Глаза Сорки смотрели умоляюще. Ей было страшно расставаться.

— Согласен, — кивнул Брехт. — Только я не один. Со мной мой брат, — и демонстративно стиснул руку Льора.

— А я, — Терезий вдруг рванулся к женщине, — я бросил свое княжество и проделал огромный путь ради Сорки. Я тоже дракон и хочу быть с вами!

— А я прошу разрешения последовать за вашим гостем, госпожа, — коротко поклонился Уртх. — Ибо мы, орки, долго не можем обходиться без общения с себе подобными.

Он поймал удивленный взгляд Брехта — при их первой встрече старый шаман говорил совсем другое — и подмигнул ему. Но мать Сорки больше взволновали слова Терезия:

— Как — дракон? Но кроме магри…

— Я не настоящий дракон! Я родился человеком, но моя мать выпила драконью кровь, и в результате я…

Он попятился, на ходу стаскивая штаны. Уртх на всякий случай встал рядом, ибо в момент превращения молодой князь, как и всякий оборотень, был совершенно беспомощен. Когда Терезий предстал перед зрителями в своем втором облике, воцарилось молчание. Наконец мать Сорки покачала головой, словно собираясь с мыслями.

— Прошу меня простить, — пробормотала она, — это все так неожиданно… Что ж, если другого выхода нет… Я прошу вас всех быть моими гостями. Сорка, летим!

— Я понесу Брехта, — радостно взвизгнула девушка, одним движением выныривая из слишком просторной Терезиевой рубашки и бросаясь к молодому орку.

Милый, не бойся! — долетела ее мысль. — Я знаю, что тебе было плохо, и постараюсь нести тебя так, чтобы ты ничего не почувствовал!

— Ты знала? — насупился тот. — Знала и ничего не сделала… вчера?

Ну, — девушка потупилась, — я думала, что тебе потом понравится…

Поверх ее склоненной головы молодой орк увидел лицо ее матери. Старшая магри смотрела на них такими странными глазами!.. «Она знает, что Сорка умеет читать мои мысли!» — осенило его. Кто бы ему еще объяснил, что это означает!

— Что ж, — сказала мать Сорки, — нечего терять время. Мы еще сможем наговориться дома… Да и мне не терпится представить остальным мою дочь! Превращайся, малышка, и полетели!

— Мама, ты возьми, пожалуйста, Льора, — смущенно кивнула девушка на юного эльфа. — Он совсем-совсем не боится высоты! Наоборот, ему даже понравится, если ты, — она захихикала и опять смущенно покосилась на Брехта, — немного покувыркаешься в воздухе!

«Так вот в чем дело, — понял молодой орк. — Эта парочка просто-напросто, радуясь полету, забыла о моем существовании. Они оба опьянели от высоты и развлекались, как обычные подростки, не заботясь о мыслях и чувствах окружающих. А он-то чуть с жизнью не простился! Ладно Сорка, ее теперь есть кому воспитывать. Но Льора выпорю! При первой же возможности!»

Обе магри сменили облик гораздо быстрее и легче, чем это сделал Терезий. В отличие от князя, было заметно, это никоим образом не причинило им боль. Никто из орков не успел сосчитать до трех, как два серебристо-белых дракона замерли, раскинув крылья, готовые к полету. Мать и дочь оказалось довольно легко отличить: Сорка была мельче и изящнее, в то время как в ее матери чувствовалась мощь. Льор робко подошел к старшей магри, обернулся на Брехта, глубоко вздохнул и взобрался на загривок. По стройному телу драконицы прошла волна дрожи. Ей не нравилось, что на ее спине кто-то сидит, но она умело скрыла свои чувства.

Полет занял очень мало времени — всего несколько часов. Драконы летели ровно, выстроившись в линию: впереди мать Сорки, за нею — девушка, Терезий оказался замыкающим. Обе магри в самом деле несли своих седоков так осторожно, что Брехт примерно на середине пути открыл глаза и начал озираться по сторонам. Он даже набрался храбрости и посмотрел вниз, когда до него, рассматривающего горизонт и облака, донеслась мысль Сорки:

Смотри-смотри! Что это там, впереди?

Желто-бурая зимняя степь впереди была разрезана синей полосой воды, протянувшейся до самого горизонта. Столько воды не видел никто из гостей, кроме, пожалуй, Уртха, который за свою долгую жизнь где только не побывал. Несколько узких — с высоты казалось, что их можно перешагнуть, — речек бежало к руслу большой реки. Берега поросли кустарником и редкими деревьями, похожими на большие зонтики. Стадо рогатых животных, похожих на степных газелей, при виде драконов бросилось бежать со всех ног.

Смотри-смотри! — опять послышался мысленный вопль Сорки. — Вон там! Слоны!

— Кто? — Забывшись, Брехт наклонился так низко, что чуть не свалился. Он поскорее распластался на шее драконицы, обнимая ее всеми конечностями и едва не впиваясь в нее зубами.

Ну слоны! Терезий говорит, что Уртх их раньше видел, в молодости, когда путешествовал! Они вообще-то живут на юге, в джунглях, но, оказывается, и тут есть немножко!.. Они во-он там, у той речки. Хочешь, подлетим ближе?

— Погоди-погоди, — заторопился Брехт, которому слоны и иже с ними были до фонаря, — Терезий… говорит? Ты что, можешь читать и его мысли тоже?

Только когда он в облике дракона, — смущенно захихикала Сорка. — А тебя я могу слышать в любом облике, так что не вздумай ревновать!

Пока молодой орк переваривал это сообщение, опять что-то изменилось. Мать Сорки испустила громкий трубный звук, похожий на крик и стон одновременно. Ей ответил ликующий вопль Льора, который откровенно наслаждался полетом и сидел удивительно прямо, подставив лицо встречному ветру. Драконица заложила крутой вираж, ложась на крыло и открывая картину быстро приближающегося города, раскинувшегося на берегу моря.

Собственно, городом его можно было назвать с большой натяжкой. Белые стены, украшенные резьбой, вздымались среди буйной растительности, несколько странной и непривычной после выжженной солнцем степи и полупустынь, по которым путешественникам пришлось пробираться последние несколько месяцев. Было заметно, что лес поглотил большую часть зданий на окраинах, и лишь ближе к центру города творения рук человека еще сопротивлялись природе.

По мере приближения стало заметно, что часть зданий нуждается в восстановлении. У многих отсутствовали крыши, вместо окон зияли провалы, стены покрылись сетью трещин. Дорога, вынырнувшая откуда-то сбоку и идущая к городу с юга, частично сохранилась, частично заросла травой. Стоявшие на обочинах сооружения превратились в груды камней. Судя по всему, когда-то это были фермы: каждая была окружена чем-то вроде поросшего тростником канала и более пышной, чем в степи, растительностью. Но лишь несколько подобных участков можно было назвать ухоженными.

Чуть в стороне среди деревьев высилась сторожевая башня из темно-серого с прожилками камня. Когда три дракона подлетели ближе, с ее крыши в воздух взвился еще один серебристо-белый дракон. На его спине сидел всадник. Дракон поравнялся с матерью Сорки, описал полукруг, помахав крыльями. Оба коротко взревели, обмениваясь приветствиями. Всадник — немолодой мужчина, возраст которого выдавали его морщины, — вскинул в приветствии руку, после чего его дракон лег на крыло, развернулся и полетел назад к башне.

Практически сразу — не успели гости проследить его полет — издалека в воздух поднялось еще несколько крылатых зверей. Небо огласилось трубными криками, и мать Сорки ответила им ликующим воплем.

Нас встречают! — пришла мысль от Сорки.

— Это я уже понял, — проворчал Брехт, пытаясь сесть прямее.

К тому времени, когда они подлетели к громадному величественному зданию в центре площади, в небе вокруг них парило уже десятка полтора драконов с всадниками. Еще несколько зверей, расправив перепончатые крылья, сидели на крышах соседних сооружений. Воздух дрожал от трубных звуков. Всадники — все мужчины, — пролетая мимо, внимательно смотрели на пришельцев. Насколько Брехт мог заметить, они все так или иначе походили на Каспара Каура — те же черты лица, разрез глаз, светлые, почти белые волосы. Словом, путешественники оказать среди типичных магри. А ведь полвека назад люди были уверены, что Темная Империя Ма-Гри уничтожена раз и навсегда и не осталось далее ее следов, что все магри известны наперечет и их перемещение по миру строго ограничено и тщательно контролируется.

Показывать гостям город мать Сорки не стала, прямиком направившись к куполообразной крыше огромного здания. Часть купола отсутствовала, но было непохоже, чтобы это сделала природа.

Мама говорит, — пришла мысль от Сорки, — что здесь все, кто смог прилететь. На земле остались лишь старые и беременные. Ну и еще те, кто опаздывает!

Испустив еще один вопль, мать Сорки все-таки сделала круг, прежде чем приземлиться. Окончательно освоившийся Льор еще на подлете лихо вскочил на ноги и сейчас стоял на спине драконицы, балансируя раскинутыми руками. Его задорный крик слился с приветственными воплями встречающих, и Брехт еле дождался мига, чтобы соскочить на твердую поверхность и кинуться ловить это ушастое недоразумение. И, поймав, в первый момент сгоряча пригнул его голову, зажимая уши между колен и собираясь примерно отшлепать по заднице, и даже пару раз врезал ему, когда сообразил осмотреться но сторонам.

Пока он занимался воспитательной работой, три дракона приземлились, а Сорка с матерью уже сменили облик. К ним спешили встречающие. Большинство составляли молодые мужчины, даже юноши, и лишь двое оказались стариками с благообразными морщинистыми лицами и бородами. Заметив недоумение на их лицах, Брехт отпустил Льора и, театрально улыбаясь, потрепал его по плечу. Бросающие на него подозрительные взгляды юноши, обгоняя друг друга, торопились услужить матери и дочери, набрасывая им на плечи накидки из плотной ткани, отделанные по краям мехом. Сорка в первый момент попятилась от юноши с накидкой.

— Так принято, — успокоила девушку мать. — Со временем ты привыкнешь и поймешь, что это прекрасный обычай!.. Вас проводят в комнаты отдыха, — обратилась она к гостям.

Кто займется гостями, стало известно буквально через десять минут, когда к мужчинам подошли несколько женщин. Большинство было на разных стадиях беременности. Улыбаясь, но не произнося ни слова, они подхватили гостей под руки и увлекли за собой, в то время как группа юношей проводила Сорку и ее мать совсем в другую сторону.

Полутемными коридорами Брехта и Льора привели в просторную по дворцовым меркам комнату, одну стену которой занимало полукруглое окно таких размеров, что на подоконнике, не мешая друг другу, могли спокойно расположиться семеро мужчин — кто стоя, кто сидя, а кто и лежа. Большая часть комнаты пустовала — лишь в двух нишах, справа и слева, находились ванная и туалетная, отгороженные ширмами, середину занимала широкая постель. Старательно улыбаясь, женщины на ломаном всеобщем языке объяснили, что через несколько часов будет подан обед, после чего предоставили гостей самим себе.

— Здорово! — Льор прошелся вокруг в легком танце. — Брехт, тебе понравилось летать?

— Нет, — отрезал орк, подходя к окну и садясь на подоконник. Отсюда открывался прекрасный вид. Над вековыми деревьями парили серебристо-белые драконы. Как заметил молодой орк, они разделили воздушное пространство на несколько областей, и каждый зверь патрулировал свою территорию.

— Но воздух — это… так… волшебно! — Не найдя слов, юный эльф исполнил несколько танцевальных па. — Как будто у тебя вырастают крылья!.. Ну, Брехт, ты же должен знать, каково это — ты вырос в горах! Неужели ты никогда не стоял на краю пропасти и не думал о том, что можно шагнуть вниз?

— Никогда! А вот ты, можно подумать, знаешь, что такое пропасть!

Льор захихикал.

— В детстве я очень любил лазить по деревьям и подолгу мог стоять над речным обрывом, — объяснил он. — А если мы останавливались ночевать в замках высоких лордов — а это случалось иногда через две ночи на третью! — я взбирался на крепостную стену. И это при том, что мы, эльфы, не любим высоту, — вздохнул он, усаживаясь рядом. — Я, наверное, неправильный эльф!

— Очень неправильный, — согласился орк. — И отодвинься от меня… И чего я тебя терплю? Наши народы уже много тысячелетий ненавидят друг друга, а я называю младшим братом светловолосого! Отец узнает — убьет!

— А ты ему не говори!.. Кстати, а что мы будем делать потом?

— Когда — «потом»?

— Ну Сорку мы вернули матери, — Льор как ни в чем не бывало поерзал на подоконнике, устраиваясь поудобнее и свесив ноги наружу. — Вроде теперь мы свободны и можем идти куда хотим!

— А куда ты хочешь? — осторожно поинтересовался Брехт, в голове которого мелькнула мысль, что это отличный повод пристроить мальчишку в надежное место и раз и навсегда от него отделаться.

— Не знаю. — Юноша болтал ногами в воздухе. — Я принадлежу тебе!..

Брехт выругался.

— Льор, сколько можно? Ты свободен! Можешь вернуться на свой Архипелаг и…

— Куда? — безмятежно улыбнулся юноша. — У меня никогда не было постоянного дома. Мы все время путешествовали, нигде не задерживаясь надолго. Мой дом — повозка на колесах. Даже не повозка — в ней везли вещи и маленьких детей. Взрослые либо шли пешком, либо ехали рядом на лошадях. Две трети ночей мы провели под открытым небом или на фермах светлых альфаров. Нас даже не всякий лорд оставлял ночевать! Мы надолго задерживались лишь в поместьях-столицах — разбивали где-нибудь шатер и несколько недель жили, давая представления. Я путешествовал по всему Радужному Архипелагу и даже немного за его пределами, потому что, например, Жемчужный Остров находится на западе, за княжеством Холмогорским, а Обсидиановый — аж за горами…

— Так вот откуда ты знаешь про пропасти! — догадался Брехт.

— Ага! Когда я был совсем маленьким, мы даже заезжали на Плоскогорье! Давали представления у свиллов.

— А кто это?

— Ну они похожи на светлых альфаров, только уши у них человеческие. Это очень небольшой народ. Мы целый месяц жили при дворе тамошнего правителя, потому что приехали как раз перед его свадьбой. Мне там понравилось. Я был тогда единственным ребенком в труппе, и меня все угощали конфетами. Так что я всю жизнь провел в разъездах и не знаю, есть ли у меня дом! И, наверное, пойду туда же, куда и ты!

Он одарил Брехта застенчивой улыбкой, и тот, снова выругавшись, спрыгнул с подоконника, пройдясь по комнате. Время шло, и молодой орк начал нервничать. Что скрывается за этим ожиданием? Почему-то в голову лезли недобрые мысли, и расставаться с копьем не хотелось. Без талгата, забытого у черных орков, было непривычно, и даже сакс [Сакс — боевой нож длиной примерно в локоть.] на бедре не успокаивал.

Их уединение нарушило появление шестерых мужчин, которыми командовали две беременные женщины. Мужчины внесли низкий стол, два приземистых стульчика и расставили на столе яства: запеченную и посыпанную зеленью рыбу, нарезанный крупными кусками окорок, дичь с овощами, хлеб, фрукты, горку устриц и вино. Пока сервировали стол, женщины подошли к гостям, проводили их в туалетную комнату для омовения рук, после чего пригласили к столу.

— Слуг у нас нет, — сказала одна из них. — Поэтому мы все делаем сами, и это занимает довольно много времени. Милости прошу отведать наше угощение, после чего вы сможете как следует отдохнуть.

После завтрака прошло довольно много времени, орк и эльф проголодались и не заставили просить себя дважды.

Сорка сидела на пышных подушках рядом с матерью возле накрытого стола. Девушку как следует вымыли, вернув наконец природный белый цвет ее волосам, переодели в струящиеся одежды, представлявшие собой полоски ткани, скрепленные между собой пряжками и булавками. Никаких украшений ей не поднесли. Как объяснила мать, до замужества девушка не носит украшений. Браслеты, кольца, серьги, ожерелья ей дарит супруг. Причем не просто так, а по случаю — свадьбы, рождения ребенка, праздника, встречи после многолетней разлуки. И всякий раз дарится определенная вещь — кольца, например, женщина получает только в случае рождения детей, на свадьбу муж должен подарить ожерелье, браслеты на запястья и щиколотки жена получает на праздники и так далее. У матери Сорки был всего один браслет и одно кольцо — все, что кроме брачного ожерелья успел подарить ей отец девушки.

Мать и дочь сидели за столом в компании еще пяти девушек. Две из них были ровесницами Сорки, еще две — чуть постарше, а пятая помоложе. Последняя скромно сидела в уголочке, не поднимая глаз, и отчаянно смущалась. Им прислуживали два юноши, бросавшие на девушек горящие взгляды. Третий, совсем молоденький, сидел сбоку от матери Сорки. Это был ее младший брат Карнар.

— По традиции мы даем своим детям имена, похожие на имена родителей, — объяснила мать. — Меня зовут Сарла, и твое имя похоже на мое. Имя твоего брата похоже на имя его отца: Каспар — Карнар. Когда у тебя будет дочь, ты выберешь ей имя, похожее на свое.

— А если у меня родится мальчик? — полюбопытствовала девушка, и юноша-виночерпий так покраснел при этих словах, что невольно обратил на себя внимание.

— По правилам магри, имя мальчику всегда дает отец… если он жив. Каспара не было рядом со мной, когда появился Карнар, — женщина погладила сына по голове, — но, думаю, он бы не обиделся на мой выбор. Наши мужчины уважают женщин, ибо, должна тебе сказать, у магри всегда рождается девочек меньше, чем мальчиков. Из пяти новорожденных — лишь две девочки. И эта тенденция сохраняется. Так что, — мать подмигнула, — будь готова к тому, что здесь ты окажешься в центре мужского внимания!

Это Сорка поняла и так — оба юноши так и стреляли в нее глазами. Оба были хороши собой, а плавными движениями и гармонично развитыми фигурами сильно напоминали Льора. Так сильно, что девушка спросила:

— А где Брехт и Льор? Ну и… остальные?

Девушки, составлявшие матери и дочери компанию, переглянулись.

— Дочь моя, — Сарла поджала губы. — Тебе нужно усвоить несколько правил поведения настоящей магри… Я удивляюсь, как твой отец не объяснил тебе элементарных вещей. Ведь ты девушка! Наши женщины никогда не обращают внимания на мужчин сверх необходимого! Это мужчина должен добиваться внимания женщины и заслужить право находиться рядом с нею. Это мужчина должен желать встреч, а не женщина! Ибо хотя мужчина дарит женщине крылья, но счастье полета подносит именно она! Впрочем, на церемонии выбора ты сама все поймешь.

— На церемонии выбора? — эхом откликнулась Сорка. — А что это?

— Древний обычай магри. В Эвларе и других землях нам пришлось отказаться от многих традиций, забыть, кто мы и откуда. Но здесь ничего не изменилось. Раньше такие церемонии проводились раз в месяц, сейчас нас, магри, очень мало, поэтому они проводятся раз в год. В этом году мы организуем церемонию выбора раньше срока из-за тебя. И эти пять девушек на оставшееся до выбора время станут твоими подругами. Они пока бескрылы, так что учти это, дочь моя. Мы назначим праздник на начало следующего месяца. За это время ты должна определиться с выбором партнера.

Оба юноши при этих словах упали на колени.

— Госпожа, — заговорили они наперебой, — о, госпожа, выберите меня! Пожалуйста!

— Молчать, — негромко, но властно произнесла Сарла, и оба тут же смолкли, опустив головы и заливаясь краской. — Никто не должен принуждать женщину к выбору!.. Тебя, дочь моя, непременно станут принуждать, несмотря на то что ты — моя дочь. Советую просто… посылать навязчивых ухажеров подальше… Конечно, никто не запрещает тебе общаться с мужчинами, но никакого давления! Никаких попыток сделать выбор за тебя! Вот для этого рядом с тобой постоянно будут эти девушки. Им тоже предстоит пройти церемонию выбора… Они же будут следить за тем, чтобы никто не посмел обидеть тебя или воспользоваться твоей неопытностью.