Поскольку лэд предупредил, что может врать, Каспар не принял его слова всерьез, но все-таки рискнул задать вопрос:

— Простите, господин, за что вас хотят убить?.. Может быть, если бы вы намекнули мне, я бы быстрее смог вычислить того, кто желает вашей смерти?

— У-у-у, — лэд Ретьорф рассмеялся, — причин столько, что даже не знаю, смогу ли припомнить абсолютно все! Назову одну из главных: я урод.

Каспар снова скользнул взглядом по его телу, по рельефно выпирающим мускулам.

— Насколько могу судить, вы…

— Я тебе соврал! — улыбнулся лэд холодными глазами. — Я не урод. Я выродок! Это более точная характеристика. Но большего я тебе не скажу — сам до всего дойдешь. А если, — глаза его стали злыми, — ты, узнав меня поближе, пожелаешь все-таки исполнить тот приказ и убить меня, то…

Он снова несколько раз хлопнул в ладоши, и на сей раз порог комнаты переступил не юноша в балахоне, а высокого роста девица в такой же облегающей одежде. Грудь ее была вызывающе оголена, на белом кожаном одеянии тут и там виднелись заклепки. Верхнюю половину лица скрывала белая же полумаска. На поясе висели кинжал и свернутая в кольцо плеть.

— Посмотри на этого раба, Мьюнесс, — Лэд подбородком указал ей на Каспара. — Если со мной что-то случится, ты сможешь забрать его себе. Я ведь знаю, как ты любишь разнообразить тренировки!

Девица посмотрела на магри таким пристальным взглядом, что он похолодел.

— Да, лэд, — произнесла она чуть хрипловатым голосом и облизнула губы кончиком языка. Каспар заметил, что клыки у нее чуть длиннее, чем остальные зубы. — Я люблю… разнообразие…

— Особенно, — лэд интимно наклонился вперед, — ей нравится, когда мужчина разложен на горизонтальной поверхности и может только кричать и чуть-чуть дергаться. По ее словам, это придает остроту ощущениям и продляет время тренировок… Но особо не усердствуй, — добавил он, обращаясь к Мьюнесс, — мне хочется, чтобы он умер уже после того, как ты с ним потренируешься!

Девица уже хищно раздевала его взглядом, и Каспар поспешил отвернуться от нее.

— Я все сделаю, господин, — покорно промолвила она.

— Вот и договорились… Мью, — он подмигнул девице, — проводи их в западное крыло на третий этаж и устрой где-нибудь. И чем скорее он приступит к своим обязанностям, тем лучше!..

На поверку «где-нибудь» оказалось двумя небольшими смежными комнатками, обставленными скромно, но с необходимым комфортом. В каждой была кровать, лавка, две полки и сундучок для одежды и личных вещей, а в нише — туалетная комната в виде небольшого бассейна с отверстием в центре. Из крана в стене подавалась вода, которой полагалось смывать грязь и нечистоты. В сундуке и на полке обнаружились кое-какие вещи: балахон, точь-в-точь такой, как носили здешние мужчины, разве что без бахромы, бисера и ленточек, несколько кусков ткани непонятного назначения, башмаки и прочие мелочи.

Каспар еще осматривал странное одеяние, прикидывая, стоит ли ему переодеться, когда вошел Таннелор. Эльф опять был при мече, но лука и колчана со стрелами не было. Он улыбнулся, увидев магри без кандалов, но глаз при этом остался серьезным.

— Вот влипли! — констатировал он, усаживаясь на подоконник и осматривая двор.

— Не влипли, а влип! — поправил его Каспар. — Тебя никто не заставлял отправляться со мной. Ты же прекрасно знал, что я — чужая собственность! И что мой хозяин рано или поздно предъявит на меня права!..

— Знал, — согласился эльф.

— Тогда какого гоблина ты отправился со мной?

— Ты — мой друг, — просто сказал эльф. — И брат по оружию. А друзей в беде не бросают… Ты без меня пропадешь! Не нравится мне твой хозяин! По-моему, он тебе наврал!

— А я ему верю. — Каспар сел на кровать.

— Потому что он пообещал тебе свободу? Вот в этом-то он тебя и обманывает, можешь мне поверить!

Каспар хмыкнул, оценив каламбур.

— На этот случай и существуют друзья, — изрек он и подмигнул эльфу.

Залитые светом своды терялись в вышине, возносясь в поднебесье. Потолок лишь угадывался в тонких и острых, как стрелы, лучах света, который косо падал откуда-то сбоку. Зал был не просто велик — он был огромен. В нем можно было смело разместить любое здание из столицы Эвлара — что королевский дворец, что сам Храм Девы-Усмирительницы, и еще осталось бы свободное место.

Шагая следом за лэдом Ретьорфом, Каспар чувствовал свою никчемность, ненужность и неуместность больше, чем когда бы то ни было. Власти в Эвларе делали все, чтобы унизить магри, лишить их чувства собственного достоинства. А все оказалось гораздо проще: достаточно было бы привести их сюда, где любой человек ощущал себя песчинкой перед горой.

…Впрочем, нет, не любой! Временный хозяин магри, лэд Ретьорф, вышагивал по огромному залу с таким видом, словно земля вращается только ради него одного. Он шел с гордо поднятой головой, и Каспар не мог не восхищаться им. Этот знатный альп мог быть кем угодно — подлецом, выродком, уродом, — но он при этом был и невероятно смел. И эта смелость и отвага с лихвой перевешивали отрицательные качества. Можно было даже сказать больше: за его широкими плечами Каспар чувствовал себя в безопасности.

В зале они были не одни. Тут и там между колоннами — чтобы обхватить каждую, понадобилось бы человек пять или шесть, не меньше — прохаживались группы пестро разодетых альпов. Большинство мужчин щеголяли в балахонах, которые скрывали их фигуры от шеи до пят, оставляя открытыми лишь кисти ухоженных рук, часто с накрашенными ногтями и узорчатыми татуировками. Женщины, напротив, носили облегающую одежду, которая подчеркивала их фигуру. Некоторые обнажали грудь и плечи или оставляли открытой спину до ягодиц. У других разрезы на узких юбках были столь смелы, что внимательный взгляд мог заметить отсутствие нижнего белья. Бесшумно, не поднимая глаз, сновали слуги — смазливые мальчики в балахонах или темные альфары обоего пола.

Повод для сбора такого количества альпов, а тут присутствовали все Старшие Гнезда Ийеллилора, был радостный. Накануне у Правительницы родилась наследница, что было отдельным поводом для восторгов. Впрочем, правящее Гнездо могло себе позволить с той же пышностью отметить и рождение мальчика: ведь в будущем наверняка найдется немало Гнезд, которые захотят его приобрести и таким образом упрочить свои позиции.

В центре зала на небольшом расстоянии от пола в воздухе парил украшенный цветочным узором помост, на котором в окружении четырех женщин-волшебниц и четырех девушек-воительниц восседала молодая мать с новорожденной на руках. На полу у самого помоста стоял выставленный на всеобщее обозрение ее супруг — полностью обнаженный, разве что на шее, запястьях и щиколотках его сверкали и переливались драгоценными камнями украшения, — дабы все видели, от кого рожден младенец.

Появление лэда Ретьорфа не осталось незамеченным, несмотря на огромные размеры зала. Впрочем, Каспар быстро сообразил, что здесь не обошлось без магии: какие-то неизвестные ему чары, которые он ощущал как странную резь в глазах. Еле заметная рябь на поверхности колонн зрительно увеличивала зал и всю обстановку настолько, что ни у кого не возникало желания приблизиться, например, к стенам. Казалось, они находятся на приличном расстоянии.

На его хозяина начали оборачиваться, едва тот показался на пороге. По залу волной прошелся шепоток. Дамы открыто смотрели в его сторону, мужчины бросали косые осторожные взгляды, и даже молодая мать подняла голову, оторвавшись от созерцания дочки. Напряженное внимание было столь ощутимым, что в какой-то момент Каспар почувствовал головную боль и машинально закрылся, попутно набросив телепатический покров и на своего хозяина. Лэд Ретьорф вздрогнул, сбиваясь с четкого, по-военному чеканного шага. Он заволновался, и Каспар поспешил приблизиться.

— Вам не стоит беспокоиться, мой господин, — прошептал он. — Я взял на себя смелость…

— И глупость! — сквозь зубы бросил знатный альп. — Знай место!

Пришлось убрать покров и терпеть волну напряженного любопытства и внимания — другими словами, терпеть нарастающую головную боль.

Пройти мимо помоста было невозможно, и лэд Ретьорф замер, не дойдя нескольких шагов. Спина его напряглась. Стоявший позади Каспар не мог видеть выражение лица хозяина, но то, как он выдержал паузу прежде, чем коротко кивнул головой и промолвил: «Ойральта…», — сказало о многом. Эта молодая красавица с гладкой кожей слабого лилового оттенка и редкими среди альпов золотистыми волосами была ему небезразлична! Магри понял это за ту долю секунды, на которую лэд Ретьорф задержался возле помоста. Впрочем, заминка эта была столь коротка, что могла и померещиться, во всяком случае, остальные альпы явно ничего не заметили. Смерив отца ребенка нарочито оценивающим взглядом — разве что не полез щупать мускулы, словно барышник на рабском торгу, — хозяин Каспара отвернулся и пошел дальше.

В глубине зала снежно-сахарной горой стояло возвышение, на котором неподвижно замерли три фигуры: двое мужчин, похожих, как близнецы, поддерживали под руки женщину. Когда лэд Ретьорф приблизился, Каспар невольно вытянул шею: на «склонах» не было и намека на ступени. Возвышение, казалось, было укутано снегом: так же искрилось и переливалось холодными оттенками белого, серебристого, голубоватого и нежно-желтого, так же резало глаз бликами, так же казалось одновременно пушистым, невесомым и твердым. От него даже исходил холод!..

— О, лэд! Вы здесь!

Мягкий наигранно-удивленный голос принадлежал какой-то женщине. Возле нее находились молодой жеманный мужчина с подкрашенными глазами и губами и женщина в тесном, по фигуре, кожаном наряде. Еще несколько альпов обоего пола стояли позади.

— А где я должен быть, дражайшая Владычица? — фыркнул Ретьорф. — В могиле?

— О, Покровители с вами, лэд. — Глаза женщины странно блеснули. — Что вы такое говорите?

— Мне кажется или вы раздосадованы тем, что имеете неприятную возможность лицезреть меня, Владычица?

— Сознаюсь, вы доставляете мне некоторые хлопоты, — женщина склонила голову, — однако… это приятные хлопоты…

— Ну да, ну да! Особенно если учесть, что я вообще единственный, кто может доставлять хлопоты вам, дражайшая! — Лэд Ретьорф шутливо раскланялся. — Что ж, беспокойтесь обо мне, пока есть такая возможность…

Каспар настороженно слушал. Его никто не замечал, но магри не спешил обнаруживать свое присутствие. Он замер за спиной хозяина, боясь пошевелиться. Кто эта женщина? По внешности альпов, как и эльфов, трудно судить о возрасте: только эльф или альп может угадать, молод или стар его оппонент. Представители других рас, как правило, ошибаются. Впрочем, кое-какие признаки, заметные опытному глазу, позволяли сделать вывод о том, что женщина старше лэда Ретьорфа… А девушка в кожаном костюме наверняка ее дочь. Кстати, что это она говорит?

— Беспокоиться о тебе — это мой долг…

— О, Покровители! — воздел очи горе хозяин. — Вы заговорили о долге, Владычица! Не означает ли это, что вы наконец нашли, кому меня пристроить? И как, сделка выгодная? Что за Гнездо возжелало заполучить производителя из выводка Изумрудного Льда? Смею предположить, это Каменный Цветок?

Случайно бросив взгляд по сторонам, Каспар заметил, что еще несколько альпов незаметно придвинулись ближе. Круг зрителей увеличивался. Магри занервничал. Конечно, у него не было опыта в делах подобного рода, но он знал, что в толпе легче нанести незаметный удар: убийца потом просто растворяется среди народа, который охотно поддается стадному инстинкту. Стоит кому-то одному крикнуть «убили», как крик подхватывают все, даже те, кто в этот момент смотрел совсем в другую сторону. Понимая, что его действия могут быть расценены двояко, он все-таки переместился так, чтобы закрыть собой спину хозяина. В своих реакциях он был уверен, но вот обладают ли такими же рефлексами альпы?

— Каменный Цветок? — Девушка в кожаном наряде вскинула точеную голову. — С чего вы взяли, что вами может заинтересоваться сам Каменный Цветок?

— Как же, дорогая сестричка! — заулыбался лэд Ретьорф. — Разве вы забыли? Кажется, Каменный Цветок уже выказывал такое желание, только в отношении другого осколка Изумрудного Льда, Ганьетта, если не ошибаюсь…

Перемена произошла мгновенно. Только что тут стояла холодная красавица, и вот уже разозленная фурия неуловимым движением выхватила бич, кончик которого шипел и стрелял магическими искрами.

— Не тебе, выродок, — процедила она, — марать своими грязными губами…

— Оставь, Лайнесс, — негромко приказала та, которую называли Владычицей, и кипящая от злости девушка опустила бич, нацепляя на лицо любезную улыбку. — Сейчас не время и не место… А ты, — это относилось к лэду Ретьорфу, — действительно остерегись! Ганьетт был твоим единокровным братом…

— И, в отличие от меня, великолепным самцом-производителем, — безжалостно припечатал лэд Ретьорф. — Воображаю, сколько Гнезд объявили траур по несбывшимся чаяниям, когда поняли, что лишились его семени! М-да, видимо, в Ийеллилоре действительно настали трудные времена, раз даже такие, как я, пошли с молотка!.. Однако вынужден вас разочаровать, дражайшая! Кто бы ни была та счастливица, в постель которой вы собираетесь меня подложить, вы рискуете поставить ей порченый товар!

Лайнесс злобно зашипела сквозь стиснутые челюсти, но не пошевелилась.

— Что ты имеешь в виду? — холодно произнесла ее мать.

Ответить лэд Ретьорф не успел. Совсем рядом, поверх их голов, прозвучал новый голос:

— А это что такое?

Каспар, догадавшись, что на него обратили внимание, поспешил опустить голову, всем своим видом выражая покорность: дескать, знаю, что оскорбляю ваши глаза таким неподобающим зрелищем, но я здесь не по своей воле и прошу меня извинить… Но потом любопытство пересилило послушание, и он поднял взгляд.

Троица на вершине соблаговолила спуститься с небес на землю. К женщине и двум мужчинам присоединились еще две молоденькие девушки-близняшки, наряды которых представляли собой полосы переливающейся ткани, причудливо задрапированной так, что половина тела оставалась открытой. Обе девушки были вооружены — на бедре у каждой висел чуть изогнутый клинок в причудливо украшенных ножнах, а в руках они держали короткие метательные копья.

— Где? — завертел головой лэд Ретьорф. — Ах, это… так, мелочь, ерунда…

— И все-таки мы хотели бы знать. — Темно-зеленые глаза женщины впились в лицо Каспара. — Что это?

— Магри, — промолвил лэд таким тоном, каким обычно говорят: «Козявка какая-то…».

— Настоящий? — внезапно оживилась женщина. — Живой?

— Это намек? — тоже встрепенулся Ретьорф. — Предупреждаю, он принадлежит мне и…

По зрителям прошла волна сдерживаемого гневного шепотка, но возмутитель спокойствия и ухом не повел.

— Что этот магри здесь делает?

— Меня сопровождает, — дернул плечом лэд. — На всякий случай!

— А разве вы не знаете, что… — начала было женщина.

— Знаю, Правительница, прекрасно знаю, — довольно резко перебил ее хозяин, — но что делать, если я вынужден поступать так? Дело в том, что я неважно себя чувствую, а этот магри…

Каспар понял, что сейчас его выход. Он сделал шаг вперед и двумя пальцами нащупал пульс на запястье лэда Ретьорфа, другой рукой осторожно касаясь энергетических точек на его висках и лбу. Аура знатного альпа отозвалась на это яркими всполохами.

— Вы хотите сказать, что… больны? — спросила женщина.

— Ретьорф, что это значит? — эхом отозвалась та, которую он назвал Владычицей.

— То и значит, дамы, — фыркнул тот, уворачиваясь от рук врача. — Ну, хватит на сегодня! Если бы я действительно был столь плох, как ты думаешь, ноги бы моей тут не было!.. Отойди и не мешайся!

— Как вам будет угодно, господин. — Магри сложил руки на груди и почтительно поклонился. — Но если что, я всегда рядом!

— Вот видите, дражайшая, — развел руками лэд Ретьорф, — я не могу принять участие в ваших планах. Вряд ли стоит выставлять на торги такой товар! Кстати, ничего, если я уйду? Что-то мне тут душно…

И, круто развернувшись, знатный альп решительно направился к выходу. Каспар послушно поплелся за ним, хотя в душе у него все леденело и переворачивалось от одной мысли, что только что совершилось на его глазах. Он одновременно ужасался и восхищался своим хозяином: чтобы открыто бросить вызов Правителям и обществу, нужно было быть либо очень сильным, либо абсолютным глупцом.

Сделав несколько шагов, лэд Ретьорф вдруг споткнулся. Что послужило тому причиной — скользкий пол, чей-то злой умысел или чистая случайность, неизвестно — но Каспар машинально шагнул вперед, поддерживая знатного альпа под локоть:

— Осторожнее!

— Ретьорф!

Совершенно неожиданно Владычица сорвалась с места и, подлетев, схватила обоих мужчин за руки, буквально растащив их в стороны. Каспар почувствовал укол короткой боли, словно его хлестнули крапивой, когда ярко накрашенные ногти женщины впились ему в запястье.

— Что с тобой? — с преувеличенной заботой поинтересовалась она. — Ты падаешь?

— Да. — Он резко выпрямился и вырвал у нее свою руку. Запястье магри она отпустила сама. — Что-то мне нехорошо… Прошу извинить, но я вас оставлю… Эй, ты! За мной!

Окрик относился к Каспару. Не желая спорить, врач последовал за своим пациентом, но уже на пороге, почувствовав чей-то взгляд, не смог не обернуться.

Две женщины, Правительница и Владычица, смотрели им вслед очень внимательно. И обе поспешили отвести взгляд, когда магри оглянулся.

В похожей на пещеру комнате было двое. Молодой мужчина стоял у окна, расположенного в нише, и смотрел вниз. Башня, в которой они находились, возносилась над городом, господствуя над ним. Окно было единственным источником света, темные стены, пол и потолок еще больше сгущали тени.

— Что ты волнуешься? — прозвучал голос из глубины кресла, стоявшего в полумраке. Сидевшая в нем женщина была в темном платье, лишь ее белые волосы мягко сверкали в темноте. — Все устраивается просто прекрасно!

— Я не верю! — Мужчина покачал головой. Четкий тонкий профиль заметно выделялся на фоне светлого окна, профиль утонченного красавца с приятным бархатным голосом. Длинный расшитый балахон полностью скрывал его фигуру.

— Что тебя пугает? — Судя по голосу, женщина была не слишком молода.

— То, что произошло на приеме…

— Ах, это. — Она мягко рассмеялась. — Вон оно что… И что такого страшного там случилось, малыш?

Мужчина и ухом не повел, что его как-то задело насмешливое обращение. В конце концов он отдан в мужья этой женщине своим Гнездом исключительно для того, чтобы стать новым отцом. Супруга была старше него, а ее Гнездо стояло настолько выше его Гнезда, что уже за одно это можно было вытерпеть многое: и насмешки, и пренебрежение, и даже грубость. Впрочем, его жена относилась к нему мягче, чем его мать к его отцу. Во всяком случае, его еще ни разу не били и не сажали на цепь. И шрамов на его теле было совсем мало… Впрочем, не стоит забывать, что рано или поздно всему приходит конец.

— Лэд Ретьорф, — произнес мужчина осторожно.

Женщина рассмеялась:

— Ах, вот оно что, малыш!.. С каких это пор тебя волнует судьба какого-то выродка?