Дав кошке усесться поудобнее, ворона возвращалась на свой край трубы. И обучение малолетней нахалки начиналось заново. «Надо же, тупая, но упорная, все, как у людей», — с некоторым восхищением от боевых качеств кошачьего подростка подумала Маша. На всякий случай, чтобы еще чуть-чуть потянуть время, порассматривала немного весенний пейзаж, с сожалением отметив, что никаких других зрелищ ей сегодня не приготовлено. Видимо, придется все-таки вернуться к ожидающим хозяйского пригляда бумажкам, занявшим все горизонтальные поверхности вокруг.

* * *

Брачное агентство «Счастливая пара» в прошлые выходные отпраздновало свое пятилетнее существование на рынке. Срок был так мал, что Маша хорошо и подробно помнила все то, что привело ее вместе с Ангелиной к созданию их любимого детища.

Они познакомились на работе, были коллегами в аналогичной по направлению деятельности фирме под названием «Вместе!», одна часть которой была брачным агентством, а вторая — туристическим. Клиентам это было даже удобно: слева — женился, справа — взял тур в свадебное путешествие. Как в рекламе — два в одном. Руководство, желая произвести впечатление, называло этот союз двух маленьких компаний громким и парадным словом «холдинг».

Принадлежало предприятие семейной паре Скворцовых, Резеде и Петру. Инициатором его создания, вернее слияния, как гласила корпоративная легенда, была как раз Резеда, женщина не только с цветочным именем, но и с внешностью имени под стать: она всегда была одета в рюши, воланы, ткани с крупным цветочным принтом, щедро обсыпанные пайетками и стразами, невзирая на свой избыточный вес и крупные размеры. Как доносила любопытствующим та же легенда, в свои холостые годы она сильно намаялась, настрадалась от одиночества, тем не менее рук не опускала и активно устраивала свою женскую судьбу. Жизнь вознаграждает упорных: в конце концов она смогла-таки найти Петра, вышла за него замуж и решила посвятить свою дальнейшую жизнь устройству других женских судеб. Типа такой вот обет на современный лад.

Она и сама в подробностях изложила эту историю, подвыпив на каком-то корпоративе не то в честь Восьмого марта, не то в честь Четвертого ноября, в День народного единства: этот праздник Резеда отчего-то особенно любила, отказываясь верить в коварных польско-литовских интервентов и утверждая, что это такой специальный день, которого очень не хватает «нашему агрессивному обществу», день, «когда все должны со всеми единяться».

Народ (а в агентстве собралась в основном молодежь) ржал, не спорил и был рад в очередной раз выпить и закусить за счет работодателя.

— Петюнчик мне долго не попадался. Ходил вокруг да около, жил, работал, дорожку мою не пересекал. Ну ничего, судьба придет — за печкой найдет. Нашелся. Влюбился. Женился. И стали мы, как говорится, жить-поживать, добра наживать. А ведь сколько еще баб и мужиков на земле одиноких! Непорядок это, и психологически, и экономически: на ВВП сказывается, мне знакомый экономист говорил. Когда же Дума об этом вопрос всерьез поставит, когда президент озаботится? Ну мы пока будем работать, сокращать поголовье одиночек. На ихнее и наше благо.

Такое вот примерно у нее было видение миссии компании.

Резеда была женщиной с развитым общественным темпераментом, энергичной, политически грамотной. И даже в определенном смысле передовой: по ее собственным рассказам, утро она начинала с контрастного душа и йогической стойки на голове. Маше, как дочери двух врачей, это казалось небезопасной затеей, учитывая вес Резеды, но она была хорошо воспитана и с советами и замечаниями без спросу не лезла.

А еще у Резеды было совершенно выдающееся, по мнению Маши, качество: невероятная свобода от любых шаблонов и комплексов. Имея впечатляющий вес и формы, она спокойно надевала на себя поперечные полоски и одежду со всяческими воланами — ну просто потому, что такие расцветка и покрой ей нравились. Не изнуряла себя диетами в угоду моде. Спокойно женила на себе мужика почти на десять лет младше себя. В общем, могла все то, что так не давалось всю жизнь Маше: та в душе оставалась робким подростком, зависящим от мнения и оценок окружающих, это в ней с возрастом не менялось.

Петюнчик, в смысле Петр Яковлевич, муж Резеды, занимался как раз второй, туристической, половиной их семейного бизнеса. Когда они с Резедой встретились, его конторка уже довольно прочно стояла на ногах, хотя и не была особенно большой. Он помог Резеде с открытием ее собственного дела, снял ей две комнаты на этаже рядом со своим агентством «Вперед, Travel» и много участвовал в делах агентства жены, особенно в первые годы. Не то чтобы он что-то понимал в брачном деле. Но вот в бухгалтерии, налогах разбирался отлично.

Маша и Геля работали в брачной части этой компании почти с самого ее открытия, Маша — менеджером, Геля — помощником главбуха. Работой своей они обе были довольны, быстро подружились между собою, несмотря на некоторое несходство характеров и жизненных обстоятельств.

Маша — энергичная, худощавая и спортивная шатенка (КМС по легкой атлетике, но это в далеком прошлом) — была одинока, саркастична и романтична одновременно. Саркастичность ее была скорее внешней, слегка наигранной — надо же было как-то маскировать свою неуверенность в себе. Она легко влюблялась, в отношениях с мужчинами была очень пылкой, чувствительной и совсем не самоуверенной — психолог по одному из своих образований, она была тем самым «сапожником без сапог». Несмотря на то что Маша была очень хороша собой, замуж она так ни разу и не вышла, детьми не обзавелась. Сначала ей казалось неправильным рожать без мужа и, соответственно, отца ребенка, вопреки воцарившейся моде в этой области. А потом, когда они с подругой начали свой собственный бизнес, эта тема вообще как-то замылилась, отступила на задний план: построение собственного бизнеса, сколь угодно малого, история очень занимательная сама по себе, вполне способна заменить личную жизнь.

Романы у нее в прошлом, конечно, были, как и попытки создать семью, — этих, последних, было аж две. Первый раз она прожила с мужчиной два года, больше не выдержала густого компота из маниакальной ревности и такого же маниакального, болезненного вранья. Единственный шанс ужиться с такими людьми — быть на одной волне, не удивляться, не ахать, не возмущаться, не воспитывать, а играть по их правилам. Осознав это, Маша поняла, что шансов у нее нет: ревнива она была всего лишь в меру, а с враньем у нее с детства не складывалось. Даже сыграть то, что требовалось, но в реальной действительности у нее отсутствовало, она не смогла бы: театральными способностями судьба ее тоже обделила, в школьной самодеятельности ничего ответственнее роли «пятой снежинки во втором ряду» ей не доверяли. Помучилась и сбежала.

Следующая Машина попытка найти свою вторую половинку была более долгой, они прожили с Сергеем шесть лет. Но в итоге тоже не срослось: очень уж они были разные. Сергей приехал из маленького городка, семья его была очень бедной и многодетной, он в ней считался настоящим героем: единственный из всех получил высшее образование, обосновался в Москве — как тут не гордиться? Каждые праздники положено было проводить у него на родине, там всегда было чем заняться: то сажать картошку, то ее выкапывать, то капусту солить, то сорняки полоть, благо угодья его родни были размером с поля небольшого колхоза.

В Москве рекомендовалось жить так: с работы — домой, на всякие глупости типа походов в кино или на концерт либо тем паче покупки книг, денег не тратить. Средства (с ударением на «а») надо было копить, чтобы потом купить что-нибудь практичное и нужное, «чтобы не хуже чем у людей в дому было». Хорошая, в принципе, стратегия. Хотя кто те самые люди, на которых надлежало равняться, ей было не очень понятно — в ее окружении таких не было. Но Маша, человек сугубо городской, легкомысленный и ветреный, долго такой малопонятной для нее жизни выдержать не смогла и опять сбежала.

Были потом и другие романы, куда более короткие и несерьезные, но строить с мужчиной семью она уже как-то опасалась, даже на обычное совместное проживание сподвигнуть себя не могла. Мужчины же чувствовали эту Машину настороженность, недоверчивость, видели старательные попытки держать дистанцию между ней и ими и около Маши тоже надолго не задерживались, невзирая на всю ее внешнюю привлекательность. Постепенно Маша привыкла к этому своему одиночеству. Иногда только чувствовала некоторое беспокойство: детей хотелось, крепкой семьи, как у ее родителей, семейного уюта и теплого дома. Но маетные шевеления эти случались с ней все реже: с возрастом ее требования к мужчине рядом возрастали, тяга к свиванию гнезда угасала, а привычка к одинокой, только под свои желания заточенной жизни становилась, наоборот, больше и крепче.

Геля, Ангелина, была совсем другой. Такая… Вся с суффиксом «-оват-»: мягковатая, полноватая, хитроватая. То есть не мягкая, полная и хитрая, вовсе нет, это совсем другое. А немножко мягкая, чуть с лишним весом и с некоторой хитринкой. Светловолосая, легко ладящая с людьми, расчетливая, она вышла замуж еще в студенческие годы, раз и, похоже, навсегда. К моменту их встречи с Машей у нее был сын Максик. Потом появилась и дочь, но об этом позже.