— А ты чего? — рявкнул орк на старшего эльфа. — Мальчишка, значит, тонул, а ты и пальцем не шевельнул! Где ты был, когда он…

— Ее спасал. — Как ни в чем не бывало Тан встал, отряхивая штаны от налипших травинок и помогая подняться Льору. — Я видел, что ты за ним кинулся, и понимал, что ты его не бросишь! Я был уверен, что вы либо оба живы, либо оба погибли — третьего не дано! — Он шагнул к Брехту, протягивая ладонь: — Спасибо за мальчика!

Льор стоял между ними, и лицо у него было благостно-довольное.

— Я рад, что мы все живы, — промолвил он.

— Погоди! Может, еще кто-нибудь спасся! — осадил его Брехт. — Моряки должны уметь плавать!

Тан покачал головой, не решаясь высказать свои опасения вслух. Однако несколько дней, проведенные на берегу, показали, что у одноглазого эльфа были все основания сомневаться в милосердии судьбы. Ибо за первые четверо суток никто из экипажа «Химеры» так и не нашелся. То ли все действительно утонули, то ли течение отнесло кого-то дальше по берегу, и они точно так же сидели на камнях, ожидая у моря погоды.

Погода, кстати сказать, установилась неожиданно тихая: море успокоилось, ветер почти не ощущался. Орк и эльф по очереди несколько раз сплавали на «Химеру», отыскав там кое-какие вещи и бочонок отличного вина. Остальные припасы либо были подпорчены морской водой, либо смыты волнами и пропали. Зато кое-что для обустройства лагеря добыть удалось: от плотницкого инструмента до запасной одежды и всяких бытовых мелочей. Единственное, что огорчило Брехта, была пропажа его талгата. Трофейное оружие, добытое в Ийеллилоре, утонуло вместе с остальными вещами. При нем остались лишь копье и нож, чудом уцелевший в ножнах на поясе. Безоружным остался и Льор, утопив свои парные ножи. А вот Тану посчастливилось добыть для себя меч и саблю.

Из обломков корабля и плоских камней за валунами удалось соорудить нечто вроде временного жилища.

— Надо уходить в глубь острова, — сказал Брехт однажды, сидя у костра. — Мы не можем всю оставшуюся жизнь провести тут!

— Ты прав, — встрепенулась Видящая. — Мы не должны здесь оставаться! Я не хочу!..

— Тем более что мы явились сюда за Каспаром, а сидя на одном месте, не найдем его! — согласился Тан.

При этом его единственный глаз остановился на волшебнице.

— Что вы на меня так смотрите? — заволновалась она.

— Вот прикидываю, можешь ли ты предсказывать будущее, — ответил Тан. — Нам бы неплохо знать, в какой стороне искать Каспара!

— Искать будем не его одного, — промолвил Брехт. — Не забывай, что его утащил дракон! Вряд ли тут эти твари косяками летают. А не заметить дракона очень трудно! Тем более когда рядом с ним Змееныш!

— Значит, ищем дракона и мага! Хорошие ориентиры! — подвел итог одноглазый эльф.

Однако первые же дни путешествия по острову, или куда там их выбросило, несколько разочаровали путников.

Местность казалась вымершей. За все время им не встретилось ни одно разумное существо, они не видели никаких следов жизнедеятельности. Тут не было дорог и проложенных людьми тропинок, не виднелись на холмах прямоугольники возделанных полей, не встречались строения (даже в виде покинутых развалин). Вообще ничего! Только холмы, небольшие рощицы да иногда скальные образования. Ловкий Льор всякий раз белкой карабкался на вершины, цепляясь за мельчайшие выступы, но, сколько ни всматривался в горизонт до рези в глазах, не видел признаков человеческого жилья.

Косвенным признаком отсутствия разумных существ являлось поведение птиц и зверей. На привалах Льор играючи подбивал камнем то птицу, сидящую на сучке, то вышедшего на водопой зверька, похожего на помесь косули и зайца (то есть вылитый заяц, только ростом с косулю, с копытами и пятнышками на шкуре!).

— Ничего не понимаю, — заявил однажды Тан, сидя у костра и потроша птицу. — Люди же неоднократно плавали к Железным Островам! Еще двести лет назад была составлена карта, где указывались все мели, подводные скалы и береговая линия! Я точно знаю, что уже несколько раз предпринимались попытки основать здесь колонии… Например, с Ледяных Островов сюда плавало несколько конунгов. Да и мои сородичи еще во времена Эниссель Объединительницы снаряжали на запад несколько кораблей… Правда, ни один не вернулся…

— И теперь ясно почему! — кивнул Брехт. — Попасть в такую бурю…

— Это случайность! — высказался Льор. — Я уверен, буря была не обычной!

— То есть все это было подстроено тем магом, Змеенышем? Чтобы мы не смогли выйти на берег?

— Возможно, — кивнул Тан. — Я тоже что-то такое почувствовал…

При этом он опять посмотрел на Видящую, но девушка ничего не сказала. Она неотрывно глядела на огонь, словно в языках пламени было что-то очень для нее интересное. Все уже привыкли к тому, что волшебница любит огонь. Даже когда ночевали в трактирах, она, садясь за общий стол, поближе придвигала к себе свечку.

— Ладно, с бурей разобрались. Это колдовство, — кивнул эльф. — Но все остальное! Почему Остров выглядит так, словно по нему никогда не ступала нога человека?

— А кто вам сказал, — подала голос волшебница, — что мы на Железных Островах?

На нее уставились пять вытаращенных глаз.

— А где?

— Ну, — волшебница выглядела смущенной, — не знаю… где угодно…

— Молчи, женщина! — взвился Тан. — Я почти двадцать лет фьордером был и точно знаю, что на западе единственная суша такого размера — это Железные Острова. Остальные островки такие крохотные, что мы бы за полдня прошли их вдоль и поперек, даже если бы каждые пять минут останавливались и ждали, пока Льор набегается за бабочками!

— Неправда, — тут же взвился юный эльф. — И вовсе я не… тем более что тут и бабочек никаких нет… Холодно для них.

— А почему Острова назвали Железными? — задал Брехт давно мучивший его вопрос. Никто из орков в этих местах не бывал. Считалось, что горцы-гурхи-орки боятся открытого моря, как эльфы — высоты. Собственно, в нелюбви к водной стихии можно было заподозрить также всех подземников.

— Железными их назвали на заре мореплавания, — пустился в объяснения Тан. — Когда первые мореходы-люди ступили на землю первого из островов Архипелага, их поразили стоявшие на берегу башни. Складывалось впечатление, что сложены они были из камня, но обшиты снаружи железными листами. Железо от времени почти не пострадало, все решили, что это какая-то магия. В подземельях тех башен нашли груды ржавого железа: остатки доспехов, оружия и… ну, всякой всячины. Многое, в отличие от железных «стен», успело проржаветь и даже истлеть, поэтому эти предметы просто назвали магическими артефактами. Уже потом эльфы поведали, что тут мог обитать какой-то древний народ, истребивший себя сам. А это — свидетельство его существования. Когда часть моего народа, те, кто не рискнул остаться на севере, и те, кто не ушел за Эниссель Объединительницей, отправились за море, они как раз застали закат этой цивилизации… Я так думаю, — помолчав, добавил он.

— Тут были раскопаны остатки эльфийских поселений, — произнесла Видящая. — Ты не знаешь, Таннелор, но во времена короля Галаора Второго на запад в поисках предков ушли три корабля. Вернулся только один. Знания, которые он привез, были тщательно засекречены — настолько, что даже не все мои сестры знали об экспедиции. Я должна была стать Хозяйкой Бирюзового Острова, поэтому мне кое-что было открыто… В общем, эльфы действительно жили тут, умирающая цивилизация им не могла помешать. А потом… Этот народ «красиво» ушел из жизни и прихватил с собой наших сородичей. Все вымерли на протяжении одного поколения.

— Как — вымерли? — У эльфов глаза вытаращились.

— От старости. То, что вызвали для своей «смерти» обитавшие тут существа, заставило эльфов постареть, лишив при этом способности к деторождению. Во всяком случае, раскопки не выявили никаких признаков того, что после катастрофы у выживших эльфов рождались дети.

Притихший Льор невольно схватился за свое лицо. Юноша видел стариков у других рас и не мог себе представить, чтобы эльф выглядел так же. Седина, морщины, дряблое тело, тусклые глаза, выпадающие зубы… нет уж, лучше умереть молодым, чем стать таким…

Тана проняло тоже, хотя бывший фьордер, последние триста лет живущий среди людей и успевший пережить не одного приятеля-человека, относился к этому куда как философски. Но у него на языке вертелся еще один вопрос, который одноглазый эльф так и не решился задать своей спутнице, и, вызвавшись сторожить первым, он то и дело прикладывался к фляжке.

В ту ночь они остановились на отдых недалеко от странных образований, которые после рассказа Видящей легко можно было принять за разрушенные временем остатки крепости то ли эльфов, то ли того странного народа. Но что это выстроили явно не приплывшие тысячу лет спустя люди, было ясно как белый день. Три темные громады высились в отдалении. Казалось, они пристально следят за незваными гостями.

Фляжка опустела, и Тан встал, сделав несколько шагов к роднику. Налил воды, поболтал, превращая ее в разновидность самогона, сделал добрый глоток.

— Врешь, — прошептал он, погрозив трем громадам, — не возьмешь!

Вернувшись к костерку, он в два глотка выхлебал половину фляги, бросив взгляд на спящих. Юный эльф прижался к орку, по-детски положив ладонь под щеку. Волшебница спала чуть дальше, завернувшись в два одеяла сразу, свое и Тана. Во сне она казалась ровесницей Льора, разве что… Резко наклонившись, Тан всмотрелся в ее лицо. Померещилось ему или нет, но на высоком чистом лбу обозначилась морщинка! Нет, не может быть! Но неужели все-таки смерть, погубившая древнюю цивилизацию, еще существует? И неужели она сейчас дотянулась до них? За себя Тан не боялся — он прожил достаточно долго, а пережил столько, сколько не снилось никому из его сородичей с благополучного Бирюзового Острова. Но девушка и мальчик! Неужели их судьба — состариться, одряхлеть и…

— Врешь, — снова яростно прошептал Тан, выпрямляясь. — Ты их не достанешь!

Три темные громады молча высились в ночном мраке.

Эльф сделал еще один глоток, и его внезапно осенило.

— Я тебя найду! — прошептал он. — Найду и… того… ну, ликвидирую! Насовсем! И п-пусть я п-подохну, но и ты… тварь…

Он сам не понимал, почему обращается к неведомой смерти как к живому существу. Но раз убивает она, то можно убить и ее!

Так, не стоит откладывать дело в долгий ящик. Еще один глоток для храбрости… А хотя бы он и пьян! Что с того? В прежние времена в каком только состоянии не приходилось идти в бой! А так… Алкоголь притупляет чувство страха, это всем известно! Значит, надо пополнить запасы «огненной воды» — и вперед! До рассвета успеет вернуться. С победой. Или не вернуться вообще.

— Я щас, — Тан сделал глоток на посошок и, резким движением поправив висевшие на боку ножны кривой абордажной сабли и трофейного меча с утонувшей «Химеры», решительно зашагал во тьму. — Тока туда и — ик! — обратно!

Несколько пар маленьких внимательных глазок проводили его долгим взглядом. Вся эта четверка была опасна: все вместе и каждый по отдельности. С любым из них справиться было трудно. Но то, что один из четырех ушел, бросив спутников, значительно ослабило оставшихся. Они крепко спят. А будут спать еще крепче. И некому поднять тревогу, почуяв неладное…

Во сне к нему прижималось нежное девичье тело, и, еще находясь в полудреме, Каспар машинально обнял его, привлекая к себе. Рука сама ожила и заскользила вдоль позвоночника вниз к упругим ягодицам. Чуткие пальцы врача уже начали исследование этих округлостей, когда резкий удар по лицу вырвал его из приятного полусна и заставил отшатнуться.

Боль стрельнула через щеку куда-то вверх. Кубарем откатившись в сторону, Каспар прижал ладонь к лицу — под пальцами мгновенно стало мокро. Теплая кровь обильно текла по разорванной щеке на одежду. В крови были когти на растопыренных пальцах молодой обнаженной женщины, которая обнаружилась рядом. Кутаясь в плащ Каспара и свои длинные белые волосы, она зло прищурила ярко-желтые чуть раскосые глаза.

— Т-ты… кто? — воскликнула-выдохнула она. — К-как ты посмел… п-прикоснуться! Да т-ты…

От волнения она начала заикаться. Лицо ее пошло красными пятнами.

— Кайрайла, — произнес мужчина и сделал движение в ее сторону.

— Не подходи! — буквально завизжала женщина, лопатками вжимаясь в стену небольшой пещеры, где они ночевали. — Я тебя прикончу!.. Я… Откуда ты знаешь мое имя?

— Ты сама назвала его.

— Я-а-а-а? — У женщины глаза полезли на лоб. — Сказала? Свое имя? Мужчине?..

— И тем не менее это так. — Он позволил себе улыбку. — А я Каспар.

— Каспар? — Кайрайла прищурилась. — Какой Каспар? Не знаю никакого Каспара! Ты откуда тут взялся? И где Рико?

— Рико — это твой муж? — догадался врач. — Тот самый, с которым вы вместе бежали от погрома, устроенного против магри в Эвларе?

Женщина кивнула. На ее лице отразилась тревога:

— Рико… Он ранен…

— Был ранен, — жестко поправил Каспар. — Извини, Кайрайла, но Рико умер.

Ее лицо исказилось еще больше:

— Как? Когда? Почему?.. Нет, это невозможно! Я бы почувствовала! Я…

— Ты почувствовала, — мягко промолвил он. — В тот миг, когда остановилось сердце твоего Рико, ты обратилась в дракона. И до сегодняшней ночи пребывала в этом облике. Твое горе было слишком велико, чтобы ты самостоятельно вернула себе прежний вид.

Он еще какое-то время говорил, но его практически не слушали. Еще немного Кайрайла сидела, уставившись в пустоту, а потом вдруг закричала пронзительно и отчаянно и схватилась за голову. Тело ее напряглось, потекло, кожа налилась матовой белизной, и Каспар кинулся к женщине, спеша обнять ее, пока она не превратилась снова.

— Не-е-е-ет! А-а-а-а! Пусти! — голосила она, отчаянно вырываясь. — Пус-сти-и-и-и! Рико! Мой Ри-и-и-ико! Нет! Только не это!

Сила оказалась такой, что в какой-то миг врач понял, что не может совладать с обезумевшей от горя женщиной. Стремясь не дать ей сменить облик, он повалил ее наземь и навалился сверху. Извиваясь под ним, она случайно раздвинула ноги. Живое тепло ее молодого сильного тела обжигало даже сквозь одежду, и Каспар отчаянным движением рванул завязки на штанах, одновременно поцелуем глуша рвущийся из груди отчаянный крик.

Когда все закончилось, они какое-то время лежали обнявшись и оставаясь слитыми воедино. Потом она отстранилась, заглядывая мужчине в глаза. Из ее зрачков исчезли ужас и безумие, осталась лишь тревога.

— Кайрайла, — повторил Каспар.

— Ты весь в крови. — Она провела ладонью по его разодранной щеке.

— Ты постаралась.

— Прости. Я…

— Все хорошо. — Он поймал ее испачканные в своей крови пальцы и поцеловал. — Теперь ты меня вспомнила?

— Да. — Лицо молодой женщины опять затуманилось. — Ох, Каспар, это было так страшно… Кругом только тьма и… и… больше ничего! А потом как яркая вспышка — ты…

— Я тоже очень долго блуждал в темноте, — промолвил мужчина, не сводя глаз с женщины, — пока не вышел на свет твоих глаз. И я никому тебя не отдам!

Они замолчали, глядя друг другу в глаза. Слова им больше были не нужны.

Темная громада странного здания выросла в ночном сумраке неожиданно, словно убийца выскочил из-за угла. Тан остановился, запрокинул голову и сделал очередной глоток из фляги. Поболтал ею, определяя объем, и с сожалением засунул за пояс — вдруг внутри не удастся добыть воды, а она еще может понадобиться.

— Ну вот! — громко сказал он. — Я пришел!

Ближайшая темная громада никак на это не отреагировала.

Несмотря на то что царила ночь и облака закрывали полнеба, эльф видел очень хорошо. Его единственный глаз легко находил неровности в склоне холма, на котором высилась башня. Не похоже, что это оставили его предки. Когда Тан преодолел склон, выяснилось, что стены сложены из шестиугольных плотно пригнанных друг к другу плит. Эльфы никогда не строили ничего подобного. Отлично. Значит, есть шанс, что неведомая смерть, заставляющая его народ стареть, может находиться тут.

— И я тебя найду, что бы ни случилось! — прошептал одноглазый эльф, начиная движение в обход стены в поисках входа.

На первый взгляд стена казалась монолитной. Кругом были только шестиугольные плиты. Но, пройдя примерно четверть круга, Тан неожиданно обнаружил пролом. Будучи образованным медиумом — то есть его учили ощущать потоки энергии и контролировать их, — он сразу понял, что внутри произошел именно магический взрыв. Видимо, случайно или нарочно был разряжен боевой артефакт мощной силы, от действия которого и разворотило стену. Конечно, было бы неприличной удачей, если бы именно здесь, именно в этой башне он и нашел ту смерть и уничтожил ее. Но рискнуть стоило.

Если бы Тан задержался и оглянулся, он бы наверняка заметил, что костерок погас, и почувствовал неладное. Но эльф не стал терять времени. Он обнажил саблю и меч и шагнул в пролом.

Брехту приснился сон: словно он попал в лес, полный необычных растений. Они шевелились, как живые, махали во все стороны длинными гибкими ветками, разевали рты-цветки и пытались ухватить все, что движется, даже друг друга. Чем-то этот лес напоминал подземный лес в пещере, где они побывали однажды вместе с Тракой Длиннобородом, разве что эти растения жили под открытым небом. Странный и пугающий живой лес — и орку надо было пересечь его, чтобы добраться до цели.

С первых же шагов растения атаковали его. Благодаря резкому старту Брехту удалось углубиться под своды чащи, избежав встречи с теми ветками, которые встретили его на опушке. Но потом пришлось замедлить ход, и тут его буквально облепили живые ветки, гибкие и сильные, как змеи.

Зарычав, орк принялся во сне срывать их одну за другой, с сочным хрустом надламывая и отбрасывая прочь. Но веток становилось все больше и больше. Ha месте сломанной вырастали сразу две, и все тянулись к добыче, опутывая ее, как паук опутывает сетью попавшую к нему муху. Яростный крик вырвался из груди Брехта, когда он понял, что пропал…

И повторился, придя откуда-то издалека.

От неожиданности орк распахнул глаза и чуть не завопил на самом деле. Сон каким-то чудом превратился в реальность. Его действительно опутывали стебли травы и полусухое вересковое будылье. Рядом извивались в таких же травянистых «коконах» Льор и Видящая. От мальчишки остались лишь ноги, а у волшебницы была открыта голова. Она почти не шевелилась, но вытаращенными от ужаса глазами смотрела на странное существо, которое наклонялось над нею, тыча копьем в лицо.

Никогда прежде Брехт не видел таких существ. «Уродцы», — вот что первое приходило на ум. «Кошмарные уродцы», — понимал любой при более пристальном изучении обитателей этих мест. Когда-то давно молодому орку пришлось встретиться с ульварами, потомками от смеси урюков, альфаров и еще невесть кого, которые подпали под действие остатков магической энергии и стали уродливыми, и теперь он мгновенно понял, что видит существ, на тела которых магия произвела столь же разрушительное действие. Но как они выглядели до того, как подверглись изменению, сказать было трудно.

Впрочем, думать об этом было некогда. Ульвары владели телепатией и чуть было не прикончили его, вернее, он сам был готов погибнуть с покорностью жертвенного животного. Но больше подобного не случится! Мысль об еще одном жертвеннике оказалась столь сильной, что Брехт рванулся, с треском обрывая опутавшие его растения. Во все стороны полетели ошметки сухой травы.