве. Следователь сказал, что ему дадут от силы два года. А сейчас встань и очень тихо выйди отсюда вместе со мной, — сказал он.

Не поднимая головы, она затянулась сигаретой.

— Напротив твоего окна стоит человек, который собирается тебя пристрелить, — продолжал Валанс.

Лаура медленно поднялась, и пепел от сигареты упал на стол. Она стояла перед Валансом, не глядя на него, опустив голову.

— Мне все осточертело, — произнесла она. — Ты представить себе не можешь, до какой степени мне все осточертело.

Валанс не двигался с места. Он простоял так несколько секунд, Лаура была совсем близко. Ну вот, подумал он, закрывая глаза, вот оно, падение в бездну, теперь мне крышка. Он обнял ее.

— Лаура, — сказал он, — теперь нам крышка.

Он вывел ее из «Гарибальди» через подвальные помещения и кухню, которые выходили на другую улицу. Они взяли такси и поехали к нему в отель. Валанс крепко сжимал запястье Лауры.

— Завтра переедем в другое место, — сказал он. — Будем переезжать каждый день.

— Ты соврал про Тиберия?

— Да.

— Они собираются предъявить ему обвинение в двух убийствах?

— Да.

— Этот парень много значит для меня.

— Им на это плевать.

— А тебе — нет.

— Верно.

— Я кое-что знаю, но не могу тебе сказать.

— Что именно?

— Кое-что насчет Габриэллы. Я ничего не могу тебе сказать, пока не буду знать наверняка. Я думаю об этом уже несколько дней.

— Это имеет отношение к убийствам?

— Да. Я больше не в состоянии думать об этом.

— Лаура, — сказал Валанс, повышая голос, — я не могу спасти Тиберия. И ты не сможешь. Тиберия может спасти только Тиберий, только он сам.

— Почему ты вдруг так говоришь?

— Потому что Тиберий — император.

Лаура посмотрела на него.

— Они довели тебя до сумасшествия, — произнесла она едва слышно.

Валанс все еще сжимал ее запястье. Наверно, ей уже было больно. Но он не собирался отпускать ее руку, об этом не могло быть и речи. Он повернул голову и через окно машины взглянул на темную улицу, проносившуюся мимо. Он внимательно разглядывал тротуары, фонари, обшарпанные дома, хотя ему не было до всего этого никакого дела. Валанс думал: «Я все еще люблю ее».

XXXIV

— Черт возьми, — в ужасе произнес Тиберий, — черт возьми, сегодня же пятница!

Он сел на койке, сосредоточился, как только мог, и стал быстро соображать. Это было так увлекательно. Он сидел, неподвижно уставясь в потолок, и изучал целый ряд очевидных обстоятельств, стараясь дышать очень тихо, чтобы не спугнуть вереницы мыслей, которые бесшумно оживали у него в голове. От волнения у него сводило нутро. Он осторожно встал, схватился за прутья решетки и заорал:

— Тюремщик!

Надзиратель стиснул зубы. Парень с самого начала называл его не иначе как «тюремщик», словно они находились в застенке семнадцатого столетия. Это очень злило его, но Руджери просил не спорить с Тиберием по пустякам. Было ясно, что Руджери не знал, как найти подход к этому ненормальному.

— Что случилось, узник? — спросил он.

— Тюремщик, позови сюда Руджери, причем незамедлительно, — нараспев произнес Тиберий.

— Нельзя беспокоить комиссара в восемь часов вечера, если на это нет серьезной причины. Он сейчас дома.

Тиберий затряс решетку.

— Тюремщик, черт тебя возьми! Делай, как я сказал! — крикнул он.

Надзиратель вспомнил указания Руджери: если поведение задержанного изменится, если он изъявит желание говорить, немедленно известить об этом комиссара, пусть даже глубокой ночью.

— Заткнись узник. Сейчас мы его вызовем.

Тиберий полчаса простоял, держась за решетку, пока не пришел Руджери.

— Вы хотите поговорить со мной, Тиберий?

— Нет. Я хочу, чтобы вы привели ко мне Ришара Валанса, это крайне срочно.

— Ришара Валанса нет в Риме. Вчера вечером он уехал в Милан.

Тиберий судорожно вцепился в решетку. Значит, Валанс не послушал его, оставил Лауру одну в ночном Риме. Валанс был негодяй.

— Так найдите его в Милане! — заорал он. — Чего вы ждете?

— Рано или поздно, — сказал Руджери, глядя ему в лицо, — ты заплатишь за все твои оскорбления. Сейчас я свяжусь с месье Валансом.

Тиберий рухнул на койку и уткнулся головой в сложенные руки. Валанс был негодяй, но с ним надо было поговорить.

Вскоре дверь снова открылась. У Тиберия вырвался вздох облегчения: в камеру вошел Валанс.

— Вы прилетели на самолете? — спросил Тиберий.

— Я не из Милана, — ответил Валанс. — Вообще-то я не уезжал.

— Так значит… ты сделал для Лауры то, о чем я просил?

Валанс не ответил, и Тиберий повторил вопрос. Валанс медлил, подбирая слова.

— Я повел себя с ней в истинно библейском духе, — сказал он.

Тиберий отступил на шаг и пристально вгляделся в него.

— Ты хочешь сказать, что вас охватила библейская страсть и ты переспал с ней?

— Да.

Заложив руки за спину, Тиберий медленно прошелся по камере.

— Ладно, — сказал он наконец. — Ладно. Раз так, значит, так.

— Раз так, значит, так, — повторил Валанс.

— Надо будет предложить тебе должность консула, когда я выйду отсюда. Потому что я выйду отсюда, Валанс!

Тиберий обернулся к Валансу. Он изменился в лице.

— Ты можешь процитировать мне по памяти текст моих записок, тех, что нашли у Святой Совести Раскуроченных Архивов? Постарайся, прошу тебя, это важно, это жизненно необходимо.

— Мария… — наморщив лоб, медленно начал Валанс, — Мария… Стол-окно номер четыре вторник… Мария Стол-дверь номер два пятница… Мария… Стол-окно номер пять пятница. Мария… понедельник… Мария…

— Ты что, не понимаешь, Консул? Не понимаешь? Значит, ты не слышишь то, что говоришь? Мария Стол-дверь номер два пятница… Пятница!

— Пятница. Ну и что?

— Так ведь пятница же! — крикнул Тиберий. — По пятницам — рыба! Рыба, Валанс, рыба, черт возьми!

Тиберий схватил его за плечи и стал трясти.

Четверть часа спустя Валанс стремительно вошел в кабинет Руджери. Комиссар все еще был там: он не хотел уйти, не дождавшись Валанса.

— Ну что, месье Валанс? Что за интимные тайны собирался поведать вам этот псих?

Валанс схватил его за локоть:

— Руджери, возьмите шесть человек и поезжайте в Трастевере, к дому Габриэллы Делорм, но только без мигалок и сирены. Вы будете в машине, которая перекроет выход из парадного подъезда. Я пойду к ней один. Когда надо будет, я махну вам рукой из окна, чтобы вы поднялись.

Руджери и не подумал возражать или требовать, чтобы Валанс взял его с собой в квартиру Габриэллы. Он только непонимающе помотал головой.

— Не сейчас, Руджери, я все объясню вам на месте. Приготовьте ордер на арест.

Как всегда по пятницам, Габриэлла принимала гостей, но вечер получился вялый и скучный. Нерон, сидевший в дальнем конце комнаты, оттянул уголки глаз, чтобы как следует разглядеть вошедшего Валанса. А Валанс сел за стол и налил себе выпить. Все молча уставились на него: Габриэлла, сидевший рядом с ней епископ и Лаура, занимавшая место между Нероном и Клавдием.

— Вы принесли нам новости, центурион? — спросил Нерон.