— Ты… ты… — Терезий первым рискнул выглянуть, на всякий случай прикрывая нос рукой, — только не бей меня больше, ладно? Я не нарочно!

— Посмотрим на твое поведение! — откликнулся Брехт, прекрасно понимая, что он имеет в виду. — Если не будешь обижать девчонок…

— Я не виноват! — заспорил молодой князь. — Мне это тоже было противно, но… Я больше не буду! Честно-честно! Уртх подтвердит.

Льор продолжал хихикать. Старый орк тоже насмешливо зафыркал, и Брехт невольно улыбнулся в ответ, вспомнив свой «подвиг». Да, это похоже на анекдот: не каждый день кто-то голыми руками набивает дракону морду!

— Может быть, вы перестанете ржать, — послышался сердитый шепот Сорки, — и подумаете, во что мне одеться?

Брехт посерьезнел. Так получилось что, кроме оружия, у них не было ни запасной одежды, ни дорожных припасов. Вообще ничего! Все осталось во вьюках на ездовых быках в стане черных орков.

— Леди… э-э… госпожа, — промолвил Терезий, — если вы согласны, я могу отдать вам свою рубашку? Если только вы… э-э…

— Да давай уже, — перебила Сорка, — чего жмешься?

Но по понятным причинам ни она, ни Терезий не спешили выходить из-за орков, так что между ними пришлось побегать все еще веселящемуся Льору. Рубашка Терезия была девушке велика: она доходила ей до колен, и в широком вырезе впереди то и дело мелькали ее груди, так что Сорка то и дело была вынуждена их прикрывать. К счастью, они были маленькими и справиться с ними было довольно просто, но все равно Терезий то краснел, то бледнел и так демонстративно старался не смотреть, что это рассмешило даже Сорку.

На привал они остановились на берегу реки. Дальше к востоку местность немного понижалась: во всяком случае, трава тут росла гуще, а каньон был не таким глубоким и с более пологими и гладкими склонами. К воде можно было спуститься, не рискуя переломать себе кости. К тому же на террасах встречался кустарник и редкие деревца, усыпанные вяжущими рот кисловатыми, но вполне съедобными ягодами. Несмотря на то что в западных странах уже началась зима, здесь погода вполне соответствовала ранней осени, даже листья с кустарника и деревьев не облетели. Пока Брехт собирал хворост для костра и готовил из лапника лежанки, Уртх набил острогой рыбу, а Льор камнем подбил какого-то зверя, которого единогласно приняли за зайца — по длине ушей. Уставшие драконы были избавлены от низменного процесса обустройства лагеря. Они сидели на камушках и косились друг на друга, а случайно встретившись взглядом, тут же опускали глаза, словно два подростка.

Наконец молодой князь вспомнил, что он все-таки мужчина, и решился на первый шаг.

— Меня зовут Терезий, — представился он. — Князь.

— Сорка, — назвалась девушка. — Я знаю.

— Я тоже. — Он усмехнулся. — Ты… Я… Я дракон!

— Знаю. — Расположившись на склоне, Сорка внимательно следила за бродящим среди кустарника Брехтом. — Видела.

— Только я не настоящий дракон, — поспешил внести уточнение Терезий. — У меня четыре лапы и два крыла, а у тебя — нет. Но это потому, что я родился человеком… То есть моя мать и отец — они оба были людьми. И моя мать, чтобы родить меня, прибегла к колдовству. Она выпила драконью кровь, и я с рождения вот такой… А ты?

— А я, — Сорка неожиданно замялась, — я всегда была такой. Мне еще в детстве говорили, что у женщин нашего народа есть крылья и что однажды я сама почувствую, как они раскрываются… Я раньше думала, что это преувеличение, иносказание… А потом неожиданно превратилась в дракона. Вот так!

— А как это было у тебя… ну в первый раз? — Улучив минутку, Терезий придвинулся чуть ближе.

— Случайно. Брехт был болен, и надо было что-то делать. Мне вдруг начала мешать одежда, в пещере стало тесно, я вышла на воздух и… Дальше все произошло само. Я даже не испугалась!.. Как-то сразу поняла, что происходит.

— А я испугался, — Терезий потихоньку придвинулся еще ближе. — Мне тогда было шестнадцать лет. Мне с детства снились какие-то странные сны, я ходил во сне и вообще вел себя… ну необычно. Меня держали в башне. Я целыми днями не видел никого из людей. Пищу мне приносили орки… А потом пришла мама. Она хотела просто посмотреть на меня. Она обняла меня, поцеловала, и я… Я на миг перестал себя контролировать. — Он вздохнул. — Это потом я понял, что близость женского тела будит во мне зверя, что мне нельзя находиться рядом с женщинами… при определенных условиях. Мне было шестнадцать, многие мальчишки в это время чувствуют… э-э… ну становятся мужчинами. И я… В общем, я не смог себя сдержать, и вырвавшийся на свободу зверь убил мою мать. Я был в облике дракона. Я не понял, как это случилось, как я убил свою мать. Просто вдруг посмотрел и увидел, что она мертва, а я весь в крови. Я испугался. И улетел.

— А потом?

— Потом вернулся, — Терезий придвинулся еще ближе. — Но отец уже успел объявить меня чудовищем и начал на меня охоту. Мне пришлось скрываться. Я долго считал себя выродком, особенно когда понял, что мне нельзя… ну с женщинами…

Он сделал попытку подвинуться еще чуть-чуть, и на сей раз Сорка заметила его маневр.

— Э, нет, — она шлепнула молодого князя по руке, неосмотрительно протянутой к ее талии, — держи дистанцию!

— Но тебе я не причиню вреда! — пылко воскликнул Терезий.

— Ты небось всем так говорил, а потом в тебе «просыпался зверь»!

— Никому я ничего не говорил! Потому что ты первая девушка, с которой я разговариваю так долго! С остальными я… Я избегал их. Я даже не целовался ни разу по-настоящему!

— Правда? — Сорка впервые за все время разговора посмотрела собеседнику в лицо. — Знаешь, я тоже…

На лице Терезия расплылась мечтательная улыбка, но его отрезвили слова девушки:

— И пока не хочу!

Вечером, когда ужин был съеден и «молодняк» расползся по лежанкам — вернее, спать отправилась одна Сорка, оставив Терезия смотреть ей вслед влюбленными глазами, а Льора — таращиться на звезды, — Брехт смог поговорить с Уртхом. Он подробно рассказал ему о своем видении заброшенного города, о «встречах» с древними богами и о странном даре, врученном ему Гэхрыстом. Старый шаман выслушал его, не перебивая, только ближе к концу разговора помрачнел и сокрушенно покачал головой.

— Да, не думал я, что мне придется такое говорить, — промолвил он, когда Брехт замолчал, — но, видимо, придется тебе, парень, посетить Пещеру!

— Посетить что?

— Ты не знаешь, и тебе простительно, но каждый шаман, прошедший обучение, в обязательном порядке посещает Пещеру. Ее местонахождение известно только ее хранителям, к каковым относятся самые мудрые и сильные шаманы нашего народа. У меня нет своих учеников, ибо я добровольно сложил с себя обязанности шамана много лет назад, когда покинул родные горы. И за более чем полвека не нашлось никого, кого я смог бы подготовить к посещению Пещеры. Ты, хоть и не шаман, достоин того, чтобы вступить под ее своды.

— Почему?

— Ты знаешь то, что неведомо даже хранителям наших знаний! — огорошил старый орк молодого. — Мы знали, что у нашего народа были свои боги. Знали, что у нас были свои города, своя страна и своя культура. Светловолосые, — он понизил голос, покосившись на Льора, задравшего нос к звездам, — лишили нас всего этого. Сейчас уже не докажешь, правы они были или нет — прошло слишком много веков!.. Мы стали другим народом. Тех орков, что поклонялись Тьме, больше не существует. Осталась лишь память… Вернее, ее обрывки. Ты сможешь помочь хранителям и всем нам обрести ее. Ты поможешь оркам вернуть веру в богов! Поэтому, когда все закончится, мой тебе совет — спустись в Пещеру. Я не знаю, что ждет тебя там, но чувствую, что так надо. Ты мне обещаешь?

— Если останусь в живых, — уклончиво ответил Брехт. — Я ведь совершил преступление — убил своих сородичей!

Помявшись, он поведал и об эпизоде полуторагодичной давности — о замке «Стрелка» и мирных эльфах, которых ему пришлось защищать от банды мародеров.

— Радужный Архипелаг — ныне часть Империи Ирч, — выслушав Брехта и подумав, рассудил Уртх, — значит, это были подданные Империи. И ты не убил сородичей, а наказал преступников. То есть поступил правильно, ибо у преступников нет расы и национальности. Есть лишь те, кто нарушает закон, и те, кто его исполняет. Можешь занести это в копилку своих подвигов! А в Пещеру все-таки загляни!

— А меня пустят?

— Еще бы! Тамошние хранители не лыком шиты. Они чувствуют, кто с чем пришел! Тебе еще в ноги поклонятся за то, что почтил их своим посещением!

— Но почему я? — Забывшись, Брехт вскрикнул в полный голос, и Уртх поспешил сжать ему руку, призывая к тишине. — Я хочу спросить, почему именно мне явились древние боги? Ведь черные орки жили в этой степи веками! Они прямые потомки тех, древних, варов! Почему боги не явились их шаманам? Один Говорящий-с-Духами чего стоит!.. Они что, ждали именно меня? Но так можно было ждать до бесконечности! И где гарантия…

— А что, если все именно так и было? Что, если боги ждали именно кого-то? Что, если они действительно проморгали многих и многих пророков и шаманов в прошлые века исключительно потому, что ждали кого-то особенного? Знаешь, как человеческие девчонки придумывают себе принца на белом коне и ждут только его, не обращая внимания на настоящих хороших, добрых, честных и сильных ребят только потому, что у них нет белого коня или имеется лошадь другой масти!

— Но все-таки почему я? Я не шаман! Во мне вообще нет магической силы! Я даже боюсь магии!.. И не желаю я становиться шаманом, если уж на то пошло! Я воин! Как такое могло случиться?

— Горные демоны, — вздохнул Уртх. — Твой дух и аура изменились под их влиянием. А потом я лечил тебя с помощью драконьей крови, которую дала Сорка. Всего этого оказалось достаточно, чтобы ты стал не таким, как все! Стал тем единственным, кто смог…

— Но кто этого не хочет! — перебил Брехт. — Я не шаман и никогда им не буду! Я воин! И этим все сказано!

С этими словами он отвернулся от Уртха, давая понять, что разговор окончен. Поджав губы, старый орк смотрел на напряженную спину молодого. И видел не своего упрямого сородича, но того, кто вернет его народу веру в богов… если сам однажды станет богом.

Утром, не сговариваясь, решили продолжить путь на восток, ибо где-то в той стороне следовало искать мать Сорки. Но не успели мужчины свернуть лагерь и затоптать костер, как раздался звенящий от волнения крик Льора:

— Смотрите!

Они обернулись — и у всех одновременно отвисли челюсти. По склону каньона, постепенно приближаясь, спокойно шла обнаженная женщина. Ее наготу еще больше подчеркивала тонкая серебряная цепочка на щиколотке левой ноги. Длинные белые волосы развевались на ветру, и она то и дело отбрасывала их назад небрежным движением гордо посаженной головы.

Старый Уртх вытаращился, как юноша, впервые узревший женскую плоть. В последние годы ставший придирчивым, предъявлявший завышенные требования к любовницам, он не мог не отметить, что сложена незнакомка безупречно, хотя и не без изъяна. В ней чувствовалась зрелая красота женщины, познавшей материнство, но не утратившей грации. Широкие бедра, аккуратный живот, покатые плечи, чуть раздавшаяся талия — ровно настолько, чтобы дать понять, что перед ним не юная девушка, а взрослая женщина, — слегка отвисшие груди, свидетельствующие о том, что последний раз кормить ребенка ей довелось уже давно. И в то же время все говорило о том, что она достаточно молода и сильна, чтобы родить еще. Чертами лица она настолько походила на Сорку, что все взгляды невольно переместились на девушку.

— Здравствуйте, — сказала женщина. — Я искала вас.

— Нас?

— Вас или кого-то другого, — уклончиво промолвила женщина. — Я просто почувствовала… кое-что.

Взгляд ее остановился на Сорке, и девушка вдруг смутилась, залилась румянцем и начала одергивать мужскую рубашку.

— Может быть, вот это? — Брехт полез за пазуху, доставая подвешенную на кожаном шнурке крупную серебристо-белую чешуйку.

— Откуда это у тебя? — хором воскликнули незнакомка и Сорка. — Где ты это взял?

— Дал твой отец. — Орк снял амулет и протянул девушке. — В тот день, когда… ну когда я обещал ему, что доставлю тебя к твоей матери. Сказал, что это поможет вам узнать друг друга…

Незнакомка вдруг схватилась за горло, словно его стянула невидимая удавка.

— Это дал тебе Каспар? — спросила она дрогнувшим голосом. — А ты Сорка? Ты… — Она порывисто шагнула вперед, распахивая объятия: — Дочь моя!

— Ну кажется, все! — Брехт вздохнул с облегчением, сделав шаг назад, подальше от Сорки, оцепеневшей в объятиях внезапно обретенной матери. — И не нужно больше никуда спешить…

Он вернулся к сбору вещей. Льор присоединился к нему. Терезий и Уртх остались стоять, как два памятника отвергнутым ухажерам.

— Сорка, — женщина отстранила ее и рассматривала, придерживая руками за плечи, — моя девочка! Ах, какая ты стала! Просто красавица… Я глазам не верю!

— Мама? — робко произнесла Сорка, не веря, что долгий путь наконец завершен. Совсем не так представляла она себе их встречу. Воображение рисовало девушке много разных вариантов, но о таком она не грезила даже во сне.

— Девочка моя, — женщина снова привлекла Сорку к себе, — конечно, ты думаешь, что я — бессердечная тварь, которая бросила свою малышку на произвол судьбы, но ты должна понимать… Мы — магри, и в землях людей у нас нет никаких прав. Мы — нелюди еще хуже, чем орки или гоблины… Нам многое запрещали…

— Я знаю.

— Хорошо! Тогда ты должна понимать, что у меня не было другого выхода. Я ждала ребенка, твоего брата. Нам запрещали иметь больше одного ребенка — и если бы не долголетие, наша раса давно бы уже исчезла с лица земли. Нас, меня и малыша, должны были убить, и я решила бежать. Здесь, на земле предков, я и родила твоего брата. Здесь живу я с моим сыном, а теперь будешь жить и ты!.. Ведь этого хотел твой отец, когда отправлял тебя ко мне?

Сорка обернулась на Брехта. Молодой орк закончил сборы и стоял в отдалении вместе с Льором.

— Да, — кивнула девушка, — он так хотел… Но, мама, а ты разве живешь здесь?

Женщина рассмеялась и взъерошила девушке волосы.

— Нет, конечно! — воскликнула она. — У нас есть целый город! Это там, в нескольких лигах к востоку, на берегу моря. Вы не добрались до него совсем чуть-чуть! Другие города находятся южнее, на побережье, но мы восстановили, только один. Нас ведь пока мало…

— Нас?

— Других магри! Нас чуть больше двухсот, не считая детей. Там есть и прекрасные молодые мужчины, которые будут рады встрече с тобой! А твой младший брат такой замечательный мальчишка! Я уверена, вы подружитесь!.. Тебе у нас понравится, девочка моя! Я намерена наверстать упущенное за все те годы, что мы провели в разлуке… Ну — женщина приобняла Сорку за плечи и развернула к остальным, — прощайся со своими провожатыми! Нам пора!

— Как? — чуть ли не хором воскликнули девушка и потрясенный таким поворотом событий Терезий. — Как — прощаться?

— Так, — пожала плечами женщина. — Мы — магри, и у нас своя судьба.

— Она — магри, — Уртх сжал локоть молодого князя. — Ты не помнишь историю? Пятьсот лет назад…

— Все равно, — насупился Терезий. — Она предназначена мне!

— У нас женщина делает свой выбор, — вскинулась мать Сорки. — А мужчина подчиняется, каково бы ни было решение! Мой Каспар был таким. Я выбрала его. Я же приняла решение о рождении второго ребенка, и он подчинился моему желанию расстаться ради спасения малыша. Наши женщины… мм… Сорка, — обратилась она к дочери, — мне так много надо тебе сказать… Твой отец был прекрасным мужем, отцом и любовником, но он был всего лишь мужчиной и многого не знал. Я уверена, кое-что будет для тебя настоящим откровением. Например, ты, наверное, хочешь узнать, как я сюда попала, да еще в… таком виде? — Она улыбнулась, демонстрируя свой наряд, а вернее, полное его отсутствие.

— Она сюда прилетела, — буркнул Брехт.

— Что? — Все посмотрели на молодого орка.

— Да, — пожал плечами тот. — Вы что, не видите? Они же одинаковые!.. Обе женщины, обе — магри. И если одна может летать, то почему бы не летать и второй?

— Летать? — переспросил потрясенный Терезий. — Ты хочешь сказать, что Сорка… что она не единственная и неповторимая?

— И единственная, и неповторимая — только в другом смысле! — поспешил успокоить его Брехт. — Я к тому, что они обе умеют летать!

— Да, — подтвердил и Уртх, — от них пахнет одинаково — драконами!

— Что? — Женщина, обнимая Сорку за плечи, развернулась к оркам. — Вы знаете?

— Ага, — кивнули они. — А как, по-вашему, мы сюда добрались через степи? Пешком долго, а на крыльях раз-два! — и на месте!

— Сорка, — женщина потрясенно взглянула на дочь, — неужели ты уже крылата?

— Что значит «уже»? — осторожно спросила та. — Разве у нас не с рождения есть крылья?

— С рождения, — кивнула ее мать. — Каждая женщина нашего племени с рождения имеет крылья, но до поры до времени они незаметны. Лишь когда в жизни девушки появляется мужчина, когда она познает любовь, крылья появляются, и она может… э-э… превращаться в дракона. Скажи, девочка моя, — она пытливо заглянула дочери в лицо, — кто он? Кто… э-э… дал тебе крылья?

Брехт понял, что предчувствие его не обмануло, когда Сорка, не колеблясь, ткнула пальцем в него:

— Вот он!

Прищуренные глаза старшей магри так и впились в лицо молодого орка.

— Т-ты! — воскликнула она, словно выплюнула это слово. Зрачки ее вспыхнули оранжевым огнем, на дне глаз мелькнула неприязнь. — Как ты смел? Т-ты… мою дочь…

— Не трогал я ее! — покачал головой Брехт, по-своему поняв гнев женщины. — И пальцем не трогал! Даже не целовал ни разу! Она для меня была как сестренка! Младшая! И вообще, я еще слишком молод, чтобы жениться! У меня столько дел!

Он попятился, когда магри сделала шаг вперед. С тихим скрежетом на ее пальцах отросли когти. Она ссутулилась. От всего ее облика повеяло опасностью. И молодой орк понял, что ему сейчас впервые придется ударить женщину — или почти наверняка погибнуть, ибо нет никого отчаяннее матери, защищающей своего ребенка. А ведь он даже не понял, в чем его обвиняют!

— Мама, — Сорка рванулась к женщине, хватая ее за локоть и просительно заглядывая в глаза, — не надо! Я… мне нравится Брехт! Пожалуйста, ради меня, не трогай его!

Терезий тихо застонал, и Уртх поспешил подставить ему дружеское плечо. Молодой князь только-только встретил свою девушку — и вынужден не просто расстаться, но и отдать ее другому!

Женщина остановилась, не дойдя до Брехта всего пару шагов. Медленно выпрямилась, расправила плечи. Когти втянулись обратно, словно ничего не было. Она даже улыбнулась и встряхнула своими роскошными волосами.

— Ах, что это я! — Она кокетливо поправила упавшую на грудь прядку. — Прошу меня простить! Просто мы, магри, столько всего перенесли, что я поневоле каждого чужака встречаю, как врага! Ну конечно! Ты же доставил мою дочь сюда из Эвлара через весь материк! Между вами не могло не возникнуть… мм… чувства!.. Но ты не знаешь обычаев магри. Это может вызвать некие сложности… Впрочем, все потом! — Она улыбнулась одними губами и махнула рукой. — А сейчас я прошу тебя быть моим гостем!