Внезапно он остановился и вернулся к их столику.

— Сэм, — проникновенно сказал он, — если у тебя найдется свободная минутка, я бы с огромным удовольствием пообедал с тобой. Выбери удобный для тебя день, и моя помощница мисс Эллиот все устроит.

Джордж Масур пригласил сына в «Ла Скалу», милый, но приходящий в упадок итальянский ресторанчик, чья былая слава безвозвратно канула в Лету. До сего дня Сэм встречался с Джорджем не более шести раз, когда тот наведывался в Нью-Йорк по делам. Джордж брал его на прогулки, и они совершали паломничества к излюбленным местам туристов и разведенных отцов: заглядывали в магазин игрушек Шварца, пили чай в отеле «Плаза», посещали Бронксский зоопарк, Детский музей Манхэттена, варьете и прочее и прочее. Совместные вылазки, однако, не сблизили их, и Сэм не чувствовал к отцу никакой привязанности. Он наотрез отказывался звать его папой. В его представлении Джордж являлся человеком, с которым его мама когда-то «занималась сексом». Правда, суть этого «занятия» для десятилетнего Сэма оставалась тайной за семью печатями.

Сэм знал, что Джордж работал театральным агентом в ведущей голливудской компании по найму актеров «Уильям Моррис», которая не представляла интересы его матери. Знал, что одиннадцать лет назад Джордж ворвался за кулисы возрожденной из пепла постановки «Цветка лотоса» и провозгласил Анну королевой мюзикла. Знал, что Джордж и Анна встречались около полутора месяцев и Анна порвала с Джорджем по необъяснимым причинам. Знал, что спустя полтора месяца после разрыва Анна, обнаружив, что беременна, подумывала об аборте, и понимал, чем это могло для него кончиться. Знал, что она ни в какую не желала выйти замуж за Джорджа, а Джордж, после того как она забеременела, выписал чек на десять тысяч долларов, который она так и не обналичила. Знал, что Анна инвестировала эти деньги в трастовый фонд, созданный для оплаты обучения Сэма в университете, а Джордж больше не дал его матери ни цента. И все эти знания пришли к Сэму не от Анны, а от Гэри, собрата Анны по профессии, с которым она сдружилась на курсах актерского мастерства. Не в меру словоохотливый Гэри иногда присматривал за Сэмом, пока Анна выступала на сцене.

Джордж явился в превосходно сшитом летнем костюме, и Сэм подумал, что, наверное, его отец из костюмов никогда не вылезает.

— Привет, Сэм, — протягивая сыну руку, прогремел Джордж. — Спасибо, что выкроил для меня время.

— Всегда пожалуйста, — промямлил Сэм.

— Рад, что мы встретились.

Сэм спросил Джорджа, что ему заказать, и Джордж посоветовал «великолепнейший мелкорубленый салат». Сэм послушался, но водянистый и пресный салат разочаровал его. Отец с сыном обсудили Олимпийские игры, поговорили о семье Анны и Коритауне и сравнили жизнь в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.

— Ты ведь знаешь, что я еврей? — спросил Джордж. — А это значит, что ты тоже наполовину еврей.

— Я тоже?

— Именно. Ты — часть меня. В тебе течет и моя кровь.

Сэм кивнул.

— Будь моя воля, мы с тобой виделись бы намного чаще, — как бы оправдываясь, пояснил Джордж. — Но, понимаешь ли, мне не оставили выбора.

Сэм снова кивнул.

— Не собираюсь ни в чем обвинять твою маму, но должен отметить: у нее тяжелый характер. Я ведь умолял ее переехать в Лос-Анджелес, когда она забеременела, но она отказалась. Заявила: никто, мол, в здравом уме не будет воспитывать ребенка в Лос-Анджелесе. И вот те на, она снова здесь. — Джордж пожал плечами и испытующе посмотрел на Сэма. — Странный народ, эти люди, не находишь?

— Ну да, люди… — покряхтел Сэм, подражая умудренному опытом шестидесятилетнему старцу. — Что с них взять.

Джордж, похоже, остался доволен его ответом.

— Вот именно… Кстати, у меня есть домик в Малибу. Может, наведаешься туда часом?

— Несомненно, — вежливо отозвался Сэм, не ощущая никакого желания наведываться в Малибу. — Далековато, конечно…

— Не так уж и далековато. А хочешь познакомиться с моей девушкой? Она симпатичная. Я это не для красного словца говорю, а чтобы ты мог ее представить. Понимаешь, зрительные образы и визуальные эффекты необычайно важны для людей. И если ты в состоянии нарисовать людям привлекательную и захватывающую картинку, считай, ты на коне, мой мальчик. О чем это я? Ах да, о моей девушке. Она очень, очень привлекательная. Ты смотрел фильмы о Джеймсе Бонде? В последнем из них она играла второго секретаря. Конечно, многие возразят, что играть секретаршу в фильме про Джеймса Бонда — совсем не то, что играть девушку Бонда, но я придерживаюсь противоположного мнения. А ты?

— М-м-м… — замычал Сэм. — Вообще-то я никакого мнения не придерживаюсь.

Джордж жестом попросил счет у пробегавшего официанта. Расплатившись, он пожал Сэму руку и протянул визитку. На визитке значилось: «Ищу таланты! Джордж Масур, театральный агент компании “Уильям Моррис”».

— Если тебе что-то понадобится, звони без стеснения. Трубку возьмет мисс Эллиот, но она всегда знает, где меня найти. Ну а если даже она меня не найдет, оставь ей сообщение, и она обязательно мне его передаст.

Они вышли на улицу и пять минут, ожидая, когда Бон Чха подъедет и заберет Сэма, смущенно топтались на месте.

Джордж посмотрел на часы.

— Ты иди, — сказал ему Сэм.

— Ничего. Я не спешу.

— Я привык к одиночеству. Я всегда сам по себе, — вздохнул Сэм и тут же прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнее и ненароком бросил тень на свою маму. — То есть не совсем всегда.

Ровно в час дня к поребрику, точно вписавшись в тесное пространство между двумя колымагами, лихо подкатила Бон Чха на темно-зеленом спортивном автомобильчике. Бон Чха славилась непревзойденным водительским мастерством: в молодости, сразу после их с Дон Хёном приезда в Лос-Анджелес, она работала шофером в местной фирме, занимавшейся грузовыми перевозками. О ее параллельной парковке в семье ходили легенды. Сэм же хихикал, что бабушка водит так, словно играет в «Тетрис».

— Пока, Джордж, — махнул отцу на прощание Сэм, забираясь в машину.

— Пока, Сэм.

Сэм захлопнул дверь. Бон Чха, в платке и шоферских, подаренных мужем крагах, улыбнулась. В салоне автомобиля царила безупречная чистота. Водительское сиденье покрывала накидка с деревянными шариками — то ли для массажа, то ли для разгона крови; с полки багажника у заднего окошка приветливо махал лапкой упитанный манэки-нэко, радушный и гостеприимный котик; с салонного зеркальца свисал освежитель воздуха в образе Девы Марии. Запах давным-давно выветрился, но когда-то, согласно этикетке, освежитель благоухал сосной. Сэм частенько смеялся: «Хотите узнать мою бабушку — прокатитесь с ней в ее автомобиле».

— Твоя мама просила не говорить, но я скажу: он мне не нравится, — заявила Бон Чха.

— Он приглашал меня в Малибу.

— Малибу! — возмущенно, словно отплевываясь, зафырчала Бон Чха. — Твоя мама такая дивная и талантливая! Но мужчин выбирать совсем не умеет.

— Но Джордж говорит, во мне течет его кровь. А если я — часть Джорджа, то…

Бон Чха вовремя сообразила, что ляпнула глупость, и поспешно исправилась.

— То ты — самый восхитительный и чистокровный корейский малютка, которого я обожаю!

Они остановились на светофоре. Бон Чха потрепала внука по непокорным вихрам, чмокнула в лоб, расцеловала в румяные круглые еврейско-буддийские щеки, и Сэм проглотил ее ложь, не поморщившись.

3

В первую неделю июля Маркс написал Сэму, что прекращает стажировку и возвращается домой.

«Мастер подземелий, господин Масур! Уведомляю тебя, что в эту субботу прилетаю из Лондона. Стажировка — фигня на постном масле. Почему — объясню позже. Если ты и мисс Грин не возражаете, я хотел бы рухнуть на диван и бить баклуши до конца лета. Обещаю бегать у вас на посылках и по мере сил и возможностей тянуть лямку “директора по развитию”. Ха-ха-ха. Мой папа восхищен вами. Не могу дождаться, когда засяду за игру. Надеюсь, она продвинулась хоть немного?

Маркс, паладин девятого уровня».

Услышав от Сэма о субботнем возвращении Маркса, Сэди скорчила недовольную мину.

— А ты можешь попросить его остаться в Лондоне? — спросила она.

— Не могу. Это же его квартира.

— И что с того? За нее он получил должность директора по развитию. Если он собирается путаться у нас под ногами, вправе ли мы лишить его должности?

— Не вправе.

— Мы только-только поймали рабочий ритм, — застонала Сэди.

— Маркс — чудесный парень, — заступился за друга Сэм. — Когда он приедет, он станет помогать нам.

— В чем? — буркнула Сэди.

Насколько она знала, кроме приятной внешности, богатства и разносторонних интересов, Маркс не обладал никакими полезными знаниями и навыками. В частной школе «Кроссроудс», где она училась в старших классах, половина мальчишек были точно такими же Марксами.

— Во всем, до чего у нас самих не доходят руки, — с жаром заверил ее Сэм. — Вот увидишь. Сбросим на него все житейские хлопоты. В решении бытовых проблем Марксу цены нет.

Вопрос был закрыт, и Сэди вернулась к работе, которая, надо признать, шла полным ходом.

Они уже придумали облик своего еще не названного дитяти, а Сэм подобрал малютке одежду: спускавшуюся до колен отцовскую футболку, больше напоминавшую платье, и деревянные сандалики. Раздумывая над прической, они сошлись во мнении, что стрижка «под горшок» — красивая и практичная — подойдет малышу идеально. Ее несколько средневековый и воинственный стиль обещал великолепно вписаться в задуманный ими сложный и многоуровневый игровой мир, вдохновленный пейзажами Хокусая.