Считалось, что Великая может наблюдать за ними сквозь немигающие, светящиеся глаза идола. Крысокороль подозревал, что она наблюдает всегда; она ведь богиня, рассуждал он. Такое бремя ложилось на самых любимых из огромного количества ее детей.

Лорд Крысокороль был не одинок в своей нервозности, но лучше других умел скрывать ее. Все остальные члены Теневого Совета, кроме него, на каждом собрании разрывались от бахвальства, хвастовства и угроз взглянуть на трон Рогатой Крысы — только взглянуть. Всем было известно, что богиня лично посещает собрания Теневого Совета — хотя визиты ее нечасты и непредсказуемы. Когда она являлась во плоти, тяжелый запах испуга висел в воздухе, и нередко после ее прихода в Совете возникали свободные места. В бесконечном страхе перед крысолордами ни один смертный скавен и не подозревал даже, что крысодемоны и сами могут испытывать ужас. — но они могли и испытывали. Их сердца были так же исполнены страха, как и сердца их меньших собратьев.

— Госпожа, я здесь, — сообщил пустому трону Крысокороль.

Он двинулся дальше, пинками разогнав десятки слепых белых крыс, которые кишмя кишели в зале. Они хором запищали — из ртов жалких тварей раздавались хныкающие извинения павших лордов скавенов, чьи души были обречены вечно пересказывать собственные неудачи.

Запаховые железы Крысокороля сжались, когда он протискивался мимо трона Рогатой Крысы на свое место. Младший крысолорд один из элитных стражей Теневого Совета явился из мрака и подвинул кресло для Крысокороля. Демон бегло осмотрел его перед тем, как сесть. Во владениях Великой Рогатой никакая предосторожность не бывала лишней. Крысолордам-охранникам Совета вырвали языки, чтобы они не могли никому пересказать услышанное на заседаниях, но не существовало преград для честолюбия и — в этом пропитанном колдовством месте — для способности говорить.

— Вы опоздали, лорд Хриплокрик, — прошипел Ловкорыск, окутанный тенями Мастер Всех Обманов.

Место Ловкорыска находилось напротив короля, и потому он выступал как его второй по значимости соперник в совете. По крайней мере, такую роль он исполнял всегда, кроме каждой третьей встречи крысолордов, когда в ритуальном противостоянии Крысокоролю Ловкорыска замещал Верстирикс, занимавший четвертое место. Весь этот церемониал был высечен на Великом Черном Столпе, что рос в башне. Отношения смертных лордов Разорения регулировали безумно сложные законы, но те правила, что руководили жизнью их скрытых полубогов, выглядели еще запутаннее. Все письмена на Черном Столпе в Скавенгниле были нацарапаны лично Рогатой Крысой. Текст же на Великом Черном Столпе все время обновлялся; крысолордам нравилось думать, что Великий Черный Столп — истинная совокупность знаний Великой Рогатой. И он постоянно рос, как растут резцы крыс, по мере того как все больше и больше законов добавлялись к чудовищно запутанному кодексу, противоречащему самому себе. Не проходило и дня, чтобы не появилось новое правило. Столп достигал уже более ста миль в высоту, а буквы на нем были очень маленькими. Только Крысокороль уверенно заявлял, что прочел и запомнил все, записанное на столпе Рогатой Крысой. Он лгал.

— Мы можем задерживаться, да-да, Ловкорыск. Это наше право! — возразил лорд всех крысолордов. — Во многих местах мы должны побывать, многие вещи мы должны увидеть, чтобы потом показать их вам.

— Вы оскорбляете нас, — произнес Ловкорыск.

Никто никогда не мог толком разглядеть ассасина — так плотны были тени, окутывавшие его.

Вермаланкс, Владыка чумы, махнул покрытой язвами лапой в сторону Крысокороля.

— Да-да, — пробормотал он. — Высоко стоит над нами могучий Хриплокрик, много разумов у него и много рогов.

Вермаланкс склонил голову, но почтительно или насмешливо — никто не смог бы сказать: большая часть лица Владыки чумы прогнила до коричневой кости. Самые ярые подхалимы из членов Совета вежливо похлопали его словам и обменялись долгими взглядами со своими приспешниками. В их пустых глазницах, во вставленных в плоть камнях искажения и в уцелевших глазах, хаотически разбросанных по уродливым головам, читалось явное желание не переусердствовать с лестью.

Осколок камня искажения, врезанный в лицо Крысокороля, опасно вспыхнул:

— Глумишься-смеешься, дразнишь нас?

Он стукнул когтистой лапой по столу:

— Мы величайшие из вас. Сама Великая Рогатая нашептывает нам в уши!

Обычно Крысокороль лгал своим соратникам. Однако это утверждение было почти правдивым — хотя каждый раз, когда Рогатая Крыса действительно шептала ему в ухо, услышанное повергало его в глубокое замешательство.

— О, несомненно, ты величайший, самый великий из нас, мудрость твоя наиболее ядовита, о самый злобный злоумышленник, — сказал крысолорд Сквиврич.

Верхняя часть его тела представляла собой сложное соединение причудливых протезов, из стыков которых с шипением вырвался зеленый пар, когда он согнулся в раболепном поклоне.

— Лизоблюд, — проскрежетал крысолорд Бас-крип.

— Я предлагаю — проголосуем и выставим Сквиврича! Мы не можем тратить время на такое низкопоклонство, — сказал лорд Скролвекс, самый толстый и. по мнению Крысокороля, самый отвратительный из членов Совета.

— Тихо! — рявкнул он.

Множество его голосов звучали на всех частотах, доступных слуху скавенов, что производило глубокое и неприятное воздействие.

— Тихо, — повторил он для пущего эффекта.

Длинные хвосты его слушателей задергались. Уши беспокойно затрепетали.

— У нас есть дела. да. Вопросы, которые мы должны рассмотреть со всей внимательностью, мои лорды. В землях смертных сегодня встречаются великие лорды Разорения, великие лорды Разорения сговариваются между собой. Они собираются вместе, и мы — Теневой Совет, великие крысолорды Разорения, истинный Совет — должны собраться тоже-также.

Болтовня и сплетни прекратились. Крысокороль заставил их замолчать жестом когтистой лапы и указал на гадательную чашу.

— Слушайте! Смотрюхайте! Смотрите и учитесь! — произнес он.

Жидкость в чаше забурлила, на поверхности вспучились маслянистые пузыри. Жидкость начала медленно закручиваться, она крутилась все быстрее, и вот уже перед крысолордами возникла бешено вращающаяся воронка. Она уходила гораздо глубже, чем на толщину стола. На дне воронки появился черный круг, и она погрузилась в бесконечность. Крысолорды неодобрительно косились на воронку — как бы она не затащила их в себя. Крысокороль таких опасений не испытывал. Он с нетерпением смотрел в глубины вечности. От жидкости поднимался пар, раздираемый судорогами варп-молний, и вот он сгустился в светящийся туман. В тумане появились изображения.

Комната, мало чем отличающаяся от палаты Теневого Совета, хотя и не такая огромная. Стол, похожий на тот, за которым собрались крысолорды, хотя и не так богато украшенный. Кресла вокруг стола, почти такие же, как те, на которых восседали члены Теневого Совета, хотя и не такие большие. На двенадцати тронах разместились двенадцать великих лордов скавенов, хотя и не такие могущественные, как те двенадцать, что, невидимые, наблюдали за ними.

Тут Крысокоролю пришла мысль, от которой у него мурашки побежали по спине. Крысолорды Разорения подсматривали за смертными лордами Разорения. Но кто подсматривал за крысолордами? Где заканчивалась эта бесконечная череда? Может, и крысы, пищащие в сточных канавах, собирались на свои советы, и за ними острым глазом подглядывали их крысиные короли? Что, если вся реальность была множеством слоев, в каждом из которых все более могучие крысодемоны интриговали и вмешивались в жизнь тех, кто ниже? Он отогнал эту мысль, но она затаилась на задворках его многочисленных разумов, настойчивая, как блоха в ухе.

Совещание смертных скавенов было в разгаре, и дела на нем шли не лучшим образом. Комната сотрясалась от криков и визга. Многие для удобства поднялись на задние лапы, чтобы ничто не мешало наставить обвиняющий перст на соседа. Некоторые заговорщически перепискивались друг с другом или обменивались понимающими взглядами через стол. Молчаливые соглашения стремительно заключались и так же быстро нарушались.

Как Крысокороль только что навел порядок в Теневом Совете, так и лорд-провидец Критислик призывал к молчанию крикунов из Совета Тринадцати, но отнюдь не столь величественно. Рога и белая шерсть Критислика сами по себе должны были обеспечивать его верховенство. Он возглавлял серых провидцев, скавенских чародеев, его благословила сама Рогатая Крыса, и в ее отсутствие он выступал номинальным главой Совета. Однако остальные лорды сегодня были настроены весьма бунтарски. Взволнованный Критислик быстро и неубедительно пищал. Мускусный запах его еще не выдал, но на морде провидца был написан страх и страх же читался в каждом нервном подергивании его носа, в расширившихся глазах и стоявшей дыбом шерсти.

— Тихо-тихо! Это ваша вина, крикуны-пискуны! Все здесь виноваты. Большие у нас были победы в Эсталии и Тилии.

— Много рабов, много грабежа-добычи, — сказал Кратч Смертокоготь, воевода клана Риктус. — Все идет по плану. Вскоре людишки падут. Слушайте белошерстного!