Сорка все-таки кое-что знала о положении своего народа среди людей, поэтому осторожно поинтересовалась:

— Мама, а здесь живут все магри, которые, как и ты, убежали от людей в разные годы?

— Не совсем так, — ответила мать. — Когда пятьсот лет назад наша родина пала и магри были разгромлены, большая часть народа была убита. Жизнь сохранили только детям моложе определенного возраста, да и то потому, что вмешался кто-то из Покровителей, которым поклоняются эльфы. Это были наши с тобой предки. Но никто не знал, что здесь, в развалинах древней столицы, чудом уцелело несколько стариков, слишком слабых, чтобы принимать участие в сражениях. Они ухаживали за ранеными, и у них на попечении оказались сироты — дети тех магри, что погибли раньше. Тогда они были грудными младенцами. Они выросли и выжили здесь, под присмотром стариков. Это предки тех, кто сейчас населяет Город Драконов. Таких, как я, пришедших из внешнего мира, тут единицы. Ибо в мире людей все магри наперечет. У нас одна цель — снова сделать так, чтобы с магри считались, чтобы наша раса перестала быть изгоями. И мы достигнем своей цели рано или поздно. Но пока нас слишком мало, девочка моя.

— Скажи, мама, а за что люди так ненавидели магри?

Сарла как-то странно поджала губы, словно дочь спросила ее о чем-то опасном, и отвернулась, протягивая кубок юноше-виночерпию.

— Они завидовали нам, — наконец промолвила она, делая паузы между словами, чтобы отхлебнуть из кубка. — Нашим силам… Нашему долголетию… К тому же мы все с рождения маги, а людям всякий раз приходится преодолевать долгий путь, чтобы овладеть этими знаниями… Кроме того, они завидовали нашим женщинам — ведь мы крылаты! Мы образуем пары на всю жизнь, и пара «всадник — дракон» во многом совершенна! Это единение тел и душ — то, о чем мечтают все без исключения!

— Но, мама, эльфы тоже живут долго, как и орки, и тролли, и… и вообще все! И магия…

— Ах, милая, люди всегда кому-то завидуют — такова человеческая природа. Ты разве ни разу не становилась объектом их зависти?

Сорка вздохнула и покачала головой. У нее практически не было человеческих подруг — только в раннем детстве, — но она помнила, как девчонки вздыхали, глядя на ее волосы. Но разве можно ненавидеть кого-то за такие мелочи? Ведь уживаются же люди рядом с эльфами, троллями, орками, альфарами!.. Да со всеми, кроме гоблинов и драконов! Но гоблины — они сами сторонятся людей, а драконы…

— Мама, а что ты говорила про драконов? — прищурилась она, вспомнив странные слова матери о паре «всадник-дракон».

— Ты слишком любопытна. — Женщина ласково погладила девушку по плечу. — Задаешь много вопросов! Я отвечу тебе позже, но есть такие, ответы на которые ты должна найти сама! Пока скажу, что, лишь полюбив, женщина-магри обретает способность летать!

Сорка замолчала, уставившись в пол. Если она умеет летать, значит, она любит Брехта! А орк?

— Мама, а можно любить без взаимности? То есть я хотела сказать, если мужчина, который… мм… — Она осеклась, внезапно заметив, как изменился взгляд ее матери. Сарла напряглась, буквально впившись глазами в лицо дочери.

— Девочка моя, — произнесла женщина, не дождавшись от нее продолжения, — не стоит задаваться такими вопросами. По крайней мере, до церемонии выбора! А до нее еще больше чем полмесяца! У тебя будет время все узнать!.. А теперь расскажи, как вы жили с отцом без меня? Чем ты занималась все эти годы?

Она засыпала девушку вопросами, ловко уводя разговор от опасной темы. И через несколько минут, болтая, Сорка в самом деле перестала об этом думать.

Дождавшись, пока девушка уснет, Сарла осторожно сняла ее голову со своих колен, натянула на плечи дочери узорное покрывало и, бесшумно ступая босыми ногами, выскользнула вон, не забыв плотно прикрыть за собой двери.

Шестеро мужчин, ждавших в коридоре, вытаращились на нее преданными глазами. Двое были ровесниками Сорки, трое — постарше, а один и вовсе казался стариком.

— Не спускать глаз! — распорядилась Сарла, кивнув на дверь. — Если куда-то пойдет, не препятствовать, но и одну не оставлять ни на минуту. Пусть рядом с нею постоянно будет кто-то из девушек. Если случится что-то непредвиденное, тут же доложить мне!

Ведущая поспешила прочь.

Огромный дворец уже отошел ко сну. Большая часть коридоров, залы и галереи были погружены во тьму. Лишь пятна лунного света лежали на плитах пола. Не пользуясь огнем — она отлично видела в темноте, — Сарла тенью скользила вперед. Слегка шелестели при каждом шаге ее одежды. Изредка раздавались странные звуки: это кричали в саду ночные птицы. Вот до ее острого слуха долетел трубный глас: это ночная стража заступила на пост. Всего девяносто четыре драконицы вместе с теми, кто ожидая рождения малышей, временно не может подниматься в воздух! Как мало! Впрочем, она не посчитала себя, Сорку и тех девушек, которым вскоре предстоит обрести крылья!.. А ведь есть еще и поколение детей! Каждая женщина рожает пятерых-шестерых. Правда, девочек всегда две, редко больше. А мальчишек действительно рождается много! Некоторые всю жизнь так и остаются одинокими и обречены оставаться на земле. Пока молоды, они раз за разом пытают счастья на церемонии выбора, но с возрастом перестают надеяться и становятся слугами. Должно пройти много времени, чтобы численность магри достигла нужного уровня. «Тогда мы заставим считаться с собой! — думала Сарла, шагая коридорами притихшего дворца. — И заставим мир сполна заплатить за обиды и унижения, которые пришлось испытать нашим предкам!.. Если потребуется, для этого мы опять обратимся ко Тьме! И я сама принесу любую жертву, какую она попросит!»

Растравив себя такими мыслями, женщина спустилась в подземелье. Ей пришлось воспользоваться магией, чтобы освещать себе путь. По счастью, тут не было ловушек и запертых дверей — для магри вход везде свободен, а другие расы не появлялись здесь уже много веков. До сегодняшнего дня… Два орка, эльф и этот странный человек-дракон! Их появление может означать что-то очень важное, и нужно быть готовым встретить перемены во всеоружии… Или не дать им свершиться!

Дойдя до конца крутой лестницы, женщина толкнула обитую железом дверь и прошла в просторную комнату со сводчатым потолком, которую освещал лишь огонь в камине. Не нужно было лишних взглядов, чтобы узнать в ней лабораторию мага — именно такую, как описывают во всех книгах мира. Стол, заставленный приборами, магические амулеты на полках вдоль стен, пучки трав под потолком, хрустальные шары и черепа на подставках. И согбенная спина самого мага, что-то увлеченно мастерящего на столе в дальнем углу. Он сам себе закрывал огонь, но, кажется, не замечал этого, целиком поглощенный работой.

— Я пришла, — напомнила о себе Сарла, прикрывая дверь.

— Сейчас-сейчас, моя девочка. — Маг что-то быстро убрал со стола. — Сейчас… Я только доделаю брачное ожерелье! Смотри! Тебе нравится?

Маг сунул женщине под нос странную конструкцию — кое-как скрепленные между собой проволокой бесформенные куски металла и обломки каких-то деталей.

— Ей понравится! — захихикал он. — И она полетит со мной! Как только я его доделаю, она со мной полетит!

— Конечно-конечно, — кивнула Сарла. — Но сейчас я пришла не для того, чтобы любоваться ожерельем. Я хочу, чтобы ты…

— Ты опять отвлекаешь меня от работы! — взвизгнул маг. — Ты просто не хочешь, чтобы я его доделал! Ты хочешь, чтобы она не дождалась и расправила крылья для другого! Вы все мне завидуете потому, что меня выбрала Ведущая! Все! Вы все! — Он затопал ногами, как маленький ребенок.

Сарла терпеливо переждала вспышку гнева. Несколько лет назад подруга старого прорицателя, прежняя Ведущая, трагически погибла, спасая дочь, попавшую в грозу. Старик после этого тронулся умом и, не иначе от пережитого потрясения, начал пророчествовать. Магри в ту пору уже какое-то время жили без прорицателя, так что старик занял достойное место. А сама Сарла, выдержав ритуальный бой с тремя претендентками, одной из которых была дочь погибшей, стала новой Ведущей. И под ее началом магри начали понемногу готовиться к тому, что сама женщина называла реваншем.

— Не сомневаюсь, — сказала она, дождавшись, пока старик успокоится, — твоя Ведущая по достоинству оценит подарок. И у тебя достаточно времени, чтобы его закончить!.. Я же пришла для того, чтобы ты рассказал мне о моей дочери. Ты уже несколько раз говорил мне о моей девочке. Я хочу знать больше…

— Знаем, мы все знаем. — Старик погладил хрустальный череп, стоявший на подставке. — Мы все знаем, не так ли, мой дружок? О, — он взял череп в руки, — эти глаза видели многое! Они видели начало и конец мира, они прозревали иные измерения. Им открывались такие видения, что впору плакать оттого, что это больше не повторится, и радоваться, что это случилось не с нами… А этот рот мог бы поведать такое…

— Я сейчас хочу, чтобы ты рассказал мне о моей дочери! Ей дал крылья орк! А скоро церемония выбора и…

— Врешь! — внезапно взвизгнул старик, обнимая череп и прижимая его к груди, как мать — ребенка. — Врешь! Она не достанется тебе! Она не достанется всем вам! Нет! Нет! Не отдам! — захныкал он, как маленький мальчик. — Моя! Она моя! Моя прелесть…

Поглаживая череп, безумный прорицатель стал нашептывать ему ласковые слова. Сарла уловила странные обрывки фраз:

— Большой город… Ты увидишь мой город… Мой красивый город… Ты станешь моей госпожой и повелительницей моей страны… мы улетим с тобой ко мне, и там… Там мы будем летать! Мы будем счастливы вместе! Счастливы навсегда!.. Ты увидишь… увидишь…

Речь стала совсем невнятной, а потом старик обмяк, склонил голову на грудь и, кажется, задремал в углу своей лаборатории, не выпуская из рук хрустальный череп.

Некоторое время Сарла стояла над ним, качая головой. Она уже много раз спускалась сюда за пророчествами, и всякий раз происходило примерно одно и то же. Безумный прорицатель никогда не говорил прямо — следовало внимательно слушать его бред и пытаться самостоятельно вычленить зерно истины. И сейчас женщина была уверена, что слова о большом красивом городе и были словами пророчества. Но о каком городе речь? Нужно подождать несколько дней, прежде чем прорицатель немного успокоится, придет в себя и ответит на другие вопросы. А пока надо прислать кого-то, кто поухаживал бы за стариком, когда тот откроет глаза.

И еще неплохо бы сменить прорицателя — этот слишком быстро устает.

Сорка с подругами сидела в кресле на балконе, подставляя лицо и тело нежаркому зимнему солнцу. Впрочем, это где-то была зима со снегами, метелями и инеем на ветках, а тут, на берегах Внутреннего Моря, было достаточно тепло. Холода, конечно, доберутся и сюда, даже может выпасть снег, но это, насколько ей сказали, случается не каждый год, так что еще есть время, чтобы насладиться солнечными ваннами.

Балкон был просторным — еще шесть кресел можно было поставить рядом, и все равно останется достаточно места. Между креслами сновали юноши и мужчины — их было около десятка, — то подавая напитки и угощение, то выполняя мелкие поручения. Девушки развлекали себя болтовней. Правда, говорила в основном Сорка. Чем ближе был праздник церемонии выбора, тем чаще подруг интересовало одно и то же.

— А превращаться — это больно? — спрашивала без конца Арда, самая младшая из девушек. Ее старшая сестра Айда получила крылья несколько лет назад и недавно родила первенца.

— Да нет, — рассеянно пожала плечами Сорка. — У меня это получилось как-то само собой. Раз — и готово!

— А как ты поймешь, что ты можешь… ну… как ты поняла, что это… что уже пора? — допытывалась самая старшая из девушек, Гайна. Она уже дважды участвовала в церемонии выбора, но уходила с нее без крыльев, то есть в одиночестве.

— Не знаю, — снова пожала плечами Сорка. — В тот день мне было не до того. Я просто поняла, что должна что-то сделать. Ну и… все получилось!

— А я слышала, что необходимо полюбить, — вздохнула третья девушка, имени которой Сорка не могла запомнить, как ни старалась. — И что только от этого и раскрываются крылья…

Девушки разом посмотрели на вертящихся вокруг мужчин.

— Да, — сказала Сорка, заметив, что все взгляды опять устремлены на нее.

— А как приходит любовь? — напряглась Гайна.

— Я не знаю, — честно ответила девушка. Не рассказывать же им о том, как Брехт спас ее, как он вез ее через несколько стран, как терпел ее придирки и грубость, как заботился, словно о младшей сестренке. Он не делал ничего из того, что сейчас делали окружавшие ее мужчины, и все-таки… — Наверное, ты понимаешь, что просто встретила мужчину, с которым тебе будет спокойно и надежно. Мужчину, который не предаст и в трудный момент позволит спрятаться за свою широкую спину. Мужчину, который все сделает для тебя. Мужчину, для которого тебе тоже захочется что-то сделать…

Сорка нахмурилась. Уже несколько дней со времени прилета она не видела Брехта. Мать первое время не отпускала ее от себя, всюду таскала за собой, показывала город и окрестности, знакомила с другими магри и их обычаями. Когда же обязанности Ведущей — а это, как поняла Сорка, что-то вроде правительницы — заставляли их расставаться, рядом с девушкой всегда находились «подруги» и целая толпа готовых услужить мужчин. Только Брехта среди них не было.

Брехт! Ты где?

Т-твою мать, Сорка! — услышала она знакомый мысленный голос и возликовала. — Нельзя же так!.. Без предупреждения…

Извини — Она захихикала. — А чем ты занят?

Учу… то есть учил Льора сражаться… пока ты не ворвалась в мои мозги!

Вам, мужчинам, только драться...— Девушка почти прервала контакт, чтобы орк подумал, что она обиделась.

Извини, — буркнул орк. — Ты чего хотела-то?

Да так. Просто услышать… Мы сегодня увидимся?

Зависит от тебя. — В голосе послышался сарказм. — Ты теперь жутко занятая особа, приближенная к императору… То есть к своей матери. Уйди мы через час из вашего города, не заметишь!

Я замечу, Брехт, замечу! — заторопилась девушка.

— Расчесать вам волосы, госпожа? — Рядом, отвлекая от мыслей, на колени опустился какой-то юноша. Прежде чем Сорка успела ответить, он погрузил гребень в ее распущенные волосы.

— Мальчики! — вдруг громко произнесла Гайна. — Мы хотим купаться! Приготовьте нам бассейн! А я кого-нибудь из вас потом поцелую…

Мужчины сорвались с места так стремительно, что чуть не застряли в дверях. Бросил гребень даже тот, кто расчесывал Сорку.

— Ну вот. — Девушка улыбнулась и выпрямилась в кресле. — Теперь нам никто не помешает… Как они вам? По-моему, Райнар ничего. А как вы считаете?

— Ну что ты, — немедленно залилась краской Арда. — Он же мой старший брат!

— А тебя никто не спрашивает! Вы-то как считаете? Стоит его выбрать или как?

Поскольку все смотрели на Сорку, та пожала плечами:

— Я ни разу не видела вашу церемонию выбора и тем более ни разу не участвовала в ней, поэтому не знаю, что делать!

— А мне нравится Колле, — промолвила другая девушка. — Он такой… серьезный. И немного печальный!..

— Просто твой Колле — неудачник! Он уже десятый раз выставляет свою кандидатуру на церемонию выбора и всякий раз получает отказ! — безжалостно припечатала Гайна. — Еще три отказа — и быть ему слугой до конца дней!

— Вот и выбрала бы его! — заспорила девушка. — Ты тоже дважды уходила с церемонии одна!

— Нет уж, — фыркнула Гайна. — Оставляю его тебе, если он так тебе нравится! Бери, пользуйся!

— И возьму! Колле — он… он…

Девушка внезапно осеклась, глядя в никуда большими глазами. Потом схватилась за грудь, словно ее что-то душило, вскочила и…

— Ай-й-й-й! — завизжала Арда, когда вместо нее на балконе появился молочно-белый дракон. Несколько секунд он — вернее, она — стояла на задних лапах, покачивая расправленными крыльями и хвостом, а потом сделала два неловких шага, перевалилась через перила и, судорожно взмахивая крыльями, полетела куда-то прочь.

Оставшиеся пять девушек смотрели ей вслед.

— Кажется, Колле можно поздравить, — в напряженной тишине произнесла Гайна и фыркнула. Но в ее толосе вместо радости звучала зависть.

Что до Сорки, то она сейчас была занята более прозаическим вопросом — кого из тех мужчин, что уже несколько дней отирались вокруг, зовут Колле. Для нее-то они все были на одно лицо.

И все-таки зима давала о себе знать — ночи были холодными, а эта выдалась еще и ветреной. Но менять свои планы Сорка не желала. Дождавшись, пока уйдут пожелавшие ей спокойной ночи девушки, и едва ли не пинками выставив за порог нескольких молодых мужчин (все, как один, предлагали согреть ей постель, чтобы дочь Ведущей не замерзла и не простудилась!), она торопливо разделась и вылезла в окно. Когти на руках и ногах отросли сами — не пришлось даже сосредотачиваться. Цепляясь за неровности каменной кладки — время обеспечило ее трещинами и выбоинами, — девушка стала карабкаться на крышу.

Ледяной пронизывающий ветер дул, казалось, со всей силой, и примерно на полпути Сорка остановилась. Прижавшись животом к холодным камням, она через плечо посмотрела по сторонам. Да, надо признать, ночной город — совсем не то что дневной. Облака скрыли большую часть неба, спрятав луну и звезды, и дома и деревья казались совершенно чужими. Шелестела листва, выл ветер. Где-то сонно протрубил дракон.

Внезапно в поле зрения попало движущееся пятно. Сорка подняла голову и с удивлением узнала князя Терезия, сидевшего чуть выше на подоконнике.

— Что, тоже не спится? — поинтересовался он, глядя на нее сверху вниз.

— Да. То есть нет! — Девушка теснее прижалась к камням, чтобы как-то скрыть свое обнаженное тело. Странно: при Брехте она бы могла разгуливать голышом, а этого человека стесняется. — Я хотела залезть на крышу!

— Подожди меня! — попросил Терезий. — Я с тобой!

Он ненадолго исчез в окне, но через пару минут появился снова — тоже без одежды — и быстро полез вверх.

Цепляясь за трещины и остатки лепнины, два беглеца взобрались на парапет и, невольно взявшись за руки и прижимаясь к старинному куполу, перебрались на ту половину крыши, куда несколько дней назад и приземлились драконы. Здесь было так холодно, что кожа Сорки мигом покрылась мурашками, и Терезий машинально привлек девушку к себе, закрывая от ветра спиной.

— А ну пусти, — дернулась она. — Я сейчас просто превращусь — и все будет нормально.

Она в самом деле моментально сменила облик, вызвав у молодого князя завистливый свист:

— Ловко ты! А я всякий раз мучаюсь…

Сорка покачала головой. Будучи в этом облике, разговаривать она не могла, лишь обменивалась мыслями.

— Погоди, я сейчас, — заторопился Терезий, опускаясь на четвереньки и выгибая спину, как кот. Кожа его напряглась, суставы затрещали. Он стиснул зубы, чтобы не стонать от боли, но все-таки взвыл, когда, прорвав кожу над лопатками, у него расправились два перепончатых крыла. Туловище стало быстро увеличиваться в размерах, одновременно меняя пропорции.

Затаив дыхание, Сорка наблюдала за процессом. Ее собственное превращение всегда происходило быстро и безболезненно. А тут она невольно пожалела молодого князя и, когда тот сменил облик, сочувственно спросила: