Зара: Можно задать вам один вопрос?

Джим: Конечно.

Зара: Почему такие люди, как вы, всегда считают, что успешных людей надо наказывать за их успешность?

Джим: Что?

Зара: Вам в Высшей школе полиции внушают, что у полицейских такая же зарплата, как у банкиров? Или у вас проблемы с арифметикой?

Джим: Да. Нет. А может, и да. Вот.

Зара: Вы, похоже, считаете, что мир вам что-то должен?

Джим: Я понял, что забыл спросить, кем вы работаете.

Зара: Директором банка.

Глава 25

А правда состояла в том, что Зара, которой, вероятно, немного перевалило за пятьдесят, была из тех женщин, у которых не осмеливаются спросить о возрасте и которая никогда не интересовалась покупкой квартиры. Не потому, что у нее не было денег, нет, она, несомненно, могла приобрести эту квартиру на монетки, завалившиеся между диванными подушками у себя дома. (С недавнего времени Зара поняла, что монетки — это отвратительное прибежище микробов, прошедшее бог знает через сколько рук представителей среднего класса, и скорее сожгла бы свою диванную подушку, чем дотронулась до мелочи, но давайте скажем иначе: Зара определенно могла бы приобрести эту квартиру на средства, вырученные с продажи одной своей диванной подушки.) Она пришла на показ квартиры с наморщенным носом и с бриллиантовыми серьгами такого размера, которыми при необходимости могла бы убить средних размеров ребенка. Но даже они, если присмотреться внимательнее, не могли скрыть колыхавшегося внутри ее отчаянного горя.

Чтобы понять, в чем дело, надо начать с того, что недавно Зара пошла к психологу. А все потому, что работа у Зары такая, что если ею заниматься на протяжении долгих лет, то может понадобиться помощь профессионала — инструкции, что делать с собственной жизнью, помимо этой самой работы. Первая встреча с психологом прошла так себе. Зара начала с того, что подвинула фотографию на рабочем столе психолога и спросила:

— Это кто?

— Моя мама, — ответила психолог.

— У вас хорошие отношения?

— Она недавно умерла.

— У вас были хорошие отношения?

Психолог подумала, что нормальный человек выразил бы соболезнования, но сказала лишь:

— Мы здесь не для того, чтобы разговаривать обо мне.

На что Зара ответила:

— Если я отдаю в ремонт автомобиль, то сначала хочу узнать у механика, во сколько оценили бы его собственную машину на свалке.

Психолог вдохнула поглубже:

— Правильный подход. Что сказать, у нас с мамой были прекрасные отношения. Это вас устроит?

Зара скептически кивнула и задала следующий вопрос:

— Кто-то из ваших пациентов покончил с собой?

Психолог вздохнула так глубоко, что легкие чуть не лопнули, и ответила:

— Нет.

Зара пожала плечами и добавила:

— Насколько вы знаете.

Говорить такое психологу было довольно подло. Но та не растерялась:

— Я только-только закончила учебу. Пациентов у меня было немного. А почему вы задаете такие вопросы?

Зара остановила взгляд на одной из висевших на стене картин, что-то задумчиво прошептала и с неожиданной искренностью ответила:

— Я хочу знать, сможете ли вы мне помочь.

Психолог приготовилась записывать, улыбнулась дежурной улыбкой и спросила:

— Чем же я могу вам помочь?

Зара ответила, что у нее проблемы со сном. Врач выписывал ей снотворное, но в какой-то момент отказался это делать и посоветовал для начала обратиться к психологу.

— И вот я здесь. — Зара постучала по своим наручным часам, будто это ей платили за время, а не наоборот.

Психолог спросила:

— Как вы думаете, ваши проблемы со сном связаны с работой? В телефонном разговоре вы упомянули, что работаете директором банка. Возможно, такая работа связана с давлением и стрессом.

Зара ответила:

— Нет.

Вздохнув, психолог спросила:

— Чего вы хотели бы достичь с помощью наших встреч?

Вместо ответа Зара задала встречный вопрос:

— А вы психотерапевт или психиатр?

Психолог поинтересовалась:

— А в чем, по-вашему, состоит разница между первыми и вторыми?

— Если человеку кажется, что он дельфин, ему нужен психолог. Если он убивает дельфинов, ему нужен психиатр, — ответила Зара.

Психологу стало не по себе. К следующей встрече она не стала надевать брошку с дельфином.

На следующей встрече Зара неожиданно спросила:

— Что такое паническая атака?

Психолог просияла так, как сияют только психологи, которым задали подобный вопрос:

— Однозначного ответа не существует. Но большинство экспертов считает, что, переживая паническую атаку, человек…

Зара перебила:

— Нет. Я хочу знать, как понимаете паническую атаку вы.

Психолог поежилась, обдумывая варианты ответа. Наконец сказала:

— Паническая атака — это душевная боль, которая становится настолько сильной, что получает телесное выражение. Страх настолько обостряется, что мозгу… как бы так объяснить, каналу не хватает пропускной способности… для обработки всей информации. И файервол, так сказать, падает.

— Не слишком-то вы справляетесь со своей работой, — сухо заметила Зара.

— В каком смысле?

— Я уже больше знаю о вас, чем вы обо мне.

— Правда?

— Ваши родители были компьютерщиками. Скорее всего, программистами.

— Как вы… Не может быть… откуда вы знаете?

— Как вам жилось с этим стыдом? Работа ваших родителей пересекалась с реальностью, а вы…

Зара замолчала в поисках точной формулировки, а психолог с подавленным видом закончила ее фразу:

— …а я работаю с чувствами.

— Вообще-то я хотела сказать — с хаосом. Но ладно. Назовем это чувствами, раз вам так удобнее.

— Мой папа был программистом. Мама — системным администратором. Как вы догадались?

Зара застонала так, будто ей пришлось учить тостер чтению.

Конец ознакомительного фрагмента