— Еще мой сын, — догадалась о его мыслях леди, — но он тяжело ранен и находится наверху. Он совсем мальчик. Надеюсь, ты…

— Ты же сказала, что не боишься! — скривился Брехт и, решительно отстранив лучницу, шагнул к столу. — И давайте уже есть.

Леди перевела дух и кивнула домочадцам, чтобы рассаживались. Брехт занял ближайшее место, не особо заботясь о том, что вокруг него образовалось пустое пространство, а за столом в продолжение всей трапезы воцарилось тягостное молчание. Лишь дети время от времени подавали голос, но их быстро одергивали матери. Какое ему дело до этих перепуганных мирных жителей? Завтра он уйдет отсюда и никогда не вернется. Убийство сородичей служило словно неким знаком — в Империи Ирч ему больше делать нечего. Каждая светловолосая девушка теперь будет напоминать ему ту шаманку, которую он любил и которую потерял, отдав другому. Каждый соплеменник напомнит ему о могиле в лесу, ибо орк не должен убивать орка иначе, как защищая свою жизнь.

…Нет, существовали еще и изгои, покинувшие Землю Ирч во времена Верховного Паладайна или даже чуть раньше. Говорили, что император Хаук привел с собой нескольких таких изгоев, один из которых, некий Эйтх, по возрасту даже младше самого Брехта, стал его советником и собирается жениться на эльфийской девушке. Многие изгои покинули родину предков потому, что не смирились с режимом, установленным Верховным Паладайном, другие погнались за лучшей долей, третьи просто-напросто скрылись от правосудия. Вот к ним-то он и присоединится, к бывшим преступникам, осужденным, но сбежавшим от казни.

Решено!

Обдумывая эту мысль, он не спал полночи, ворочаясь на постели и размышляя, куда податься. Так уж получилось, что мир людей он не знал совершенно — даже не мог назвать самые крупные государства. Помнил лишь, что император Хаук откуда-то привел тех изгоев — значит, в каком-то государстве людей орки непременно есть. И он отыщет этих орков и присоединится к ним, ибо именно там его место.

Утром он засобирался в путь, не дожидаясь, пока проснется замок. Но, спускаясь по ступенькам, услышал за спиной негромкий голос:

— Воин?..

Та самая леди, оказывается, стояла на верхнем лестничном пролете и явно поджидала его.

— Я хочу кое-что тебе предложить, воин, — подойдя вплотную, промолвила она.

— Сейчас? — оскалился Брехт. — «Кое-что» предлагать надо было раньше. Ночью!

Ее лицо слегка дрогнуло, но женщина тут же справилась с собой.

— Воин, я хотела…

— Женщина, у меня есть имя, — рыкнул Брехт.

— У меня тоже. Меня зовут Бордирель, как древнюю королеву, которая…

— Брехт, — перебил он.

— Брехт, я… — Женщина опустила ресницы, но тотчас подняла глаза. — Ты не хочешь остаться?

— Что? — Ему показалось, что он ослышался. Задержаться в эльфийском замке?

— Понимаю, это по меньшей мере странно, — продолжала эльфийка, — но я обязана заботиться о своих домочадцах и подданных. Я совсем одна, мой муж и старший сын погибли, а после вчерашнего в замке нет ни одного взрослого эльфа, только женщины, дети и подростки. Альфары не в счет — они не воины, а слуги… Мы беззащитны, и если опять придут…

— Не придут, — снова перебил ее Брехт. — Мне сказали, что на Острове больше нет банд мародеров. Это последняя и…

— Все равно. — Она покачала головой. — Нам всем будет спокойнее, если у нас появится защитник. А ты производишь впечатление настоящего воина и…

— Не понимаю. Ты хочешь меня нанять? И сколько собираешься мне платить? И чем?

Леди вдруг покраснела, опуская глаза, и Брехт почувствовал что-то вроде мстительной радости. Он уже был однажды защитником — спасая светловолосую шаманку — и до сих пор чувствовал боль, вспоминая о девушке. Она ушла от него к своему жениху. Она его не любила. И эта женщина такая же. Ей и ее подданным нужен сторожевой пес.

— Я прошу тебя, — прошептала леди. — Мы остались совсем одни. А ты… Ты смог бы…

— Я орк, — напомнил он. — Такой же, как те, которые не далее как вчера разложили тебя на полу и…

Тонкие пальцы легли ему на губы, приказывая замолчать.

— Ты не такой. И я… верю тебе!

Брехт скрипнул зубами. Прикосновение женской руки было таким… приятным.

— Я должен уйти, — промолвил он. — Сейчас…

Женщина быстро кивнула и, заведя руки назад, расстегнула застежку короткой цепочки на своей шее. На цепочке болтался маленький кулончик.

— Я поняла, — промолвила она и вложила подарок ему в ладонь. — Возвращайся. Здесь тебя будут ждать!

Она положила руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и осторожно поцеловала в щеку.

Глава 1

ЭВЛАРСКИЙ ЛАБИРИНТ

Снаружи храм Девы Мира производил совсем не то впечатление, что изнутри. Снаружи его слагали серые мрачные каменные плиты, плотно пригнанные друг к другу. Никаких украшений, архитектурных излишеств и прочей мишуры — только уверенность и основательность. Широкие массивные двери казались пастью неведомого чудовища, которое обречено вечно пожирать людские тела и души — во всяком случае, большинство тех, кто переступал сей порог, в определенный момент начинали верить в то, что так оно и есть. И что мир жесток и груб и людей в нем ждут одни испытания.

Но тех, кто переступал порог, ждало совсем другое зрелище.

Изнутри храм был весь пронизан светом, который лился отовсюду так, словно у него не было потолка и большей части стен. Проникая внутрь через сотни линз, лучи разлагались на составляющие, и казалось, будто окунаешься в радугу. Под ногами переливался мозаичный пол. Мозаика покрывала и нижнюю часть стен, причем частично камешки были заменены на стекла и слюду, так что изображение дробилось и отражало проходящих мимо людей.

Остановившаяся на пороге девушка замерла на миг, задержала дыхание, как перед прыжком в бездну, и, решившись, откинула со лба капюшон зимнего, отороченного мехом, теплого плаща. На улице шел снег, и сейчас он начал таять, оседая капельками воды. Девушка молитвенно сложила руки на груди и, опустив взгляд, неслышными шагами направилась в глубь храма, туда, откуда доносились песнопения, — служба уже началась. Впрочем, в отличие от других храмов к Деве Мира пускали в любое время. Это был единственный храм, открытый днем и ночью, и здесь, у алтаря, постоянно дежурили несколько служительниц, готовые прийти на помощь любому страждущему словом или делом.

Девушка все-таки стеснялась и остановилась чуть в отдалении, скромно потупив голову и глядя в пол. Губы ее шевелились — она тихо повторяла про себя молитву, но видно было, что она настолько погружена в свои мысли, что произносит положенные слова машинально, когда-то в детстве заучив их наизусть. И конечно, она не могла видеть, что ее внимательно рассматривают две пары глаз.

На высоте в два человеческих роста изящные колонны поддерживали ложи для знати. В одной из них сейчас находились два человека — молодой и постарше. Не обращая внимания на молитвы, молодой человек облокотился на перила и смотрел на девушку. Она привлекла его внимание уже давно — и необычным разрезом глаз, и какой-то странной, с серым оттенком, гладкой кожей лица и маленьких сильных рук, и густыми молочно-белыми волосами, которые волной спадали до самых колен. Эти волосы были белее, чем косы знаменитых своей красотой эльфийских дев, но отличались от них особым матовым блеском, словно в волосы были вплетены нити серебра.

— Это она, — заметив, куда смотрит спутник, промолвил старший.

— Я хочу ее, — выдохнул молодой человек, подавшись вперед. Глаза его жадно заблестели.

— Я знаю это, ваше высочество, — ответил старший. — Как знаю и то, что она должна стать чьей-то рано или поздно.

— Она станет только моей! И больше ничьею…

— Но я должен вас предупредить, мой принц. Она…

— Нелюдь, я знаю. Кто она? Не эльф и не альп, это точно. Может быть, свилл?

— Нет, ваше высочество. — Старший подошел к перилам и посмотрел вниз. — Она из того самого проклятого племени.

— Удивительно, — прошептал тот, кого уже дважды назвали «ваше высочество», — как это проклятое племя могло породить такую красоту? Годерак, я хочу ее! И мне неважно, как этого добиться! Ты меня понимаешь?

— Да, мой принц. Она станет вашей. И только вашей.

Легкая улыбка, скользнувшая по губам Годерака, заставила бы усомниться в этих словах любого, даже менее проницательного, человека. Но тот, кого Годерак назвал принцем, в это время смотрел только на беловолосую девушку и не замечал больше решительно ничего.

В свои двадцать семь лет принц Гертикс был всеобщим любимцем. Он был молод, хорош собой, умен, начитан, умел слагать стихи и обладал красивым баритоном, от которого млели все женщины Эвлара. Кроме того, он был единственным наследником престола, что не могло не привлекать к нему внимание. Уже в четырнадцать лет принц понял собственную неотразимость и вовсю начал ею пользоваться. Ни одна служанка не могла перед ним устоять, и многие вскоре просились в отставку или замуж за первого встречного, чтобы замаскировать последствия увлечения красавцем наследником. Когда же стало известно, что не только служанки, но и фрейлины одна за другой начали полнеть в талии, принца срочно решили женить. Но брак с одной из принцесс Паниорских не изменил Гертикса, и он, быстро сделав жене ребенка, продолжал искать утех на стороне.

Сейчас его увлечение было из разряда экзотических. Недавняя война эльфов с орками пополнила «коллекцию» принца несколькими эльфийками и — надо же чем-то хвастаться перед друзьями! — мальчиками-эльфами. Но эльфы были в Эвларе всегда, а вот остальные расы встречались гораздо реже. Для Годерака, придворного мага Эвлара, было большой удачей, что наследник престола заинтересовался именно этой девушкой. И не только потому, что она была из того самого народа. Маг чуял, что с этой белокурой красавицей что-то не так. Чуял — но долгое время не мог подобраться ближе и выяснить это. Внезапно вспыхнувшая страсть принца была ему только на руку. Пусть Гертикс позабавится с экзотической любовницей — рано или поздно он ее бросит ради новой пассии, и она, сломленная морально и физически, попадет прямо в жадные объятия мага. И тогда…

— Ты поможешь мне добиться ее, Годерак? — Принц почти лежал на перилах. По иронии судьбы, девушка остановилась так, что он мог прекрасно видеть ее точеный профиль. Она была прекрасна. Единственным недостатком мог быть ее с горбинкой нос, но, по сравнению со всем остальным, такая мелочь…

— Я сделаю все, что смогу, ваше высочество, — произнес маг. — Но должен вам заметить, что она…

— То, что она из этого народа, ничего не меняет, — отрезал принц. — Мне решительно наплевать.

— Но ваш отец может не одобрить…

— Плевать! Я же не собираюсь делать какую-то проклятую магри королевой! У меня есть жена и скоро появится ребенок! Я все прекрасно понимаю…

— И надеюсь, понимаете также всю опасность, если выяснится, что вы связались с магри?

Принц прищурился. Улыбнулся. Скандал, который мог разразиться в случае огласки этой связи, лишь подстегивал его интерес. Затащить в свою постель недоступную магри, тем более столь редкой для этой расы красоты, — о большем он не мог и мечтать.

— Но тем не менее я помогу вам, — помолчав, произнес маг. — При одном условии.

— Я согласен! — Принц пожирал глазами закутанную в плащ фигурку девушки, мысленно уже представляя ее на ложе. Говорят, эти девицы магри настолько блюдут чистоту своей крови, что яростно сопротивляются любым попыткам лишить их невинности. Может быть, даже придется связать недоступную гордячку… Или приковать к постели цепями… Хм, а это интересная мысль! Красавица в цепях… Мм… Такой экзотики у него еще не было. — Что? — Он даже вздрогнул, запоздало сообразив, что маг все это время что-то говорил. — Не понял!

— Я хотел сказать, что потом… ну когда вы решите расстаться с нею, я хотел бы… сам… э-э…

— Думаете справиться с этой дикой тварью? — усмехнулся принц. — А силенок хватит?

Он намекал на более чем почтенный возраст мага, который тот умело скрывал под внешностью мужчины лет пятидесяти.

— После того как ее «крепость» падет перед «копьем» вашего высочества? Я почту за честь следовать за вами, мой принц…

Тем более что магу была нужна отнюдь не девственность назначенной в жертву девицы. Наследник Эвларского престола даже не предполагал, что у женщины может быть что-то более ценное, чем это.

— Стоит только приказать — и уже через несколько дней девушка будет принадлежать вам! Но пообещайте, что потом отдадите ее мне.

— Для опытов? — ухмыльнулся принц Гертикс. — Согласен!

Каждый древний город может похвастаться какой-нибудь тайной. В благословенной Найредде, столице Калимшана, это знаменитая Башня Мертвецов, стоящая посреди пустыря, который народ издавна приспособил под кладбище. Та сущность, которая обитает на кладбище возле Башни, питается свежими трупами, и, если вам нужно избавиться от кого-то, достаточно на ночь отправить недруга на тот пустырь — и к рассвету от него ничего не останется… В древнем Альмраале это Ветхий Город, построенный эльфами, а точнее, его подземная часть, где до сих пор живут потомки тех существ, которых эльфы изгнали в пещеры, прежде чем основать Альмрааль. Давно исчезла даже память о названии этого народа, но странные белокожие красноглазые твари ночами еще рыщут по улицам Ветхого Города в поисках поживы… В Геронте это его подводная часть — треть города давно ушла под воду, а народ живет в свайных жилищах… В общем, каждый древний город может чем-то да похвастаться. В Эвларе это лабиринт.

Собственно, это не совсем лабиринт, а скорее, скопище маленьких домишек, понастроенных без всякой планировки. Точных границ и расположения улиц лабиринта не знает никто — после того как там без следа исчезло несколько отрядов королевских гвардейцев и десяток боевых магов, власти Эвлара отказались от мысли прибрать странное образование к рукам. А добропорядочные горожане и подавно обходили лабиринт стороной. Зато воры, убийцы, сутенеры, скупщики краденого и прочие изгои общества всех мастей чувствовали себя там как дома. Здесь образовалось что-то вроде братства, где товарищами по ремеслу могли стать человек и орк, альфар и гоблин, а самыми дорогостоящими наемными убийцами считались братья-полуэльфы, принципиально берущиеся только за сложные заказы.

Входа в лабиринт для посторонних не было, и поэтому маг Годерак безмятежно воспринял предложение встретиться в одном из трактиров под красноречивым названием «Кишка змеи». Предложение было передано с оригинальным гонцом: горный тролль спокойно подошел к магу на пороге его дома, сунул в руку клочок пергамента и так же спокойно удалился. На клочке было начертано только — «Кишка змеи» и цифра «6». Это значило, что встреча должна состояться после шестого удара колокола на часах ратуши.

Годерак переступил порог «Кишки» ровно с шестым ударом часов, но его уже ждали. Тот самый тролль поднялся с пола у камина и широким жестом указал на небольшую нишу, завешенную портьерой. Внутри было темно, но едва маг вошел, на столе загорелась свеча, озаряя сидящего у стены невысокого старого орка.

— Годерак, — произнес тот хриплым голосом с сильным акцентом. Это был не вопрос, а констатация факта.

— Да, я пришел, как и было назначено. — Маг остановился у порога, чувствуя, как жарко дышит ему в затылок тролль.

— Смотрите все! — Орк негромко фыркнул. — Маг спускается в лабиринт!.. Не страшно?

— Банально, — спокойно ответил Годерак, невольно погладив повернутый внутрь ладони камень на перстне, который украшал средний палец левой руки.

— Хорошо. Садись. — Орк указал на лавку напротив и вернулся к прерванному занятию. Ожидая клиента, он обгладывал баранью ляжку, нимало не смущаясь тем, что до этого проделывал сие в полной темноте.

Годерак воспользовался паузой, чтобы рассмотреть собеседника.

Для орка тот был невысок ростом и казался даже щуплым, но особая аура, которую маг почуял еще с порога, говорила, что перед человеком сидит шаман. А следовательно, физическая сила для него не так уж и важна. Орк был немолод: полуседые волосы поредели, голова наполовину облысела, лицо покрылось морщинами, а руки истончились так, что можно было видеть, как пульсирует кровь в узловатых венах. Почти все лицо, жилистые руки, плечи — да практически все тело, то, что мог рассмотреть Годерак, — покрывали татуировки разных цветов. Орк был облачен в простой балахон, лишенный каких бы то ни было защитных вышивок, но на тощей шее его болталось несколько амулетов на шнурках и цепочках, а волосы были вымазаны жиром и заплетены в десяток косичек, к каждой из которых тоже крепилась костяная или каменная фигурка. В столешницу был воткнут нож с костяной рукоятью. На лезвии смутно виднелись руны. Не считая чар на кости, Годерак ощутил два или три защитных заклинания, пока еще не активированных, но достаточно мощных.

— Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали. — Он решил взять быка за рога.

Шаман, продолжая грызть баранью ляжку, лишь стрельнул прищуренными глазами на собеседника.

— Надо похитить одного… одну девушку.

Снова прищуренный взгляд и мерное движение челюстей.

— Она… один человек страстно желает ее, но девица…

— Бежит от своего счастья? — хехекнул орк.

— Можно сказать и так.

— Кто заказчик?

— Я не могу его назвать.

Шаман кивнул, показывая, что ценит осторожность клиента.

— Он человек?

— Да и… Он хорошо заплатит.

— Сколько?

— Мне как посреднику обещано двадцать золотых.

— Ого! — хрюкнул беззастенчиво подслушивающий тролль. — Да за такие деньги я бы сам побыл для этого типа девочкой!

— Самая дорогая шлюха стоит пять золотых за ночь! — промолвил шаман. — Почему же твой… заказчик просто не предложит девушке деньги? Сэкономил бы полсотни золотых, если не больше!

— Дело в девушке. Это… э-э… дочь одного… — Годерак замялся, не зная, как отреагирует шаман на упоминание о проклятом народе. — В общем, она магри. И после этого она должна исчезнуть. Навсегда.

— Тело, конечно, достанется тебе? — снова хехекнул орк.

— Да. Но ее исчезновение не должно быть связано с… В общем, ее не должны хватиться!

Шаман кивнул и снова принялся за баранью ляжку. Годерак ждал. Все магри находились под негласным надзором, десяток боевых магов денно и нощно отслеживали их перемещение по городу и контакты. Именно они и начнут поиск пропавшей девушки. Начнут искать именно потому, что все маги мира понимают — нельзя оставлять кого бы то ни было из этого народа без присмотра. Значит, надо сделать так, чтобы никто из властей не забеспокоился. А родственники пропавшей… Им тоже следовало заткнуть рты. И как можно осторожнее.

— Задача нелегкая, — покончив с костью, изрек шаман и вытер пальцы о скатерть.

— Была бы простой — мы бы не обратились к вам! — сказал маг.

Вместо ответа шаман полез одной рукой под стол и достал небольшой кожаный мешочек. Годерак с любопытством подался вперед. Он несколько раз слышал об орочьем гадании, но никогда не видел.

Изнутри мешочек походил на лоскутное одеяло: был сшит из различных кусочков неправильной формы и разного материала. Выделанная кожа, шерсть, лен, сукно, клочки меха животных, кожа змеи, даже несколько скальпов явно разумных существ. Руны же были почти стандартными — «почти» потому, что формой практически не отличались от человеческих рун, да и некоторые знаки тоже совпадали. Маг узнал «тростник», «лед», «сосну», «быка», «стрелу»… Другое дело, что по-орочьи эти знаки наверняка носили иное имя. Да и некоторые иные символы тоже отличались. Попались даже две чисто эльфийские руны.