— Вы хотели, сейр, чтобы я напомнил вам о совещании в Дирекции Бюро в девять часов по местному времени, но…
— Из всех глупостей… — Макки перебил СД. Он уже давно подумывал о том, чтобы перепрограммировать чертову штуковину, однако понимал, что это абсолютно бесполезно: машина всегда сбивалась. Он не стал сдерживаться и просто произнес ключевые слова, не скрывая эмоций:
— Теперь послушай меня: никогда не пытайся задушевно болтать со мной, когда я в плохом настроении! Мне нужно всего лишь напоминание о совещании и ничего больше. Когда ты оглашаешь список задач, не пытайся внушить мне, что они соответствуют моим желаниям. Понял?
— Ваша инструкция записана, и новая программа составлена, сейр, — ответил СД и продолжил сухим будничным тоном: — Есть еще одна причина упомянуть об этом совещании.
— Отлично, продолжай.
Макки натянул зеленые шорты, а поверх них бронированный килт из того же материала, что и свитер.
СД продолжал:
— Я упомянул совещание, сейр, так как у меня есть новые данные: вас просили не присутствовать на нем.
Макки, как раз наклонившийся, чтобы надеть беговые сапоги, выпрямился и, поколебавшись, сказал:
— Но они все же хотят провести решающую встречу со всеми говачинами, сотрудниками Бюро?
— Об этом нет никаких сведений, сейр. Говорится только о том, что вы должны немедленно отбыть на задание, которое уже обсуждалось с вами ранее. Сообщение по коду Дживи. Говачин из неустановленного филума попросил, чтобы вы немедленно прибыли на его родную планету, на Тандалур. Вам предстоит дать некие юридические консультации.
Макки обулся и снова выпрямился. Он вдруг ощутил на своих плечах все бремя прожитых лет, как будто никогда не проходил курсов гериатрического лечения. Дживи — это совершеннейший провал. Он будет предоставлен сам себе, если не считать связи с тапризиотом-наблюдателем. Этот тапризиот будет преспокойно сидеть здесь, в тепле Главного Центра, пока он, Макки, будет рисковать своей уязвимой шкурой. У такого тапризиота всего одна задача: зафиксировать смерть Макки и записать все ее подробности — все движения, все мысли и все воспоминания. Это послужит информацией для следующего агента, который тоже будет под наблюдением и т. д. и т. п. БюСаб славится умением именно так избавляться от головной боли. Бюро никогда не сдается. Однако астрономическая стоимость тапризиота-наблюдателя приводила любого здравомыслящего оперативника к единственному выводу: шансы были отнюдь не в его пользу. Не будет никаких почестей, никаких воинских похорон павшего героя… Вероятно, даже родственники не смогут проститься с его прахом.
В этот момент Макки все меньше и меньше чувствовал себя героем.
Героизм — удел дураков, а Бюро дураков не нанимает. Теперь Макки отчетливо видел причину: он был единственным, кто хорошо понимал говачинов, но при этом сам не относился к ним. Он посмотрел на ближайший синтезатор голоса СД.
— Неизвестно, кто именно был против моего присутствия на совещании?
— Таких данных нет.
— Кто передал тебе это сообщение?
— Билдун. Его голос был верифицирован. Он просил не прерывать ваш сон и передать сообщение только после того, как вы проснетесь.
— Он не обещал связаться со мной и не просил меня связаться с ним?
— Нет.
— Не говорил ли Билдун о Досади?
— Он сказал, что в досадийской проблеме нет никаких изменений. Сведений о Досади нет в моей памяти, сейр. Вы не хотите, чтобы я поискал дополнительную инфо…
— Нет! Я должен отбыть немедленно?
— Билдун сказал, что ваш приказ уточнен. Относительно Досади он сказал следующее — это его доподлинные слова: «Вероятно самое худшее. У них есть все необходимые мотивы…»
Макки принялся рассуждать вслух:
— Все необходимые мотивы… Эгоистический интерес или страх…
— Сейр, вы ищете…
— Нет, тупая машина, я просто думаю вслух. Люди иногда так поступают. Нам надо все разложить по полочкам и оценить имеющиеся данные.
— Вы делаете это в высшей мере неэффективно.
Замечание вызвало у Макки приступ гнева.
— Эта работа требует интеллекта сознающего существа, а не машины! Только человек имеет право принимать ответственные решения. И я — единственный агент, который в достаточной мере понимает свою задачу.
— Но почему нельзя отправить агента-говачина, чтобы он все разнюхал…
— Так ты тоже думал об этом?
— Это было нетрудно даже для машины. Было вполне достаточно ключевых данных. Поскольку вы получаете тапризиота-наблюдателя, задание предполагает большую опасность лично для вас. Хотя я и не располагаю конкретными данными о Досади, есть недвусмысленные намеки на то, что говачины вовлечены в сомнительную деятельность. Позвольте мне напомнить, что они очень неохотно признают свою вину. Очень немногих неговачинов они считают достойными внимания и своего общества. Они не любят чувствовать себя зависимыми от неговачинов. На самом деле они не любят зависимости вообще и не терпят ее даже друг от друга. Таков фундамент их законов.
Это был самый эмоционально насыщенный монолог, какой Макки когда-либо приходилось слышать от своего СД. Вероятно, подобную адаптацию вызвало нежелание Макки признавать за машиной какие-либо антропоморфные черты. На мгновение он даже смутился. То, что сказал СД, было вполне разумно и уместно, и, более того, жизненно важно: СД помог ему в той мере, в какой это было доступно машине. В сознании Макки он внезапно превратился в заслуживающее доверия существо.
Словно прочитав его мысли, СД продолжил:
— Я всего-навсего машина. Вы действуете неэффективно, но, как вы сами справедливо сказали, вы, люди, можете приходить к выводам, недоступным для машин. Мы можем только… гадать, но мы не запрограммированы и для гадания. Мы не делаем этого, если не получаем соответствующего задания. Доверяйте себе.
— Но ты ведь не хочешь, чтобы меня убили?
— Такова моя программа.
— Ты не можешь дать мне какой-нибудь более полезный совет?
— Я бы посоветовал вам терять как можно меньше времени здесь. В голосе Билдуна слышалось нетерпение.
Макки уставился на голосовой синтезатор. Нетерпение в голосе Билдуна? Даже в самых тяжелых ситуациях Билдун никогда не проявлял нетерпения в общении с Макки… Но почему?
— Ты уверен, что это было нетерпение?
— Он говорил быстро и с напряжением.
— Правда?
— График тональности показывает, что это правда.
Макки тряхнул головой. Что-то в этом сообщении о поведении Билдуна вызывало тревогу, но ускользнуло от сложных систем считывания машины.
Впрочем, и от моих систем тоже.
Все еще озабоченный, Макки приказал СД собрать вещи и зачитать остальные пункты плана, а сам отошел к шкафу с оснащением.
День следовало начать встречей с тапризиотом. Макки слушал машину вполуха, следя за тем, как СД наполняет футляр оружием, препаратами и инструментами. Пластипики. С ними Макки обходился с большой осторожностью, как они того требовали. Дальше следовал набор стимуляторов. Макки отверг их, рассчитывая на действие вживленных в его тело нервно-мышечных усилителей, которыми снабжены все старшие агенты БюСаба. Зато в сумку были уложены самые разные типы взрывчатки, излучатели и пентраты. С этими опасными веществами нужно соблюдать большую осторожность. Макки одобрил мультифокусные линзы, пластыри из искусственной кожи с запасной плотью, мази, минипьютер. СД извлек откуда-то пилюлю для тапризиотского монитора жизненных функций, и Макки немедленно ее проглотил, чтобы она зафиксировалась в желудке к моменту встречи с тапризиотом. Чрезвычайный агент также взял голографический сканер, фиксатор изображений и лингвистические компараторы. Он отказался от адаптера для имитации опознания целей, потому что в полевых условиях не было времени на настройку такой сложной аппаратуры. Лучше полагаться на собственную интуицию и инстинкты.
Макки закрыл крышку футляра, застегнул ее и сунул в карман. СД тем временем продолжал рокотать:
— …вы прибудете на Тандалур, в место, которое называется Священный Бег, сразу после полудня.
Священный Бег!
Макки задумался. В голове промелькнула говачинская поговорка: «Закон — слепой поводырь, горшок горькой воды. Закон — это смертоносное состязание, изменчивое, словно волны».
Он точно знал, что́ именно направило его мысли по этому пути. Священный Бег — это место говачинских мифов. Здесь, как повествуют их предания, жил Мррег — чудовище, сформировавшее черты говачинского характера.
Теперь Макки подозревал, представитель какого филума говачинов позвал его. Это мог быть любой из пяти филумов, обитавших в Священном Беге, но чрезвычайный агент подозревал, что будет иметь дело с худшим из пяти, — самым непредсказуемым из них, самым страшным. Откуда еще могла возникнуть Досади, как не из этого гиблого места?
Макки обратился к СД:
— Пришли мне завтрак. Запиши, что идущую на заклание жертву надо досыта накормить.
СД, запрограммированный распознавать риторические высказывания, не требующие ответов, промолчал и приступил к исполнению приказа.
Все сознающие существа сотворены неравными. Наилучшее общество обеспечивает каждого равными возможностями в пределах его страты.