И вот спустя много лет до Оливии дошел смысл ее слов. Ей потребовалось двадцать четыре года, чтобы их понять…

Она вновь посмотрела за окно и улыбнулась. Рассвет и не думал заниматься, лишь слегка окрашивая черное небо в лазурные цвета. Конард бы с легкостью изобразил мазками всю красоту и многогранность природы, всю полноту небес. А у нее с детства не ладилось с рисунками. Она портила много листов, чтобы выполнить задания в школе. Кто знает, если бы она не бросила это, на первый взгляд, гиблое занятие, может, сейчас она бы смогла изобразить красоту мира за окном и дать этой картине название: «Прощай».

Туман обнял их самолет. Стоило ему набрать высоту, как Оливия уткнулась в книгу…

* * *

За окном стояла замечательная погода, солнце спряталось за облаками, легкий ветерок обдувал раскидистый клен около дома, покачивая привязанные к нему качели. Но Оливия не отвлекалась ни на секунду: игнорировала и детей, играющих на подъездной дорожке, и няню, и собственную усталость от рисования. Она сидела на розовом стуле и усердно выводила человечков. Итоги трудов скорее походили на разноцветные макароны, чем на ее одноклассников. Она изрисовала уже сотню листов, без устали корпя над заданием ее любимой учительницы, мадам Моррис. Ей хотелось удивить и поразить не только ее, но и ребят. Она старалась дружить со всеми и не обращать внимания на глупые прозвища одноклассников, как учила мама.

В конце концов она откинулась на спинку стула и устало выдохнула, стерев пот со лба. На ее плечо легла рука и несильно сжала. Оливия дернула головой и посмотрела вверх.

— Мне кажется, вариант триста шестидесятый — лучший, Оли… — женщина, чьей копией была Оливия, смотрела на девочку и широко улыбалась. — Я люблю Регину, но больше она с тобой сидеть не будет.

— Мама, да все хорошо у нас с мадам Региной! Она устала бегать за мной днем, вот и свалилась без сил! — Оливия улыбнулась и взглянула под другим углом на свое творение. Ей казалось, что работа до сих пор ужасна, но, раз маме нравится, значит, все не так уж и плохо. — Ты сегодня рано! Мы пойдем гулять?! А есть? Я ужасно хочу есть! Творчество — такой затратный процесс! — Оливия откинула косу за плечо и вздернула нос, хватая рисунок. — Повешу на холодильник, чтобы папа заметил.

— Пару женщин перенесли записи, и меня отпустили пораньше, — мама Оливии стерла пот с лица. — На улице прохладно, но в комнате у тебя душно. Открой окно, иначе к вечеру станет совсем нечем дышать. В нашей мастерской так и не починили кондиционер, поэтому мы с девочками в каком-то аду. Ощущаю себя свиньей на вертеле, пока кручусь над клиентом. Еще и вентиляция еле работает.

— Мама, пойдем есть, мне кажется, я сейчас съем свои рисунки с яблоками.

Мирабель посмотрела на кружочки, закрашенные разными цветами. Хорошо — пусть будут яблоки…

— Будем будить мадам Регину? Или пусть храпит дальше? — уточнила Оливия.

— Нельзя так говорить о гостях, — шикнула на нее мама и посмотрела на няню, которая скрючилась на детской кровати и мирно посапывала.

Оливия могла загнать и быка на родео, поэтому Регине можно было только посочувствовать. Редко случалось так, чтобы они с мужем пропадали на работе во время выходных.

— Думаю, мы дадим мадам Регине отдохнуть столько, сколько ей потребуется. Видит бог, я не плачу ей достаточно, чтобы она стойко выносила твой характер.

— Мама, а если она твоя лучшая подруга, почему ты ей платишь? Я вот в школе помогаю всем бесплатно! — Оливия слезла со стула, держа рисунок в одной руке, а другой хватаясь за руку мамы. — Когда мальчики курили в туалете, я ничего не рассказала мадам Моррис!

Мама вылупила глаза.

— Ой…

Мирабель с интересом посмотрела на дочь, которая сразу отвела глаза в сторону. То, что Оливия покрывала своих одноклассников, — это еще бог с ним. А вот то, что она вела с ними всякого рода воспитательные беседы, устраивая этим самым психиатрические отделения в стенах школы, было не очень. Почему-то Оливия обожала говорить с одноклассниками по душам в школьных туалетах. Мама в свою очередь решила не обострять тему, надеясь, что Оливия уяснила намек.

— Так, сделаю вид, что я этого не слышала, — мама помотала головой. — Каждый труд должен быть оплачен. Как раз то, что я плачу ей за работу няни, и говорит, насколько сильно я ее уважаю. Я ценю ее время и понимаю, что мадам Регина могла спать в удобной кровати под кондиционером, а не летать за тобой по всему дому. Хорошая работа — хорошие деньги, — она подняла указательный палец вверх. — И чтобы я больше не слышала, как ты покрываешь мальчиков. Курение вредно, и они больше не вырастут. Это не круто.

Оливия не согласилась с мамой, но вслух, конечно же, об этом не сказала.

Неожиданно на кровати зашевелилась Регина.

— Мирабель, бога ради, прости, я сделала все, что было в моих силах, я ужасная няня, но я не встану. Я была и пожарным, и врачом, и динозавром, и подопытным кроликом… Прошу, или пристрели меня, или дай поспать еще хоть час. И знаешь, что еще? Я не знаю всех покемонов…

— Регина, расслабься и спи, я вернулась пораньше, — Мирабель улыбнулась и пожала плечами. — Когда вновь почувствуешь себя человеком, приходи вниз, выпьем кофе и поболтаем.

Ответа не последовало.

— Ну и замечательно, она вырубилась. Оли… Чего ты с ней натворила? Сколько раз я говорила: не издевайся над людьми! В сотый раз повторяю: стыдить людей за незнание покемонов нельзя!

— Она сама согласилась! — Оливия вырвалась из хватки мамы и понеслась вниз по комнате, оставляя Мирабель одну.

Пока дочь на первом этаже в очередной раз ударила дверцей холодильника и загремела столовыми приборами, Мирабель решила рассмотреть пару десятков листов на полу, столе и полках. Все пестрело красками. Они с мужем покупали Оливии карандаши буквально каждую вторую неделю. Половина их бюджета уходила на рисование.

Мамин грустный взгляд скользил по идеально убранной комнате, слегка тронутой творческим беспорядком. Оливия была аккуратна, чистоплотна, всегда раскладывала вещи по полочкам. Внешне будучи копией Мирабель, поведением Оливия пошла в отца — рассудительная, иногда заносчивая и, главное, любознательная. Муж в молодости мог часами сидеть над учебниками и искать ответ на интересующий вопрос.

Пыль вальсировала в луче солнца, перехватывая внимание Мирабель. Жизнь стремительно менялась, и крошечная Оливия, которую, казалось бы, они совсем недавно привезли из роддома, уже училась во втором классе. Дрожащей рукой Мирабель заправила светлую прядь за ухо, наклонила голову и опустила плечи. Минута ушла у нее на то, чтобы вырваться из своих мыслей. Громкий стук на кухне окончательно помог взбодриться. Мирабель улыбнулась.

— Моя дорогая Оли…

Она спустилась по лестнице медленно, крепко держась за перила и прищурившись от яркого солнца, которое заливало светом их гостиную. Глубоко вздохнув, Мирабель постаралась по запаху определить, что Оливия приготовила в этот раз. Когда дочери было четыре, они вместе готовили торт, и вот тогда у Оли проснулось желание смешивать всевозможные ингредиенты. Спустя два года попыток и после множества уничтоженных продуктов Оливия сделала вывод, что не все остается вкусным после духовки и начала более осознанно подходить к готовке.

Сейчас, судя по запаху, она остановила выбор на яичнице.

Время подходило к пяти, и в скором времени должен был вернуться с работы муж. Мирабель пробежалась взглядом по гостиной, отмечая идеальный порядок. Поведение дочери удивляло и вызывало вопросы: она не доросла или уже перескочила некоторые стадии во взрослении? Так или иначе, никто не жаловался, кроме их посудомойки и Регины.

— Дорогая, давай ты не будешь устраивать званый ужин? Папа скоро вернется с работы, его устроит обед всего из трех блюд, — Мирабель заправила за ухо светлую прядь и села на стул в кухне, подперев голову руками. — Мы же с тобой договорились готовить так, чтобы все съедалось сразу. Даже вкусная еда уйдет в мусорку, если пропадет.

— Все хорошо, мам! Я это не папе, а себе готовлю. Захотелось яичницу со шпинатом и фасолью! — ответила бодро Оливия и отвернулась к плите.

И когда она успела так вырасти?

— Как дела на работе?

— Так, я не поняла, мы что, поменялись ролями? — Мирабель рассмеялась. Иногда серьезность дочери забавляла, иногда пугала. — Лучше ты расскажи, как дела в школе? Ты уже подружилась со всеми детьми или кто-то смог спастись от твоего очарования?

— Да, я уже познакомилась с ребятами постарше, — Оливия засыпала в сковороду овощи, потом развернулась к маме с широкой улыбкой. — Они заболели и сидят дома.

— Отчего-то я совсем не удивлена. Я про то, что ты подружилась со всей школой, — Мирабель лукаво улыбнулась. — Ну а есть прям друзья-друзья? Те, с кем ты действительно хочешь общаться?

— Я со всеми хочу общаться. Люди — интересные, — Оливия выключила огонь и дала яичнице настояться.

Она смотрела на дочь и радовалась, вспоминая свой путь. Возможно, дочери удастся устроиться в жизни лучше, чем это получилось у Мирабель. В отличие от мужа, она не получила хорошего образования, но в жизни не пропала: благодаря помощи тети и собственному упорству смогла стать парикмахером. Пару женщин в пригороде Парижа до сих пор проклинали ее за испорченную прическу, однако со временем она набралась опыта и теперь работала без продыху.