Глава 9

БУРЯ НА ОСТРОВЕ

Подкрепляя свои действия энергичными выражениями, Брехт в несколько прыжков взлетел на капитанский мостик.

— Ну что?

— Что видишь! — Роб Рыбка смотрел в подзорную трубу, но и без нее острым глазам нелюдей все было видно.

Два корабля, расправив крылья парусов, заходили справа и слева, постепенно зажимая «Химеру» в клещи. Уходить от них можно было только вперед.

— Оторвемся? — поинтересовался орк.

— Какое там! Видишь, — пират махнул рукой вперед, где прямо по курсу вставали две совершенно одинаковые скалы, — это Милорд и Миледи. Вокруг них полно подводных камней. Нас гонят прямо туда!.. Проклятье! — Он бросил взгляд на паруса. — И ветер как раз на их стороне…

Боцман командовал, срывая голос, матросы метались туда-сюда, но было заметно, что все маневры команды лишь оттягивают конец «Химеры». Собственно, у них было два выхода: либо идти вперед и рискнуть напороться на подводную скалу днищем, либо развернуться и попытаться атаковать один из кораблей преследователей. Но кто даст гарантию, что, пока «Химера» будет занята одним судном, другое не атакует ее с тыла?

— Ветер, — повторил Брехт. — Ветер… Льор! Ко мне, живо!

Юный эльф лазил, как белка, по реям наравне с матросами, но, услышав крик орка, не раздумывая прыгнул вниз.

— Льор, — Брехт слегка встряхнул юношу за плечи, — ты должен поймать ветер. Нас догоняют, а впереди…

Несколько секунд юноша вертел головой, прикидывая что-то, а потом одним прыжком вскочил на перила:

— Держи меня!

Орк без лишних слов обхватил его за ноги.

— Ага. — Словно очнувшись, Тан бросился к рулевому и, оттолкнув парня, резко крутанул колесо. «Химера» застонала, как живая, кренясь на правый борт.

— Ты что делаешь, ненормальный? — на два голоса заорали на эльфа сам капитан и рулевой. — Потопить нас хочешь?

— А ты, чем орать, помог бы лучше! — рявкнул в ответ одноглазый.

Стоя на перилах, Льор тем временем взмахнул руками, словно ловя развевающееся в воздухе полотнище. Ухватил нечто невидимое, натянул, дергая на себя и чуть в сторону. Потом разжал пальцы левой руки, но тут же снова стиснул кулак и размахнулся так, словно в руке был зажат кнут. Тело его внезапно утратило вес, и, если бы не державший его орк, легкого, как перышко, эльфа просто-напросто смахнуло бы за борт.

«Химера» аж подпрыгнула, когда невесть откуда взявшийся ветер ударил ее в левый борт. Заскрипели мачты, зазвенели, натягиваясь, реи. Корабль развернулся практически на корме, чудом не потеряв равновесие, и оказался нацелен носом на один из догонявших его парусников.

Ветер, Льор! Давай еще ветер!

Руки юного эльфа опять пришли в движение. Со стороны казалось, что он то ловит что-то невидимое в воздухе, натягивая, то снова отпускает и позволяет свободно провиснуть. Подчиняясь его рукам, ветер до звона, до треска ткани надул паруса «Химеры», направляя ее навстречу преследователю.

На том судне было возликовали, но крики восторга быстро умолкли, когда паруса противника сперва провисли тряпками, а потом надулись снова, но уже выгибаясь в противоположную сторону. Корабль закачался на волнах, собираясь и не умея дать задний ход.

— Держи вот так и чуть-чуть левее, — скомандовал Тан рулевому, выпуская штурвал, и бегом бросился к правому борту, перевешиваясь через него так резко, словно его вот-вот должно было стошнить.

— Сумасшедшие! — Рулевой тем не менее крепко держал штурвал.

— Нелюди, — пожал плечами Роб Рыбка, косясь на своих матросов.

Отчаянные крики тех, кто находился на мачтах, привлекли внимание остальных. Люди сверху первыми заметили что-то в морской глубине. Оно появилось, когда предпринимать что-то было уже поздно. Огромное иссиня-черное нечто поднималось со дна, неохотно поводя мощным гладким телом. Матросы с «Химеры» не первый год бороздили Западный Океан, но никто даже не слышал страшных историй про монстра, который сейчас медленно всплывал из морских глубин.

Громкие крики ужаса повисли над морем. Кричали на всех трех кораблях, ибо третий продолжал идти прежним курсом: ветер, словно на привязи, тащил его как раз навстречу чудовищу.

На паруснике засуетились, пытаясь убрать паруса и переложить галс так, чтобы не столкнуться с подводным монстром, но ветер подчинялся ловким рукам юного эльфа, который каким-то чудом ухитрялся следить еще и за тем, что происходит практически у него за спиной.

Брехту было не до монстра. Он прилагал отчаянные усилия, чтобы удержать рвущееся из рук хрупкое тело. Изо всех сил упираясь ногами в палубу, он буквально повис на Льоре, не давая ему ускользнуть вместе с ветром.

Разогнавшись, «Химера» неслась прямо на второй парусник, который уже потихоньку ложился на борт, сражаясь с дувшим ему в нос ветром. Его команда трудилась как бешеная. Им в самый последний момент удалось-таки чуть-чуть развернуть нос судна так, чтобы избежать прямого столкновения, и «Химера» пронеслась мимо. Если бы кто-то хотел в этот момент забросить абордажный крюк, он бы не промахнулся. Беда была в том, что вся команда парусника-преследователя была занята борьбой с парусами. Лишь несколько человек метнули крюки, зацепились — и мощным рывком были выброшены за борт, поскольку как раз в этот момент парусник лег на левый борт, чудом не перевернувшись.

К тому моменту, как он выровнялся, «Химера» уже показывала ему корму, удаляясь на крыльях пойманного и прирученного ветра. Ветер унесся вместе с нею, и два судна-преследователя оказались в полосе мертвого штиля. Паруса обвисли бесполезными тряпками.

С усилием хватаясь дрожащими руками за борт, Тан кое-как выпрямился, глядя назад.

— Ну же, давай, — прошептал он.

Словно только и ожидая этих слов, вода как раз посередине между парусниками-преследователями словно взорвалась, явив всем монстра морских глубин. Отчаянные крики матросов долетели до удалявшейся «Химеры». Огромное тело могло бы принадлежать киту, но на морде его извивались щупальца, которые бы сделали честь спруту. Мощный хвост ударил по воде, рождая волну, которая едва не опрокинула один из парусников, в то время как ужасная морда развернулась к другому. В чудовище полетели копья и стрелы, но одни не причинили ему особого вреда, а другие лишь раздразнили.

Цепляясь за ванты, матросы с «Химеры» во все глаза смотрели на морское сражение. Разозленный тем, что его подняли из глубин, монстр все больше и больше разъярялся. Несколько ран от метко брошенных копий все-таки причиняли ему боль, и он атаковал ближайшее судно, хватая его щупальцами. Новая волна родилась и ударила в бок другого корабля, снова заставив его опасно накрениться. Люди на нем прекрасно видели, как морской монстр атаковал первый корабль, но ничем не могли помочь. Ветра по-прежнему не было, и все, что они могли сделать, — это спустить шлюпки и на веслах попытаться отойти как можно дальше в надежде, что, потопив оба судна, странное чудовище не погонится за маленькими лодчонками. И пусть до материка было несколько дней пути, призрачная надежда на спасение того стоила.

«Химера» продолжала лететь вперед как ни в чем не бывало, и матросы во все глаза смотрели на гибнущее судно, пока могли его видеть. Ветер, задавший ей сначала темп, постепенно стал спадать.

— Что это было? — Роб Рыбка медленно опустил подзорную трубу. Благодаря ей он мог лучше видеть, как морской монстр, обхватив щупальцами корабль, утащил его на глубину. Сейчас все было кончено: по поверхности плавали лишь обломки судна, а чудовище, напоследок ударив хвостом по второму паруснику, ушло восвояси, исчезнув, как страшный сон.

— А леший его знает. — Тан оторвался от фляжки.

— Ты… ты не знаешь, что это за зверь?

— Понятия не имею, — честно ответил одноглазый эльф. — Я просто… э-э… воззвал. Я сам не знал, что отзовется.

— Морской дракон. — Боцман вытер ладонью лоб. — Говорят, так выглядят морские драконы!

— Возможно, — пожал плечами эльф. — Мне в тот момент было как-то не до того…

Тело Льора внезапно обмякло, и Брехт подхватил падающего юношу и забросил его на плечо, как овцу.

— Все нормально, — похлопал пониже спины, — ты молодец.

Ветер ослаб, но продолжал дуть достаточно сильно, и «Химера» неслась вперед на всех парусах. Орк отнес юношу в каюту, где уложил на койку рядом с Видящей.

Роб Рыбка очень не хотел брать в плавание женщину — дескать, ее присутствие на корабле принесет несчастье. Но пока несчастнее волшебницы не было никого. Едва «Химера» отошла от берега, Видящую свалил жестокий приступ морской болезни, и она с начала плавания не покидала каюты, пластом лежа на койке. Лишь сегодня утром нашла в себе немного сил, чтобы поесть.

Когда орк мешком свалил рядом с нею Льора, девушка с усилием оторвала голову от подушки.

— Что там случилось? — слабым голосом спросила она. — Я слышала крики, и… корабль так трясло…

— Все нормально. — Орк набросил на Льора теплый плащ. — Поиграли немного в догонялки. Отдыхай!

И вышел вон.

Словно круги от брошенного в воду камня, отзвуки ворожбы раскатились в разные стороны. И сидевший в кресле Смотрящий вздрогнул всем телом, распахивая глаза.

Видение, вставшее перед его мысленным взором, было до того ярким, что он какое-то время сидел, переводя дыхание и, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Прошло слишком много лет с тех пор, как он ощущал нечто подобное. Какая сила! Какая мощь! Когда-то он сам мог так, но его время безвозвратно ушло.

Источник силы медленно, но верно приближался. Смотрящему понадобилось некоторое время, чтобы выяснить это, и когда все сомнения отпали, он почувствовал неизъяснимую радость. Наконец-то! Пророчества начнут сбываться! Осталось ждать так немного…

С усилием поднявшись на ноги, Смотрящий заковылял к двери, по привычке держась левой рукой за стену, а правой опираясь на посох. Зрение покинуло его еще в юности, взамен подарив возможность видеть незримое. Возможность видеть во мраке — и долгую жизнь, гораздо более долгую, чем у любого представителя его народа. Он никогда не гордился этим умением. К чему долгая жизнь, если ее предстоит провести в одиночестве? К чему все это, если он на данный момент единственный, кто помнит величие своего народа и является свидетелем его упадка? А ведь скоро, совсем скоро, — сны подтверждают это! — ему предстоит сделать выбор и назвать преемника. И новый юноша — или девушка — займет его место, чтобы прожить так же долго и в свой черед стать свидетелем либо окончательной гибели народа, либо все-таки его возрождения…

Если пророчества начнут сбываться.

Смотрящий жил один. Слепец давно научился сам заботиться о себе. Нехитрая магия, которая была подвластна каждому в их народе, обеспечивала его едой и питьем, а расположение мебели и стен в своих покоях он выучил досконально. По традиции Смотрящий обращался к соплеменникам лишь в тех случаях, когда его посещали видения, в остальное время он жил в полной изоляции. Где-то там сейчас кипит жизнь, и лишь он в одиночестве брел по темному — для него — тоннелю, касаясь рукой выбитых на стене символов. Губы сами шевелились, озвучивая их. Он привык разговаривать сам с собой, подолгу не слыша ничьих голосов. Его очень давно не посещали видения — косвенный признак упадка его народа. Но ничего, скоро все изменится! Скоро пророчества начнут сбываться…

Сон все не приходил, и Каспар отчаялся задремать. Какое-то время он еще ворочался на жесткой лежанке, а потом решительно встал, оделся, набросил на плечи плащ, который служил ему одеялом, и крадучись выскользнул вон.

Едва он переступил порог, где-то в затылке родилось знакомое покалывание — верный признак того, что за ним наблюдают. Змееныш даже глубокой ночью не оставлял заложника без пристального внимания. По его приказу малютки-элле буквально опутали магри сетью сторожевых заклинаний. Сопротивляться им врач не мог — уж слишком чуждой была природа этих маленьких существ.

Он не сомневался, что уже через несколько секунд о его передвижении будет известно молодому магу, и потому не тратил времени понапрасну, ускорив шаги.

Снаружи выл ветер: весенние бури и шторма были в обычае на Железных Островах, особенно на побережье, когда меняется погода и ветра начинают дуть по-другому. Вот и сейчас старый замок содрогался под порывами ветра, а в выбитых окнах слышался свист бури. Жуткая ночь! Никто по доброй воле не рискнет переступить порог в такую пору.

Драконица ворочалась в своем логове, устроенном на втором этаже. Едва Каспар показался в дверном проеме, на него уставились два светящихся в темноте глаза. Им не понадобилось лишних слов — вслух и мысленно, они сразу поняли друг друга.

— Да, я знаю, ты волнуешься. — Магри приблизился, заглядывая в глаза огромному зверю. — Я тоже. Но как знать…

Драконица несколько раз расправила и сложила крылья. Перелом сросся быстро и легко, как всегда заживают все раны на драконах, но несколько недель вынужденного безделья ослабили ее еще больше. Все дни болезни она ничего не ела, и хотя на ее стройном теле голодовка не отразилась, оба понимали, что на самом деле это не так.

— Не бойся, — Каспар обхватил ладонями ее теплый нос. — Я с гобой!

— Ум-м-ф… — вздохнула она.

— Кайрайла, — медленно произнес мужчина.

Тонкий раздвоенный язык легко прошелся по его лицу и шее. А потом драконица быстрым движением наклонила голову, подставляя ему загривок. Никогда в жизни Каспар не летал на драконах — вот так. Сарла, первая жена, опасалась лишний раз расправлять крылья, ибо в Эвларе зорко следили за всякими проявлениями магии магри и могли запросто казнить любого представителя этой расы но пустяковому обвинению. Собственно, из всех прав у магри там было только одно право — подчиняться многочисленным законам. Крылья большинство женщин-магри расправляли в переносном смысле, и лишь Кайрайле пришло в голову раскрыть их на самом деле три года тому назад, когда она спасала из облавы своего смертельно раненого мужа. Тогда она вырвалась из той бойни, что учинили люди в столице по приказу принца Гертикса, вырвалась, унося в когтях окровавленное тело любимого мужчины, — и осталась в облике дракона, потому что от отчаяния и горя не смогла найти в себе силы превратиться обратно после его смерти.

Подробности той страшной ночи главный виновник свершившейся трагедии не знал. Каспару вполне достаточно было осознания того, что это он своим неповиновением властям спровоцировал бойню. Да и не хотелось ему лишний раз тревожить ту, которая назвала ему свое имя, то есть выказала максимальное доверие, которое женщина-магри может выказать мужчине ее расы.

Тем не менее Каспар вскочил на загривок драконицы, и она, опираясь на когти на передних крыльях, подковыляла к пролому в стене. Резкий холодный ветер ударил ее в грудь, но драконица уже расправила крылья и ринулась вперед.

Каспар закричал, но ветер заткнул ему рот.

Летим! — воззвал он к подруге. — Мы летим!

Да.

В ее коротком ответе было столько холода, что он заткнулся. В конце концов главной остается она, и только ее мысли и чувства имеют значение.

«Значит, летите? — Холодные глаза Змееныша прищурились. Молодой маг откинулся на постели, стискивая кулаки. Нужные строки заклинания сами пришли на ум. — Скатертью дорога…»

Порыв ветра ударил в бок, заставив драконицу лечь на крыло. Каспар изо всех сил вцепился в гладкую чешую, чтобы не свалиться. Буря словно обрела второе дыхание: ветер обнаружил крылатого зверя и атаковал его, налетая с чудовищной силой. Еще несколько взмахов крыльев — и беглецы оказались буквально в эпицентре бури. Бури, которая была вызвана враждебной магией.

Новый воздушный порыв был так силен, что драконицу несколько раз перевернуло вверх тормашками. Каспар чудом удерживался на ее спине, цепляясь руками и ногами. Зажмурившись, он с трудом мог определить, где верх, а где низ. К тому же самка заложила вираж, пытаясь уклониться от чего-то, видимого только ей. Несмотря на то что не был человеком и обладал более острым и чувствительным зрением, магри практически ничего не видел, разве что догадывался, что ветер прижимает их к холмам. В довершение всего пошел дождь, сокративший видимость. Струи ледяной воды хлестали, подобно кнутам, и вмиг промочили одежду и обувь, сделав вдобавок драконью чешую скользкой, как мокрая глина. Каспар стиснул шею драконицы коленями, молясь, чтобы она не заложила какой-нибудь особенно крутой вираж — тогда он соскользнет с ее спины, несмотря на все старания.

Какая-то темная громада надвинулась сбоку, и драконица еле успела увернуться. Сквозь шум дождя и вой ветра прорвался раскатистый рев. Океан? Каким чудом они оказались на побережье? Куда они вообще летят? Врач предпочел довериться своей подруге, но смутная тревога не оставляла его ни на минуту. Где они вообще? Он ничего не знал об острове, на котором стоял замок. Элле не давали ему отойти далеко, всякий раз насильно возвращая назад. Может быть, это продолжается действие их магии? Может быть, драконица обречена летать по кругу, пока не порвутся сковывающие беглецов чары? Может быть…

Сбрось меня! — мысленно воззвал он. — Сбрось — и спасешься!

В ответ донесся непереводимый рык.

Вместе — или…

Остальная мысленная речь потонула в потоке эмоций, но продолжения не требовалось. Каспару, несмотря на ветер и дождь, стало жарко. Вместе… Они — вместе… Сарла никогда не говорила этого слова. Она была другой. И ей нет места в его нынешней жизни!

Мы спасемся — или погибнем!.. Кайрайла, — мысль пришла неожиданная и дерзкая, — лети навстречу буре!

Что-о-о?.. Да как ты… Как ты только…

Некогда спорить! — Мужчина слегка пристукнул кулаком по мокрой чешуе. — Доверься мне! Ну?

Мысленный ответ содержал несколько весьма специфических образов-обещаний того, что Кайрайла как женщина сделает с Каспаром как мужчиной после спасения.

Согласен, — также мысленно откликнулся тот. — Но сначала…

Драконица взревела и ринулась вперед.

На миг мужчине показалось, что ему на шею накинули тонкую удавку. От резкого звона в ушах заболела голова. Невольно вскрикнув, он схватился за голову, чувствуя, что тело слабеет. Откуда-то издалека, как сквозь вату, донесся крик драконицы.

Не обращай в… внимания, — Каспар заставил себя сесть прямее, — чары… они сейчас… они…

Магия элле делала свое дело. Беглец должен был выпустить драконью чешую и упасть на землю, погибнуть, разбиться, но не совершить побег. Задержав дыхание, Каспар сосредоточился на своем теле — и едва не закричал от радости, когда в солнечном сплетении родилось знакомое тепло. В следующий миг его словно охватило огнем. Боль была жуткой и страшной. Хотелось выть и грызть от боли свои руки, но в этом же огне сейчас сгорали чары элле. Крик, все-таки вырвавшийся у него из груди, слился с драконьим ревом. Самка заложила новый вираж, уворачиваясь от еще одной громады, вставшей у нее на пути. Они уже летели в самом сердце бури, и вокруг все смешалось. Вода, ветер, поднимающиеся из темноты скалы, лупящие во все стороны молнии — и кажущийся совсем крошечным дракон, лавирующий между ними.

А потом молния ударила в кончик драконьего крыла, и полет превратился в падение.