Галина Колоскова

С Новым годом тебя, любимый!

Глава 1

Не прекращающиеся трели вызова наполняли тревогой темную спальню, действуя на нервы занимающейся любовью пары.

— Не бери… — тяжёлые вздохи мужчины говорили, что тот близок к кульминации.

— Милый… — с необходимостью реагировать на звонок пыталась протестовать женщина.

— Не бери, — он прикусил мочку маленького уха, продолжая короткие, глубокие движения, наполняющие их тела наслаждением. — Сейчас… ещё чуть-чуть…

Но телефон не унимался. Из детской послышалось хныканье дочери.

— Прости, — женщина, пришедшая к кульминации чуть раньше любовника, чмокнула крепкое влажное плечо, пытаясь вывернуться из жарких объятий, но замерла, почувствовав содрогания партнера.

— Когда-нибудь я его пристрелю! — прохрипел Павел, всё-таки испытавший оргазм, но никак не желавший оставаться в этот момент в одиночестве.

— Ты о ком? — обернулась к любимому соскочившая с постели Светлана.

— О братце моём чокнутом. Кто ещё может звонить в это время?

— Может, с ним случилось что-то ужасное. — Женщина торопливо натягивала штаны пижамы.

— Да. Алла ушла с подругами и не берёт трубку, а Денис наделал в штаны. Если бы я звонил тебе каждый раз, когда это делает дочь, давно был бы трупом.

— Не шути так! Я мигом. — Она нажала на зелёную кнопку дисплея и вышла на кухню.

— Когда-нибудь я тебя пристрелю! — теперь уже Светлана угрожала бывшему сослуживцу.

— Опять обломал вас? — хмыкнул в трубку Тимоха. — В этом деле я профи…

— Чего звонишь? — оборвала его рассуждения желающая поскорей вернуться в постель брюнетка. — Кроме того, что хочешь поздравить с наступающим праздником.

— Ты как всегда права: поздравляю — мы в жопе!

Она дернула плечом, хорошо представляя физиономию обладателя хрипловатого голоса, и, судя по тональности, это лицо должно быть встревоженным.

— Ты оттуда не выходишь все десять лет нашего знакомства. — Она словно чувствовала, как он ухмыляется и, не желая переводить разговор в перепалку, нетерпеливо добавила: — Какие ещё новости?

— В этот раз поход в анальное будущее может стать коллективным…

Последовавшая за этими словами пауза напрягала.

— Что ты имеешь в виду? — теперь уже насторожилась Светлана.

— Умерла тётушка Эмма…

— Не может быть… — Брюнетка опустилась на стул, зарывая в густые спутанные волосы пальцы. — Думаешь, теперь начнётся?

— Уже началось!

Она нервно прикурила сигарету и уточнила.

— Информация точная?

— Ты что, закурила? Нашла время, дыхалку береги, — не к месту поучительно заворчал собеседник.

— Не твоё дело. Не надо изображать мою мамочку. — Светлана глубоко затянулась, стряхнула пепел в руку и повторила вопрос: — Так что там напел информатор?

— Антон направляется в Москву, и не один, а с компанией. — Голос мужчины сошел до громкого шёпота. — Ты понимаешь, что он не остановится, пока не уничтожит всех?

— Лучше, чем ты думаешь. — Она еще раз глубоко затянулась, проигрывая в голове разные варианты возможных событий. — Давай обойдемся без паники. Сколько у нас времени?

— Сутки на подготовку и пара на исполнение, не больше. — В трубке раздалось хмыканье — Он не сможет долго скрывать её смерть.

— Что станем делать? — задала брюнетка чисто риторический вопрос, зная, что решение придется принимать самой. Последовавшие слова брата возлюбленного стали тому подтверждением.

— Хотел то же спросить у тебя. — Он еще понизил голос, будто кто-то мог их подслушивать. — Связываться с конторой бесполезно: нам никто не поверит. Да и пока раскачаются, мы станем трупами.

Она с силой вдавила окурок в металл мойки и, искрошив его в труху, ответила решительно:

— Сработаем на опережение, но это не телефонный разговор.

На той стороне трубки послышался вздох облегчения.

— Узнаю мою девочку. Проня, нам нужен план.

— Согласна, капитан. Встречаемся через час в нашем месте, — совершенно спокойным голосом ответила Пронина и торопливо добавила: — Паша как всегда ничего не должен знать!

— Могла бы и не говорить. Еду!

Светлана проветрила кухню и переоделась, прежде чем войти в спальню.

— Куда-то собралась? — с недоумением уставился на неё Павел. — В это время? Он что, вообще оборзел?

— Это не то, что ты думаешь. Я не на работу. Звонила Рита… — она хотела что-то добавить, но осеклась, увидев скривившие губы ревнивца.

Павел подскочил с постели и, натянув трусы, направился в коридор, шлёпая босыми ногами. Брюнетка шагала следом. Он резко остановился и обернулся, столкнувшись лицом к лицу с женщиной, внимания которой добивался семь лет.

— Да откуда ты знаешь, что я сейчас думаю?

Светлана ласково улыбнулась, заметив, как тот повторяет излюбленный жест, оправив пятерню в копну рыжих волос.

— То же, что всегда. Мол я сожалею, что выбрала не того брата.

— А ты сожалеешь? — Фролов надел очки, чтобы лучше видеть выражение глаз любимой.

— В сотый раз отвечу — не пожалела о собственном выборе ни на секунду.

Он довольно хмыкнул. С таким обожанием в глазах, не врут. И добавил с явным желанием оказаться провидцем:

— Сейчас начнёшь уверять, что я умный, красивый и прочее бла-бла-бла…

— Но ты действительно очень умный и самый красивый! — перебила Света, ублажая эго рыжика.

Павел приподнял бровь.

— Лучше чёртова блондинчика?

— В сто сорок раз!

— Почему не в пятьсот? — уже две брови ревнивца взлетели вверх.

— Не хватает мышечной массы и двух кубиков пресса, — хохотнула она, шлёпнув по голому животу, совершенно точно зная, что будет дальше.

Он провёл рукой по груди, устремив пальца вниз, вдоль волосатой дорожки.

— Зато у меня…

— На три сантиметра больше! — уже смеялась брюнетка, посылая любимому воздушные поцелуйчики. — Это играет огромную роль. За эти сантиметры я Богу жизнь отдам!

— Не врёшь? — он прищурил глаз.

Она положила ладонь на сердце и отчеканила:

— Клянусь, говорю совершенно искренне!

Фролов расплылся в довольной улыбке и, хмыкнув, подытожил:

— Теперь точно знаю, почему этот извращенец частенько звонит в самое неподходящее время…

— Да он умирает от зависти! — перебила любимого брюнетка и, чмокнув в покрытый лёгкой щетиной подбородок, с нарочитой мольбой заглянула в зелёные глаза: — А теперь я могу идти?

— Ты ещё не сказала, куда и зачем, но разрешение выпросила. — Павел, смеясь, зажал её голову под мышку и щёлкнул согнутым пальцем по макушке. — Верёвки вы из меня вьёте, мадам. И будете вить, пока не станете официально гражданкой Фроловой!

— Дорогой, и это мы много раз обсуждали. Но скажу по секрету, — она с обожанием смотрела в любимое лицо, — я созрела для похода в загс!

Он растерянно смотрел в любимое лицо.

— Правда? — Паша стянул враз запотевшие очки, протёр стекла и снова надел, пытаясь справиться с волнением. — И это ты сообщаешь только сейчас, перед самым новым годом? Мы просто не успеем…

— Мы сделаем всё в следующем году, — нетерпеливо перебила Светлана, — а сейчас позволь мне уйти. Приехали сёстры лучшей подруги всего на два дня. Ты же знаешь, мы дружим с Ритой с детства.

— Надеюсь, уходишь не с ночевкой?

Она лизнула розовый сосок, зная как это действует на рыжика и, затаив дыхание, прошептала:

— Извини, но именно с ней.

Он опять вздёрнул бровь.

— Хочешь сказать, что я не увижу тебя целых два дня?

Брюнетка потёрлась носом о волосатую грудь, продолжая беззастенчиво врать:

— Милый, прости, но наш ежегодный поход в лес… — Она вскинула ладонь с двумя загнутыми пальцами. — Три…

Он перебил хитрую бестию, в глубине души понимая — ему что-то не договаривают.

— Я остаюсь с Настей один перед праздниками? — Павел уже жалел, что позволяет покинуть дом за три часа до полуночи.

Он наморщил лоб.

— Ты это серьёзно?

Карие глаза взирали с невозмутимостью, невинно похлопывая ресницами.

— Она любит папу намного больше, чем маму.

Светлана мыслями уже была далеко за порогом дома, оставалось сделать всего несколько шагов.

— Ужин можешь не готовить, — торопливо говорила она, потихоньку пятясь к выходу, — закажем доставку, — и добавила, не в силах видеть, как радость на любимом лице сменяется растерянностью с примесью раздражения: — Обещаю вернуться за два часа до речи президента!

— И что мне делать? — Он развёл руками. — Оставить дочь без папиного фирменного пирога?

Павел взирал сквозь призму толстого стекла, не к месту вспомнив про еду, в по-щенячьи преданные глаза брюнетки.

— Господи, когда-нибудь я сам пожалею, что связался с тобой.

— Никогда в жизни, — она, встав на цыпочки, дотянулась до рельефно очерченных губ. — Я этого не позволю! — Поцелуй длился ровно минуту. — Я люблю тебя, очень-очень! Помни это всегда.

Она шагнула вперёд, но обернулась, попросив:

— Лучше вари каши, детям сладкое противопоказано.

Павел поймал её за руку на пороге, почувствовав, как в сердце закрадывается непонятная тревога.

— И как понимать твои последние слова? К чему это «помни»? — Его ладонь с силой сдавила тонкие пальцы. — Скажи правду: куда отправляешься?

— К подругам, любимый, — мягко улыбалась Светлана, придавая лицу совершенную беспечность. — Просто замучалась отвечать на вопросы, кто лучше, ты или Тима.