Глава 7

Дело в том, что никто из заложников не знал, что произошло после того, как их выпустили, и до того, как полицейские взяли квартиру штурмом. Заложники сели в полицейские машины, и их повезли в участок, а полицейские тем временем собрались на лестничной клетке возле квартиры. Затем специальный переговорщик, назначенный стокгольмским начальником местного начальника, — потому что стокгольмцы полагают, будто по телефону никто, кроме них, разговаривать не умеет, — позвонил грабителю в надежде, что тот добровольно сложит оружие и выйдет из квартиры. Но грабитель не ответил. Когда полицейские взломали дверь, было уже поздно. Войдя в гостиную, они наступили в лужу крови.

Глава 8

На кухне в полицейском участке молодой полицейский встретил старого. Молодой налил себе воды, старый пил кофе. Отношения у них были сложные, как это часто бывает между полицейскими разных поколений. В конце своей карьеры человек стремится к смыслу, а в начале — к цели.

— Здрасте, — крякнул старый.

— Привет, — огрызнулся молодой.

— Предложил бы я тебе кофе, да ты небось по-прежнему не любитель? — Старый хмыкнул с таким видом, будто нелюбовь к кофе делала человека ущербным.

— Не любитель, — ответил молодой с таким видом, будто ему предложили отведать человечинки.

Старый и молодой кардинально расходились в вопросах еды и питья, как, впрочем, и во всех остальных вопросах, что было причиной постоянных раздоров, когда они патрулировали город в полицейской машине и наступал обеденный перерыв. Старый обожал сосиски с порошковым пюре, купленные на заправке, а когда они вместе с молодым ходили в местный ресторанчик и заказывали шведский стол, то вырывал свою пустую тарелку из рук официанта с криком: «Я еще не доел! Это ведь шведский стол! Как доем, сам увидишь — лягу под стол и свернусь клубочком!» Любимым блюдом молодого полицейского было — выражаясь языком старого — «всякая хрень, вроде водорослей, морской капусты и сырой рыбы — он, видать, вообразил себя раком-отшельником». Один любил кофе, другой — чай. Один смотрел на часы в ожидании обеда, другой — конца обеденного перерыва. Старший считал, что для полицейского главное — поступать по совести, младший — вести себя корректно.

— Уверен? Могу сделать тебе это чертово фраппучино, или как там его. Я даже купил специально соевое молоко, вот только вопрос, кого они для этого доили! — Старший раскатисто захохотал, при этом искоса с беспокойством поглядывая на молодого.

— Мм, — ответил молодой, пропустив саркастическое замечание мимо ушей.

— А как поговорили с чокнутой риелторшей? — бросил старший таким тоном, будто просто сострил, а тема его ничуть не волнует.

— Прекрасно! — заверил его молодой с плохо скрываемым раздражением и двинулся к двери.

— Ты сам-то как? — спросил старший.

— Я в полном порядке! — простонал молодой.

— Точно?

— Точно!

— А это что? — старый посмотрел на лоб молодого.

— Все в порядке. Ну все, мне пора.

— Ну да, ну да. Может, помочь тебе с допросом той чокнутой тетки? — Старый выдавил улыбку, силясь отвести озабоченный взгляд от ботинок молодого.

— Сам справлюсь.

— А то смотри, я готов помочь.

— Спасибо, не надо!

— Уверен? — крикнул старый вслед молодому. Но ответом была тишина.

Старый полицейский стоял на кухне один и допивал свой кофе. Когда ты старый, то не знаешь, как объяснить молодому, что ты за него волнуешься. Трудно подобрать слова, если все, что ты хочешь сказать, умещается в одной фразе: «Я вижу, что тебе больно».

На полу, где стоял молодой полицейский, остались красные пятна. У человека подошвы до сих пор в крови, а он даже не замечает. Старый полицейский отжал тряпку и осторожно протер пол. Руки его дрожали. А может, молодой не соврал? Может, у него и правда все в порядке? А вот у старого-то нет.

Глава 9

Молодой полицейский вернулся в допросную и поставил на стол стакан воды. Глядя на него, риелтор подумала, что полицейский из тех людей, которые открывают пиво коробочкой снюса. Разумеется, без осуждения, нет-нет, это совершенно нормально.

— Спасибо, — сказала она неуверенно, обращаясь к стакану, о котором не просила.

— Должен задать вам еще несколько вопросов, — извиняющимся тоном сказал полицейский и достал помятую бумагу, похожую на детский рисунок.

Риелтор кивнула, но не успела она раскрыть рот, как дверь осторожно открылась и в комнату вошел старый полицейский. Риелтор про себя отметила, что для такого роста руки у него длинноваты, и если он сейчас прольет кофе, то максимум обожжет голени.

— Здравствуйте, здравствуйте! Я к вашим услугам… — проговорил старый полицейский.

Молодой закатил глаза к потолку.

— Я же говорил, спасибо, помощь не требуется. Все под контролем.

— Ну да, ну да. Просто подумал, что могу быть полезным, — закивал старый.

— Нет, нет, какого ч… спасибо, не надо! Ты, видно, забыл про профессиональную этику! Нельзя врываться в кабинет посреди допроса! — прошипел молодой.

— Да, конечно, прошу прощения, просто хотел спросить, как далеко вы продвинулись, — смущенно прошептал старый, не в силах больше скрывать, что заботится о молодом.

— Я как раз собирался спросить о рисунке, — огрызнулся молодой таким тоном, будто родители учуяли от него табачный дух, а он отпирается и сваливает все на товарища.

— Спросить кого? — поинтересовался старый.

— Риелтора! — взорвался молодой, тыча в риелтора пальцем.

Эта неосторожная фраза дала риелтору повод отрекомендоваться. Она тотчас вскочила со стула и выкинула вперед кулак:

— Да-да, меня! Я представляю агентство недвижимости «Респект»!

Риелтор с торжествующим видом выдержала эффектную паузу, невероятно довольная своим выпадом.

— О господи, только не это… — вздохнул молодой, пока риелтор набирала воздуху, чтобы продолжить:

— Мой вам респект!

Старый вопросительно посмотрел на молодого.

— Не обращай внимания, это повторяется каждые пять минут, — сообщил молодой, массируя брови.

Старый полицейский, прищурившись, посмотрел на риелтора. Он привык смотреть так на странных людей, и от этой привычки кожа у него под глазами со временем оплыла, как подтаявшее мороженое. Риелтор, которая, судя по всему, решила, что ее не услышали, пояснила:

— Понимаете? Агентство недвижимости «Респект». С респектом к своим клиентам. Все просто!

Старый полицейский все понял и даже уважительно посмотрел на риелтора, но молодой снова ткнул пальцем в ее сторону и помахал рукой, изображая поступательные движения вверх-вниз.

— Сидеть! — сказал он тоном, каким обращаются к детям, собакам и непослушным риелторам.

Улыбка сбежала с лица риелтора. Женщина неуклюже приземлилась на стул и перевела взгляд с молодого на старого.

— Извините. Я первый раз на допросе. Вы же не будете… ну, вы знаете… как в фильмах бывает: плохой коп и хороший коп? Один типа вышел из кабинета, чтобы налить кофе, а другой тем временем стал бить меня телефонным справочником с криком: «Где ты спрятала тело?!»

Риелтор нервно хохотнула. Старый полицейский улыбнулся, но молодой сидел с мрачным видом, и риелтор взволнованно продолжила:

— Да ладно, я пошутила. Сейчас и справочников телефонных нет! Что делать будете? Пытать меня планшетом?

Риелтор замахала руками, изображая, как ее пытают, и выкрикивая воображаемые реплики полицейских:

— Ах ты, черт, я случайно лайкнул фотку моей бывшей в инсте! Сброс! Отмена!

Молодой полицейский сидел с каменным лицом, чем несколько напряг риелтора. Старый тем временем заглянул в листочек с его пометками и спросил так, будто риелтора в комнате не было:

— И что она говорит про рисунок?

— Я не успел спросить, потому что пришел ты! — отрезал молодой.

— А что за рисунок? — спросила риелтор.

— Так вот что я хотел сказать, прежде чем меня перебили. Мы нашли этот рисунок на лестнице и решили, что, возможно, его обронил преступник. Мы хотели бы, чтобы вы… — начал молодой, но старший его перебил:

— Ты про пистолет ее спрашивал?

— Хватит вмешиваться! — гаркнул молодой.

После чего старый развел руками и пробормотал:

— Молчу, молчу, извините, что я вообще есть.

— Да он был ненастоящий! Я про пистолет. Это была игрушка! — встряла риелтор.

Старый полицейский удивленно перевел взгляд с агента на молодого полицейского, а затем прошептал голосом, какой только мужчина определенного возраста может счесть за шепот:

— Ты что… не сказал ей?

— Не сказал что? — спросила риелтор.

Молодой вздохнул и сложил рисунок так тщательно, как хотел бы сложить физиономию своего старшего коллеги.

— Мы подошли к этому разговору… Понимаете, когда злоумышленник выпустил вас и других заложников и мы привезли вас в полицейский участок…

Старый полицейский тотчас пришел на помощь:

— Злоумышленник, в смысле — грабитель! Он застрелился!

Молодой полицейский крепко сцепил руки, чтобы не удушить старого на месте. Он что-то сказал, но риелтор его не услышала: ее барабанные перепонки сотрясал монотонный звон, перерастающий в грохот; она была в шоке. Позднее она будет рассказывать, что в окно лупил дождь, хотя в помещении для допросов окон нет. Риелтор с отвисшей челюстью уставилась на полицейских.