«Восхвалять, благословлять, проповедовать» — девиз ордена Псы Господни понимали по-своему. И служили мучители, и восхваляли, и благословляли в стенах замка не Бога, а серебро; и взяли за жизнь Изабеллы Блер намного больше тридцати сребреников. И не был уже давно никто из них нищим монахом, ушедшим в мир проповедовать заповеди …

Она продержалась двадцать дней. Избитая до черноты, с наполненными гноем ранами, оставленными раскалёнными щипцами на руках и ногах. Не трогали только живот, в котором росло чадо Господнее или «дьявольское отродье», нагулянное на ведьменском шабаше. Ровно двадцать отметин, по одной на каждый день.

Блер потёрла внезапно занемевшую руку. После обращения шрамы исчезли, но она по-прежнему чувствовала боль, стоило лишь закрыть глаза…

На двадцать первый она не выдержала и созналась, что собирала травы в лесу, но лишь для лекарства, тайно занимаясь врачеванием…

И всё!

Достаточно было признания в одном грехе, как тут же признали все обвинения, даже не пытаясь играть в правосудие. Уже через день инквизитор вынес вердикт.

— «Да будет наказан по заслугам», передавая решением несчастную в руки светской власти… в руки графини Бедфорд!

С пожеланием: «Пощадить жизнь и тело отпавшей от церкви».

Лицемерное всепрощение, которое никто не собирался выполнять.

— Ну что, готова принять смерть? — с такими словами обратилась к белошвейке леди Жаклин, как только инквизиторы вышли за дверь. — Сгоришь на костре не позднее, чем через неделю, жаль, что не смогу насладиться этим зрелищем! Я уезжаю сегодня, нужно успеть к свадьбе сына, которая состоится в то же время, что и казнь.

Она оглядела сжавшуюся в комок Изабеллу, прикрывающую руками опустившийся вниз живот. — И так слишком надолго задержалась в замке! — Графиня, довольная содеянным злом, захохотала: — Похоже, твой выродок готовится выйти на свет Божий! И это будет очень яркий свет! Пламя костра! — Жаклин плюнула в сторону осуждённой и, гордо выпрямив спину, вышла из темницы.

Иза отказывалась верить в происходящее. За что? Почему? Как может родная бабка желать смерти внуку? Родится в костре… погибнет в то время, когда его отец будет давать перед Христом клятву верности другой женщине…

Она, закрыла глаза, взвыв от отчаяния, вовсе не из жалости к себе; голод и боль сделали своё дело. Белошвейка больше не держалась за жизнь, ожидая смерти как избавления от страданий, но дитя…

Чем заслужил младенец смерти? Маленький живой комочек, зачатый в любви, от семени сына проклятой убийцы!

Резкая боль прорезала низ живота, выворачивая мышцы. Изабелла почувствовала, как что-то тёплое побежало по ногам. Ребёнок давно уже не шевелился, и её обуял страх. Неужели малыш умер? Погиб, чтоб избежать смерти от костра. Но боль снова полоснула, отвлекая от мрачных мыслей. Иза не смогла удержать вскрик, полный невыносимой боли. На вопль прибежал стражник, охраняющий двери темницы. Он смотрел на ладони узницы, зажатые между ног; по грязным пальцам сочилась алая кровь.

Она не видела испуганного лица охранника. Не чувствовала худые крепкие руки старухи, пытающиеся отвести ладони, прикрывающие окровавленную промежность.

Боль, беспрерывная, адская, туманила сознание.

Младенец не умер — он рвался наружу, пытаясь отвоевать право на жизнь, бился, разрывая всё внутри матери.

Роды были стремительными. Схватки накатывали одна за другой, не позволяя роженице отдышаться. Она рвала от боли волосы, кричала, выла нечеловеческим голосом, проклиная день и час, когда сама появилась на свет!

Старая ведьма потребовала от стражника принести горячей воды, тряпки и позвать хозяйку. Приговорённая к смерти не понимала, для чего сейчас нужна леди Бедфорт. Она с трудом осознавала, что происходит вокруг, обуреваемая одним лишь желанием — освободиться! Избавиться от невыносимой боли, раздирающей тело на части, от тяжести внизу живота, от того, что пыталось её разорвать.

Изабель не чувствовала, как её раздели и уложили на принесённый охранником набитый соломой тюфяк. Не ощущала, как старуха запустила руки ей между ног, пытаясь нащупать головку ребёнка. Узница напрягалась изо всех сил, стараясь вытеснить из себя комок невероятной боли.

— Молодец, умница, — шептала старая женщина беззубым ртом. — Ещё немножко, уже показалась головка. Тужься — или дитя умрёт. — И белошвейка в отчаянном усилии выдавила наконец-то маленькое тельце наружу.

Ребёнок был чёрен и обмотан пуповиной. Старуха отошла от роженицы. Она, освободив младенца от смертельной удавки, прочистила пальцем маленький ротик и с силой шлёпнула ладонью по крошечной попке, заставляя заплакать. И он заверещал сильным квакающим голосом.

Иза успела заметить удивление на лице Жаклин, протянувшей руки к старухе, прежде чем провалиться в темноту.

Она не слышала счастливого смеха графини, разглядывавшей яркие, как пламя огня, волосики, торчащие хохолком на маленькой головке. Не видела, как знатная леди с изумлением и любовью смотрит на крошечные пальчики, сомкнувшиеся вокруг её большого пальца. Не видела яркую зелень взгляда младенца, доверчиво смотрящего в глаза бабушке, несколько часов назад желавшей его смерти. Ребёнок скривил личико и улыбнулся.

— Ричард, — выдохнула леди Бедфорд, осторожно прижимая крошечное тельце к груди.

Изабель не увидит и не услышит всего этого, так же как и не узнает пол младенца. В её памяти он останется безжизненным чёрным комочком, лежащим в руках старой кормилицы.

* * *

Вампирша, шагнув в полутёмный подвал, одним движением быстрых рук скрутила палачу голову. Покрытая потом шея хрустнула, голубые глаза душегуба с недоумением смотрели на красивую бледную женщину. Она плюнула в ненавистное лицо, перед тем как отпустить тело. Палач с мягким стуком рухнул на земляной пол, так и не вспомнив убийцу.

Изабель повернулась к полуживому узнику и, ухватившись за короткую цепь, сковывавшую его движения, потянула на себя. Ржавые скобы, удерживавшие железные кольца, со скрежетом вышли из покрытой влагой каменной стены. Она отогнула металлические браслеты на худых руках мужчины, высвобождая грязные, истёртые в кровь запястья. Узник безвольным кулем упал к её ногам.

Вампирша, подпрыгнув, зубами перекусила толстую верёвку дыбы. Тело не подающей признаков жизни полуобнажённой женщины поймал Дерик. Он взглянул в синее, вздувшееся от побоев лицо.

— Она мертва.

— Знаю, но не хочу оставлять её подвешенной.

Они услышали шарканье тяжёлых приближающихся шагов. Стражник, охраняющий башню, решил спуститься вниз. Дерик вышел на пролет не огороженной лестницы и прижался к холодной стене, сливаясь со спасительной темнотой. Он подождал, пока грузный солдат приблизится, ударил ребром ладони по толстой шее и, подхватив труп под мышки, осторожно опустил на грязные камни.

— Не успели зайти в замок, как наделали столько шума. — Проворчал он, глядя на покинувшую темницу вампиршу. — Ты не забыла, для чего мы здесь?

Изабель оскалилась.

— Я всё помню. Нам туда, — она показала на узкий мостик, перекинутый к двухэтажному дому справа от башни.

Дерик кивнул, молча ступая на деревянные доски.

Блер придержала его рукой.

— Первой идти мне. Я не раз была в этом доме и отлично помню, где расположены хозяйские покои.

— Только давай обойдёмся без громких звуков. — Предупредил вампир, не желая обнаружить себя раньше времени.

— Хорошо, чтоб открыть двери, их не обязательно выбивать. — Мотнула она головой, оправдываясь: — Прости, что сорвалась.

Он пропустил Изабеллу вперёд, глядя на прямую спину и тонкую талию той, которую надеялся когда-нибудь назвать своей женщиной.

Рыцарь до сих пор не мог понять, что толкнуло его на то, чтоб сделать растерзанную в кровь, спасающуюся от погони беглянку вампиром. Надоело быть одиноким? Захотелось иметь подругу и собеседника или решил завести любовницу?..

Одиночкой он был с тех пор, как его, пятилетним, отдали на воспитание монахам.

От общества рыжеволосой болтливой подруги Дерик бежал больше ста лет назад. Он не мог дать всепоглощающей любви той, что жаждала её заполучить.

Виктория любила слишком навязчиво, по-собственнически.

Плотские утехи можно получить от любой женщины, перед тем как насытиться её кровью…

Дерика окутала волна аромата вампирши: он не пропал и не изменился вместе с человеческой сущностью Изабель. Именно запах так сильно привлекал в ней бывшего воина Христа, не по собственной воле сменившего Бога.

Он встряхнул головой, прогоняя прочь ненужные мысли. Кажется, этот замок способен не вовремя навеять воспоминания не только на бывшую белошвейку.

Вампиры тихой тенью прокрались мимо спящего стражника на второй этаж. Блер решила сначала осмотреть комнаты Ричарда, в надежде найти хоть что-то, указывающее на место его пребывания. По рассказам слуг, господин до сих пор не женился. Он давно покинул замок, оставив управление графством на мать.

Изабель с волнением остановилась напротив покоев графа. Она втянула затхлый воздух, посыпанного соломой, каменного коридора. Никаких ноток сохранённого мозгом запаха, что свидетельствовало о долгом отсутствии Бедфорда.