Не теряя времени, первым полез Брехт. Орк, конечно, боялся высоты, но только в том случае, когда речь шла не о скалах. А эта стена так сильно напоминала родные горы, где ему еще подростком случалось карабкаться по самым крутым склонам, что для страха не осталось места. Упираясь ногами в стену и перехватывая веревку руками, он быстро одолел подъем.

Льор встретил его, прижавшись к стене и чудом удерживаясь на таком крошечном уступе, что оставалось удивляться, как он его вообще отыскал. Веревка была привязана к массивной решетке.

— Осторожно! На ней… — начал было Льор, но осекся, когда Брехт без затей схватился за один из прутьев и дернул.

Вниз посыпались выломанные камешки и сам прут. Снизу в ответ донеслись теплые пожелания счастья и долгих лет жизни, но орк уже точно так же выдернул второй, потом и третий прут, проделывая лаз под свои габариты. С каждым выломанным прутом глаза наблюдавшего за ним Льора становились все круглее и круглее.

— Т-ты, — выдавил он, когда решетка лишилась четвертого прута, — как ты это…

— Никак. Лезь давай! — Брехт поморщился, пропуская мальчишку вперед.

Льор ужом проскользнул внутрь. Орк забрался следом. Готовый драться, он заранее выхватил копье, до этого прикрепленное ременной петлей к спине, тем более все равно лезть в окно с ним по-другому было неудобно. На всякий случай метнув копье внутрь, он кувырком последовал за ним и, приземлившись на ноги в центре, встал в боевую стойку. Глаз сразу выхватил двух обитателей просторной шикарно обставленной комнаты — неподвижное тело на постели и скорчившегося на полу в уголке парнишку, на вид чуть младше Льора, в каком-то грязно-сером бесформенном балахоне. Мальчишка-альп дрожал от ужаса и явно ничего не соображал, но стоило к орку присоединиться капитану Шайрьефу, как он просиял и со всех ног бросился к мужчине, упав перед ним на колени.

— Господин, — лепетал он, — мой господин…

Явно смущенный, Шайрьеф поспешил отодвинуть от себя заложника.

— Простите меня, господин, — обратился он к Брехту. — Это…

— И так все понятно, — скривился орк, поворачиваясь к постели.

Капитан проследил за ним взглядом, и его темная кожа мгновенно стала пепельно-серой.

— Ретьорф, — прошептал он, бросаясь к брату. — Что… что случилось?

— Это не лэд Ретьорф, — промолвил Таннелор, как раз в этот момент влезая в окно.

— Что?! — чуть ли не хором воскликнули Брехт и Шайрьеф.

Длинные ресницы затрепетали. Лицо осветилось улыбкой, которая явно не могла принадлежать знатному альпу. Во всяком случае, капитан шарахнулся от этой улыбки, как от ядовитой змеи, после чего больной приподнялся на локте. Выглядел он значительно лучше, чем несколько дней назад, но похудел и осунулся.

— Как ты догадался?

— Когда ты… то есть лэд отправил меня за капитаном Шайрьефом, — промолвил одноглазый эльф, приближаясь к постели. — Как ты себя чувствуешь?

— Непривычно. — Больной поднял руку и осмотрел свои пальцы так, словно впервые увидел. — Пожалуй, даже смог бы встать с постели… Тайтьен отлично за мной ухаживает!

Он тепло улыбнулся мальчишке-заложнику, который так и цеплялся за капитана, дрожа всем телом и переводя взгляд с одного незваного гостя на другого.

— Я ничего не понимаю, — признался Шайрьеф, — Ретьорф, ты…

— Я не Ретьорф. Понимаю, это звучит дико и непривычно, но у меня не было другого выхода. Лэд был серьезно болен — из него уходила жизненная сила. Мне пришлось поменяться с ним телами и попытаться справиться с недугом как бы изнутри. Я Каспар Каур. — Он осторожно сел на постели. — В моем теле сейчас обитает дух лэда Ретьорфа… Вы удивлены?

Вопрос относился к орку. Брехт пожал плечами:

— По-моему, удивляться должен ты. Я полматерика прошел ради тебя.

— Ради меня? — Голос дрогнул. — Ради… магри?

— Я обещал твоей дочери, что найду тебя, где бы ты ни был, — проворчал Брехт. — Так что собирайся, я за тобой!

— Но я не могу так уйти, — Каспар развел руками. — Мое тело… и лэд Ретьорф…

— В чем проблема? Он сейчас в твоем теле? Так надо его просто отловить и…

Мальчишка-заложник при этих словах вскрикнул и дернулся. Взрослые мигом уставились на него.

— Ты что-то знаешь, — не столько спросил, сколько догадался Тан.

Смуглое лицо Тайтьена стало пепельно-серым, в глазах появился ужас.

— Не бойся, — Шайрьеф погладил его по голове, — скажи все, что знаешь, и тогда тебе сохранят жизнь.

Брехт презрительно скривился — он и не собирался убивать этого пацаненка, — но для самого заложника обещание капитана имело решающее значение. Он слегка приободрился и расправил плечи.

— Мой господин, я краем уха слышал, что господина врача сегодня днем забрала себе госпожа Мьюнесс… для… для тренировок…

— Вот… — выматерился Таннелор.

— В чем проблема? — не понял Брехт.

— В лэде Мьюнесс, — со вздохом признался Шайрьеф. — Она — младшая сестра Ретьорфа, по возрасту и порядку рождения лишена права наследования и… Это очень сложно… В общем, лэда Мьюнесс ненавидит мужчин.

— Ретьорф… то есть лэд Ретьорф обещал отдать ей Каспара, если с ним что-то случится, — мрачнея с каждым словом, произнес одноглазый эльф, — Каспар… то есть лэд… болеет уже несколько дней. И она вполне могла… Это случилось сегодня? — обратился он к мальчишке.

Тайтьен несмело кивнул.

— Тогда у нас есть шанс застать его в живых.

— Где это? — Копье, как живое, само нашло ладонь, и Брехт решительно шагнул к дверям.

— Мм…

Он сдержал крик, но тихий стон все-таки сорвался с губ.

— Что? — Его мучительница склонилась над ним. — Неужели тебе не больно?

Ретьорф стиснул зубы. Ему действительно не было больно, но досада глодала его сильнее физических мучений. Надо же было так глупо попасться! Что теперь с ним будет? Ответ напрашивался сам собой: лэда Мьюнесс будет тренироваться на нем до тех пор, пока он не умрет. Его новое тело почему-то не чувствовало боли, и это должно еще сильнее разозлить его мучительницу.

— Не может быть, — мягко промолвила сестра, — тебе должно быть больно! Обязательно должно быть больно!.. А если мы вот так?

Ретьорф дернулся всем телом, стремясь уйти от приближающегося к нему раскаленного прута. Но его сестра знала свое дело. Он мог лишь в бессильной ярости сжимать и разжимать кулаки и напрягать тело. Но кричать…

Воздух с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы.

— Молчишь?

— Да, — выплюнул он сквозь зубы. — Ты не заставишь меня кричать, как ни старайся!

— А ты осмелел, раб!

Он успел заметить замах ее руки и мотнул головой, поэтому остро отточенные ногти лишь царапнули его по щеке.

— Раб!

— Тварь! — не выдержал он. — Мать отдала тебя мне на растерзание, так прикончи меня поскорее!

Девушка схватилась за кривой кинжал, но не пустила его в ход.

— Много чести, раб, — процедила она. — Если хочешь умереть, моли меня о смерти!

— Я не раб! — отрезал Ретьорф и тут же прикусил язык. Решительно, это тело сыграло с ним злую шутку. Лишившись своего облика, он перестал быть собой. «Впрочем, — тут же поправил он сам себя, — скоро он вообще перестанет быть». В этот момент ему ужасно захотелось жить. Ретьорф столько раз был на волос от смерти, столько раз его могли убить — несколько раз он спасался лишь чудом! — что выживание стало для него привычным. В его мире те, кто не смогли выжить, не умели ежедневно бороться за жизнь, просто не доживали до старости. Еще несколько дней назад он всерьез планировал, как будет дальше существовать в облике магри. Неужели сейчас он смирится и погибнет? Это тело… неужели оно подведет его на сей раз? В отчаянии он рванулся и услышал над головой смех Мьюнесс.

— Не старайся, — сверкнула чуть удлиненными клыками сестра. — Крепления надежны! Они рассчитаны не на такого дохляка, как ты… Их испытывали на более крепких мужчинах…

Ретьорф сжал кулаки. Померещилось ему или нет странное ощущение разливающейся в солнечном сплетении тяжести? Словно холодный камень постепенно рос, становясь все тяжелее.

— На мужчинах, — процедил он, борясь с ощущением холода и тяжести, которые от живота постепенно переползали на грудь и плечи, — но не на оборотнях!

Мьюнесс отшатнулась.

— Что, попал в точку? — рассмеялся он. — Не зря Владычица лишила тебя права наследования! В тебе такая же дурная кровь, как и во мне?

— Врешь! — зарычала девушка, кидаясь к нему. — Ты все врешь!

— Кто был твоим отцом? — крикнул Ретьорф. — Владычица сказала тебе? Или он был настолько ужасен, что она предпочла забыть об этом?

Отчаянный крик вырвался из груди девушки, когда она, размахнувшись, ударила пленника в живот. И вскрикнула еще раз, когда ее кулак отскочил от него, как от каменной стены.

— Ты! — Мьюнесс схватилась здоровой рукой за ушибленную. — Кто ты? Ты…

Она вдруг осеклась и впилась взглядом в его лицо. И Ретьорфа прошиб холодный пот, когда девушка резко расхохоталась, хлопая себя по бокам.

— О Владычица! — прошептала она, не спеша обнажая меч. — Какой чудесный подарок! Разом избавиться и от строптивого раба, и от тебя, милый брат.

— Что это там?

От его неожиданного возгласа Мьюнесс вздрогнула, невольно обернувшись к выходу. Но в следующий миг улыбнулась.

— Не старайся отвлечь меня, милый брат!.. Я даже не буду тратить время и спрашивать, как тебе это удалось. Там ничего и никого нет…

Но она ошибалась, ибо в следующий миг за дверями действительно послышался шум: топот, крики, грохот. А потом дверь содрогнулась от мощного удара.

— Ха! — коротко размахнувшись, Мьюнесс всадила меч в живот распростертого на столе пленника…

И изумленно вскрикнула, когда меч отскочил от ничем не защищенной кожи.

— Нет…

— Да! — Ретьорф почувствовал, что улыбается. — Это тело намного прочнее, чем ты думаешь!

Дверь снова содрогнулась. Казалось, в нее всей массой бьется огромный монстр.

— Прочнее? — Мьюнесс прищурилась. — Но везде ли…

Ретьорф застыл, затаив дыхание.

— Ты правильно догадался. — Убрав меч, девушка обнажила стилет, намереваясь вонзить его пленнику в глаз.

И в это время дверь сорвалась с петель.

Рука Мьюнесс дрогнула, когда девушка увидела того, кто ввалился в тренировочный зал. Впрочем, она была опытным воином. Справившись с первым потрясением, Мьюнесс все-таки не остановила свою руку, и стилет вместо глаза глубоко пропорол висок пленника, порезав и ухо.

А в следующий миг, описав полукруг, широкий длинный наконечник копья плашмя ударил ее в грудь, отбрасывая от стола с пленником.

— Отойди от него!

Приподняв голову, Ретьорф во все глаза смотрел на темнокожего великана с грубыми, какими-то звериными, но притягательными чертами лица. Он никогда прежде не видел подобных существ. Его впечатлили рост и ширина плеч незнакомца, но времени любоваться не было. Чуть прищуренные серые глаза взглянули на него с какой-то странной теплотой:

— Ты в порядке?

— Осторожно! Она…

Яростное рычание, в котором не было ничего человеческого, заглушило его слова. Мьюнесс бросилась на орка.

В дверном разломе показались еще несколько нежданных гостей — альпы и эльфы. Увидев впереди Шайрьефа, Ретьорф уронил голову на стол:

— …Оборотень!

Огненный бич сверкнул в руке девушки, но встретил на своем пути длинное широкое лезвие копья — и с шипением втянулся в него, при этом чудом не вырвав из плеча руку Мьюнесс. Она еле успела разжать пальцы и атаковала орка, стремительным прыжком оторвав тело от пола. Увернувшись, тот отмахнулся копьем, и, получив страшный удар, оборотень покатился по полу. Впрочем, наконечник оставил на ее теле лишь большую царапину, которая всего-навсего разозлила девушку. Приземлившись на ноги, Мьюнесс кувырком ушла от очередного удара, любого другого пригвоздившего бы к плитам пола, и со всех ног бросилась к стене.

Стены ее тренировочного зала были увешаны оружием и орудиями пыток. Не тратя времени на выбор, она схватила первое, что попалось под руку, и бросилась на орка с быстротой молнии. Рана на боку нисколько не мешала ей двигаться. Разве что для превращения ей понадобилось бы несколько больше времени. Стремясь выиграть его, Мьюнесс пыталась потеснить противника, но скорость и сила ответных ударов, которыми осыпал ее орк, не давали ей такой возможности. Принимая ее оружие то лезвием, то прочным древком, держа копье двумя руками, он в несколько приемов обезоружил противницу, и она лишь чудом увернулась от смертельного удара в грудь. Изогнувшись под немыслимым для любого другого существа углом, Мьюнесс снова бросилась за оружием.

Брехту это надоело, и он рванулся следом. Копье само дернулось вперед, змеей выскальзывая из его руки, и ударило Мьюнесс в спину, но, поскольку орк все еще держал его, не пуская в свободный полет, смертельного удара не получилось. Вскрикнув от неожиданности, девушка буквально впечаталась в стену. Пальцы обеих рук вцепились в рукояти двух метательных ножей, и она с разворота послала их в противника. От резкого рывка неглубоко ушедшее ей в спину копье упало, покатившись по полу.

От одного ножа Брехт увернулся, второй глубоко впился ему в левое плечо. Мьюнесс зарычала, горбясь и готовясь к трансформации, которая могла залечить ее раны, но орк, ответив ей таким же глубоким звериным рыком, выдернул нож из раны и послал его назад.

Неизвестно, что сыграло решающую роль — то ли скорость и сила орка, на которую не были рассчитаны боевые навыки оборотня, то ли то, что Мьюнесс сама была ранена и чересчур увлечена превращением, но она не успела увернуться, и нож воткнулся ей между ребер. Взвыв, она схватилась рукой за рану, прерывая трансформацию. Будучи опытным воином, девушка понимала, что с такой раной ей не выстоять против этого великана. Каждое движение причиняло боль, но если с болью еще можно было бороться, то толчками выплескивающаяся кровь уносила не только силы, но и жизнь. И даже то, что она успела наполовину сменить облик, не могло ей помочь.

Брехт расхохотался, рассматривая весьма странное существо: ноги превратились в задние лапы, на руках отросли когти, на голове появились острые, поросшие густой шерстью уши, шерсть щетиной пробилась на сгорбившейся спине, а изо рта полезли кривые клыки. Подбирать копье времени не было, да он сейчас в нем и не нуждался. На стене среди неизвестных ему, большей частью каких-то кривых и причудливо изогнутых лезвий он заметил знакомый силуэт — конечно, это не талгат орков, но нечто близкое по форме и размерам. Отличное оружие! Тем более что уходя из дома несколько месяцев назад, он не взял талгат, ограничившись лишь копьем Гэхрыста, с которым привык не расставаться днем и ночью.

Он бросился к стене и, уже сомкнув пальцы на рукояти, почувствовал на плечах тяжесть: раздраженный и обозленный оборотень прыгнул на него со спины. Когти впились в шею и плечи сквозь одежду, а возле уха он ощутил горячее дыхание зверя.

Не теряя времени, Брехт отмахнулся талгатом, метя попасть по оборотню. Тот взвыл, не ослабляя хватку, и орк со всего размаха опрокинулся на пол, собираясь раздавить врага собственной тяжестью. На сей раз ему повезло — от удара когти разжались. Брехт мигом перекатился, прыжком вскочил на ноги и поднял оружие, готовый к бою.

Шатаясь и явно уже мало что соображая, оборотень кое-как поднялся на ноги, вернее, на лапы, поскольку выпрямиться, как человек, у него не было сил. Такое мужество не могло не впечатлить орка, и он дал противнице время собраться с силами и тогда атаковал.

Они налетели друг на друга одновременно, только орк в последний миг посторонился, перенеся вес тела на правую ногу и делая отмашку. Оружие, так похожее на талгат, не подвело. Полуоглушенный, оборотень не смог увернуться от удара в грудь и рухнул на пол, корчась в судорогах и пытаясь завершить трансформацию, чтобы таким образом спастись от смерти. Но боль от глубокой раны и потеря крови помешали. Несколько раз дернувшись, он застыл, завалившись на бок. Хриплый вздох пробился сквозь оскаленные зубы, и салатовые глаза потухли. Выдохнув, Брехт решительно перешагнул через тело. Разодранные когтями противницы раны болели, плечо и спина горели огнем.

Тем временем к столу, на котором лежал Ретьорф, с двух сторон бросились Таннелор и Шайрьеф.

— Ты в порядке?! — хором воскликнули они.

— Да, но…

— Погоди, я сейчас. — Капитан шарил по поверхности стола, пытаясь найти механизм и ослабить зажимы, чтобы освободить пленника.

— Нет, постойте! — донесся от двери знакомый голос.

Эльф и альп обернулись: в тренировочный зал, опираясь на плечо Тайтьена, вошел Каспар.

— Не трогайте его, — распорядился он. — Сначала надо…

Он забрался на стол, оседлав тело магри. Все было как несколько дней назад, но с точностью до наоборот.

— А у тебя хватит сил? — Одноглазый эльф заботливо коснулся его плеча.

— Должно хватить. Не сопротивляйся!

Последние слова относились к Ретьорфу. Тот уже догадался, что собирается сделать его личный врач, и закрыл глаза, чувства, как губы касаются губ… На сей раз он не смог сдержать вскрика и тут же почувствовал, как его осторожно хлопают по щекам.

— Ретьорф… Рет?

Он почувствовал, как его приподнимают, помогая встать. Шайрьеф поддерживал его, и ощущение своего тела и неожиданно испытанное облегчение было таким приятным, что знатный альп просто склонил голову на плечо сводного брата, до звона в ушах и красных кругов под веками зажмурив глаза.

— Да, — услышал он свой, теперь уже точно свой, голос. — Да, это я… Как там… они?

— В порядке.

С другой стороны кто-то осторожно взял его за руку. Ретьорф открыл глаза: мальчик-заложник заглядывал ему в лицо со странной смесью преданности и ужаса.

— Не бойся меня, — сказал ему лэд.

Каспар улыбнулся своему хозяину одними глазами и, прикусив губу, вдруг легко вывернув кисть, вынул из зажимов сначала руки, а потом и ноги.

— Я не мог допустить, чтобы ты и дальше так обращался с моим телом, — спокойно промолвил он. — Я, знаешь ли, последний магри на континенте. Всех остальных истребили, пока я…

— Не последний, — прозвучал голос орка.

Покончив с оборотнем, Брехт подошел к столу. Копье и трофейное оружие, похожее на талгат, он держал в руках.

— Ты ее убил? — тут же спросил Ретьорф.

— Вы ранены? — одновременно прозвучали слова Каспара, заметившего раны на плечах орка.

— Плевать, — ответил орк сразу обоим. — Ты не последний магри, Каспар. Есть твоя дочь и целый город…

— Добей ее, — Ретьорф кивнул на оборотня, — пока не очнулась.

— Она твоя сестра, — напомнил ему Каспар.

— Она вышла из чрева той же женщины, что и я, — отрезал знатный альп. — Но у нас разные отцы… А если учесть, что это моя мать хотела моей смерти, то…

— Ты нашел того, кто желал твоей смерти? — живо заинтересовался магри.

— Ту, — поправил его Ретьорф. Скулы его почернели от прилившей к ним крови, он зло стиснул зубы. — И после того, что узнал…

Маячивший у дверей Льор вдруг встрепенулся, прислушиваясь к чему-то:

— Тревога!

— Уходим, — быстро сказал Шайрьеф. — Скоро сюда прибудет весь гарнизон.

— Уходите, — поправил его Брехт. — Я их задержу.

Все посмотрели на одинокого воина, шагнувшего к дверному проему с копьем и талгатом в руках, и как-то сразу поверили, что он способен противостоять целому гарнизону. Он встанет в дверях и будет стоять, пока не падет мертвым, истыканный стрелами, пронзенный копьями, пропоротый мечами. И упадет на гору трупов своих врагов.