— Брехт, девка!

Тан одним прыжком оказался рядом с орком, который копьем уложил уже четверых, рубанув крест-накрест, и кивком указал ему на фигурку Джесары. Орк без лишних слов понял эльфа. Солдаты невольно втянули головы в плечи, когда он, оттолкнувшись копьем, одним махом перескочил через них и бросился вдогонку. Девушка уже подбегала к ступеням и закричала, размахивая руками:

— Стойте! Остановитесь!

Толпа заволновалась, прихлынула ближе, обещая смести заслон из стражников. А процессия уже добралась до подножия широкой лестницы. От нее отделилось несколько человек. Поравнявшись с жрецами, один из них обернулся, заметив девушку, и повелительно взмахнул рукой:

— Взять!

Словно только того и ждали, десяток всадников сорвался с места и поскакал наперерез. В три прыжка догнав Джесару, Брехт локтем пихнул ее себе за спину. Атакующие всадники мчались навстречу орку, и он покрепче упер ноги в землю, выставив вперед копье. Точно так же его сородичи, выстраиваясь рядами, останавливали несущуюся на них непобедимую эльфийскую конницу. Но сейчас он был один против всех. Мелькнула мысль о том, что более глупой смерти и не придумать — в чужой земле, сражаясь за чужие идеалы… даже бесплатно…

Рядом встал Тан — единственный глаз зло прищурен. Эльф был прекрасным лучником, но лук его сломался во время кораблекрушения, и с тех пор тот сражался саблей и мечом, держа их в обеих руках. С другой стороны орк заметил голубое пятно — балахон Видящей…

Всадники налетели. Крутанувшись на носке, эльф подпустил одного из них ближе, полоснув мечом по лошади, а саблей по наезднику, и, довершая пируэт, точно так же успел зацепить второго. Брехт на копье принял летевшего на него воина. Наконечник с хрустом вошел в грудь вставшей на дыбы лошади, и, выронив копье, орк кубарем ушел в сторону от копыт, подхватив чью-то саблю. Она была слишком легкой и короткой для его мощной руки, но лучше, чем ничего. Короткая вспышка сбоку и истошный визг охваченного огнем всадника подтвердили, что и молодая волшебница не стояла без дела. Еще кому-то в глаз попал камень, выпущенный меткой рукой Льора. Но всадников было слишком много, и каждый успел подумать, что этот бой будет последним, когда над головой захлопали драконьи крылья.

Кайрайла камнем упала сверху, подминая под себя двух всадников и пастью выдергивая из седла третьего. Человек закричал, но крик быстро оборвался, когда драконица мотнула головой, смыкая челюсти. В следующий миг она круто развернулась, хвостом сбивая с копыт еще одного коня вместе с седоком, а сидевший у нее на загривке мужчина выбросил в стороны руки, и еще два воина, выронив оружие, схватились за горло, стараясь сорвать невидимые удавки.

— Всем стоять! — прогремел голос, который, казалось, шел откуда-то с неба.

Люди, опуская оружие и переглядываясь, попятились от группы странных нелюдей.

— Брехт, храм! — негромко напомнил Тан, не сводя глаз с площади. — Мы тут сами…

Кивнув эльфу, орк бросился вверх по лестнице. Ему кто-то попытался преградить путь, но потом решил не рисковать и отступил в сторону. Тем временем Джесара, прыгая через ступеньку, ворвалась в храм, решительно оттолкнула какого-то жреца и вбежала в полутемный зал.

Стены храма изнутри были покрыты цветной росписью, иллюстрирующей дела давно минувших дней, когда боги еще ходили по земле, как простые смертные. Сводчатую крышу поддерживали четыре ряда колонн. За ними в глубине виднелся помост, где в золотой раке покоилась Длань Бога. Она была уложена так, чтобы, встав на колени, любой мог прикоснуться губами к кончикам длинных пальцев.

И сейчас кто-то уже стоял на коленях, протягивая руку к священной реликвии!

— Прекратить! — звонким голосом завопила Джесара. — Остановитесь!

— Что ты здесь делаешь, девушка? — прозвучал голос одного из священников. Он сделал шаг, загораживая коленопреклоненную фигуру.

— Я — законная наследница трона Саргоны! — отчеканила Джесара, гордо вздернув подбородок. — И я требую, чтобы…

— Но наследница Джесара скончалась позавчера вечером! — Священник сделал несколько шагов навстречу девушке и попытался взять ее за руку. — Об этом объявили на всех площадях столицы. Ввиду того, что ее младшая сестра еще не достигла совершеннолетия, власть переходит к ее дяде!

Человек, стоявший на коленях возле раки и обернувшийся было, снова отвернулся.

— Но я жива! — с отчаянием воскликнула девушка. — Дядя обманул всех! Я — законная правительница Саргоны! И я могу это доказать!

Стоявший у раки мужчина хмыкнул.

— Как же? — Голос жреца был холоден и спокоен.

— Я пройду обряд!

На лице жреца отразилось недоумение, но, решительным жестом отстранив его, Джесара прошла к помосту. Коленопреклоненный человек поднялся.

— Вы все знаете, — громко произнесла Джесара, — только истинный наследник может коснуться Длани Бога, чтобы получить его благословение. Самозванец или тот, кого Бог не желает видеть правителем Саргоны, погибнет.

— И ты готова рискнуть своей жизнью?

Девушка в упор взглянула на стоявшего возле раки мужчину средних лет.

— Я не буду рисковать! — Она победно улыбнулась. — Ибо мне нечего бояться!

Джесара подошла к раке. Длань Бога лежала на бархатной подстилке. С виду обычная кисть, разве что раза в два крупнее человеческой, с длинными тонкими пальцами и острыми, ярко накрашенными ногтями. Кожа на ней была вполне свежей, словно рука продолжала жить, от нее исходил слабый аромат благовоний. Блики свечей играли на тщательно отполированных ногтях. К этой реликвии запрещалось прикасаться, но странным образом на нее не ложилась пыль, и ногти блестели, как в самый первый день.

Джесара и ее соперник стояли и смотрели на эту кисть.

А потом мужчина резким рывком протянул руки, схватил реликвию и высоко поднял ее над головой.

— Нет! — хором воскликнули Джесара и жрецы.

— Что, взяли? — Мужчина попятился, все еще держа Длань над головой. — Я — истинный правитель! Я! Я…

Внезапно лицо его исказилось от удивления и ужаса. Вздрогнув, он медленно оглянулся через плечо…

…На окровавленный наконечник копья, который упирался ему между лопаток. Копье держал темнокожий верзила, так перепачканный в крови, что никто сразу не признал в нем орка с севера.

— Положи на место, — велел орк.

Вместо ответа мужчина расхохотался ему в лицо.

Но смех внезапно оборвался, когда копье, дрогнув как живое, впилось ему между ребер. Послышался сочный хруст, по богатым одеждам потекла кровь. Тело мужчины несколько раз дернулось, и все увидели, как алый от крови наконечник выходит с противоположной стороны, чуть поворачиваясь вокруг своей оси и извиваясь, как огромный червь. Дернувшись в последний раз, мужчина повис на копье, как жук на булавке. Брехт спокойно поймал выпавшую из мертвых рук Длань, повертел перед лицом, брезгливо рассматривая ее со всех сторон, — кое-кто из священников и жрецов смертельно побледнел и рухнул в обморок от столь вольного обращения с реликвией, — а потом перебросил ее Джесаре:

— Лови!

Девушка бросилась вперед, подхватывая Длань и с трепетом прижимая ее к груди. Она была теплой и мягкой, как живая. Не в силах сдержаться, Джесара прикоснулась к ней губами.

В саду правителя уже давно опали все цветы, и в кронах наливались соком апельсины. Протянув руку, Брехт сорвал один плод, несколько раз легко подбросил на ладони, а потом кинул вверх, взмахнул левой рукой с зажатым в ней копьем — и на траву упали четыре половинки.

Звонкие аплодисменты раздались за кустами. Девушка подобралась совсем неслышно, она была уверена, что занятый собой орк ее не замечает, но тот даже не вздрогнул, услышав хлопки. Только кивнул, подбирая четвертинки плода:

— Лови!

— Ой! — Конечно, она промахнулась. — Ловко ты…

— Они еще совсем незрелые и ни на что не годятся!

Выйдя из кустов, Джесара подошла ближе, легко и плавно ступая ножками, обутыми в яркие башмачки.

— А ты? — спросила она, останавливаясь перед орком. — Ты на что годишься?

— Ты о чем, госпожа? — сверху вниз глянул на нее Брехт.

— Ты постоянно пропадаешь где-то. — Девушка дернула плечиком. — Тебя почти невозможно застать в твоих покоях…

— А что мне там делать? День-деньской лежать на бархатных подушках, есть шербет и пить вино? Я воин, госпожа, и должен держать себя в форме!

Он и сейчас перед разминкой сбросил верхнюю одежду, оставшись в закатанных до колен шароварах и босой. Сорочка и другая одежда были развешаны по ближайшим кустам. И его голый торс с родовыми татуировками был выставлен на всеобщее обозрение. Джесара медленно подняла глаза на стоящего над нею орка, встретилась с его серыми глазами и опустила взгляд, зацепившись за ритуальные шрамы на груди и плечах.

— Ну, — ее тонкий пальчик несмело коснулся его кожи, — ты мог бы стать кем-то другим…

От нее резко запахло мускусом. Девушка волновалась. Брехт острым орочьим обонянием чувствовал ее волнение и легко понимал его причину.

— Ты живешь здесь уже три месяца, тебя уважают, тебе кланяются, тебе подчиняются… — грудь Джесары вздымалась от волнения, голос звучал тревожно, — но все чаще раздаются голоса…

— Понятно. — Он отступил на шаг. — Я здесь чужой и…

— Наоборот! — Девушка придвинулась ближе, положила руки на плечи орку. — Все вокруг говорят, что мне стоит взять тебя в мужья и разделить с тобой власть!

— А никого не смущает, что я — не человек? Я…

Тонкие сладко пахнущие пальцы легли на губы, приказывая ему замолчать.

— Ты — мой спаситель! — прошептала Джесара, вставая на цыпочки и прижимаясь к нему грудью. — И ты настоящий мужчина! Мне все равно надо искать себе супруга, так пусть им будешь ты!.. Или ты не хочешь остаться здесь? Ты хочешь уйти? Тебя где-то ждут?

Сама того не подозревая, девушка затронула в душе орка чувствительную струну. Он сам не знал, что эта струна есть, и сейчас с новым непонятным чувством прислушивался к ее пронзительному звучанию. А в самом деле, куда ему идти? Его последние путешествия через весь материк — зачем они? Какую цель преследовал он, шагая по дорогам? От чего уходил? Куда стремился попасть? Что искал? Зачем все это? Дорога ради дороги, ради возможности увидеть и узнать что-то новое?.. Но, говорят, вся жизнь — дорога от рождения до смерти, так не все ли равно… «Нет, — тут же сказал внутри кто-то, — ты уходил когда-то из Ирматула для того, чтобы отыскать Каспара Каура. Ты его нашел. А что дальше?»

…Врач-магри, кстати, неплохо устроился при дворе Джесары. Едва вступив на престол, правительница особым указом назначила Каспара своим придворным врачом. Для представителя расы изгоев, всеми презираемой и лишенной всяких прав, это был невероятный взлет. Можно было сказать, что отец Сорки надежно пристроен и получил от жизни все, что хотел: работу, признание, дружбу, любовь… Долг названой сестренке был оплачен. Собственно, так или иначе, но пристроенными оказались все, кроме него. Пока все.

— Стань моим мужем, — прошептала Джесара, прижимаясь к нему всем телом. — Ты спас мне жизнь. И я хочу тебя!

От ее тела сладко пахло мускусом и дорогими духами. Она прижималась к орку, призывно выгнувшись стройным молодым телом. Брехт выронил копье, положил руки ей на талию. У него очень давно не было женщины, и близость Джесары подействовала возбуждающе. Подхватив девушку на руки, он уложил ее на траву под апельсиновыми деревьями.

А если разобраться, что он теряет? Можно сказать, что приобретает: дом, богатство, власть, жену… Он пригласит в Саргону орков — пусть здесь будет своя диаспора — и сможет общаться с сородичами. У него будет все. Видят боги, он заслужил это и…

И словно два удара обрушились на него — в грудь и в спину. И, ошеломленный ярким воспоминанием, Брехт оторвался от прелестей Джесары, приподнимаясь над нею на локтях.

Неужели ты думаешь, что еще не рождена та женщина, чье чрево выносит тебе сыновей и дочерей? — ясно, как будто богиня склонилась к его уху, услышал он голос Орогоро. — Она существует, и ты уже видел ее и говорил с нею, но прошел мимо…

Она сказала это еще до того, как он отыскал мать Сорки, в восточных безводных степях, там, где когда-то располагались города народа орков. Он тогда усомнился в словах богини — дескать, придумала тоже! — но сейчас та сцена всплыла в памяти.

— Извини, — пробормотал он, осторожно отстраняясь, — но я… у меня… понимаешь…

Что стоило вернуться и предпочесть синицу в руках несбыточному журавлю в небе? Поколения его предков жили именно так, довольствуясь тем, что имели и что само плыло в руки. Он был из тех немногих, кто хотел другой судьбы. Именно поэтому он покинул родные горы, поэтому пустился в долгий и трудный путь через весь материк на поиски Каспара Каура…

И именно поэтому сейчас спешил прочь сломя голову, топча встающие на пути заросли.

Они собрались в отведенных ему покоях, все шестеро. Пышно разодетый Тан с мокрыми волосами, вкусно пахнущий дорогим мылом, тут же с важным видом развалился поперек постели орка, раскинув руки, — одноглазый эльф вовсю пользовался благами цивилизации и мог часами принимать ванны и смаковать изысканные блюда и напитки. Видящая и Льор устроились справа и слева от него, бросая друг на друга откровенно ревнивые взгляды. Магри вошли, держась за руки, как влюбленные подростки, и скромно пристроились в уголке, то и дело посматривая друг на друга с улыбками.

— Ну, — мурлыкнул довольный жизнью Тан, незаметно проводя пальцами вдоль спины молодой волшебницы, — и чего ты нас позвал?

Льор заметил поведение старшего эльфа и, надувшись, демонстративно отсел подальше от него и поближе к орку. Брехт нервно фыркнул. В другое время поведение мальчишки его бы позабавило, но сейчас ему было решительно не до того.

— Что случилось? — Каспар оторвал взгляд от лица Кайрайлы.

— Ничего не случилось, — вздохнул Брехт, — просто я ухожу.

— Как? Куда? Зачем? Почему? — хором заговорили все.

Тан резко сел.

— Что-то все-таки случилось, — резюмировал он.

— Да ничего! — Брехт сжал кулаки. — Просто я… Я понял, что все сделал! Я пустился в путь, чтобы отыскать Каспара. — Он мотнул головой в сторону внимательно слушающего магри. — Я его нашел. Теперь у него… все хорошо, он пристроен, и я… В общем, я тут не нужен и собираюсь уходить! Вот и все.

Он указал взглядом в дальний угол, и, проследив за направлением его взгляда, все заметили там туго набитый вещмешок и прислоненное к стене копье. С некоторым опозданием стало заметно, что орк одет в льняную рубашку, шерстяные штаны и кожаные поршни — для дальней дороги.

— Значит, ты нас бросаешь? — опять первым подвел черту Тан.

— Нет! — вскрикнул Льор, кидаясь к Брехту.

— Не бросаю. — Тот поймал мальчишку, удерживая его на расстоянии вытянутых рук. — Не бросаю, а… прощаюсь. У вас теперь своя жизнь, а у меня… В общем, я не готов остаться. И не потому, что меня так уж тянет в дорогу. Просто… Ну, не знаю я! — воскликнул он, как куклу отбросив юного эльфа. — Я здесь все сделал и… А ну вас! — Он махнул рукой, отчаявшись что-то объяснить. — В общем, не поминайте лихом!

Он шагнул к своим вещам, когда его догнал Льор. Мальчишка вцепился в него обеими руками, уткнувшись носом между лопаток.

— Я с тобой!

— Не дури! Ты…

— Ты возвращаешься домой! — сказал юный эльф. — Я тоже хочу домой! И не хочу расставаться с тобой!

— Мальчик прав, — послышался ленивый голос Тана. — Загостились мы тут! Пора на север! Здешнее лето не для меня. Слишком жарко… Ты подождешь, пока я вещички уложу?

— Не надо, — попятился Брехт. — Я сам не знаю, куда иду. Я оплатил все долги. Каспар, да скажи ты им!

Все внимательно посмотрели на врача. Тот невольно втянул голову в плечи, как всегда неосознанно поступал, когда приходилось принимать решения.

— Ты прав, — осторожно подбирая слова, заговорил магри, когда молчание стало совсем уж тягостным. — Ты обещал, что отыщешь меня, — и отыскал. У меня теперь есть все: дом, дело, семья, — он тепло посмотрел на Кайрайлу, — уважение и признание… Я, презренный магри, раньше не мог и мечтать о таком. И это благодаря тебе. И ты спас мою дочь… Опять же благодаря тебе я спокоен за судьбу моей девочки… Но… пойми меня правильно, я…

— Да кончай уже мямлить! — не выдержал Тан. — Ты кто — фьордер или тряпка?

— Но, — врач на миг опустил глаза, — ты заглянешь в Ирматул к Сорке?

— Да.

— Тогда я с тобой!

— Вы чего? — попятился Брехт, переводя затравленный взгляд с одного лица на другое. — С ума посходили? Вам здесь будет хорошо!

— Не решай за нас, что нам делать! — пресек его слова Тан. — Льор, не реви, а лучше живо собирай вещи! И не бойся. Брехт нас подождет!

— Да я, — всхлипнул мальчишка, — от радости…

И он опрометью бросился вон.

Брехт зло пнул мешок ногой и смачно выругался.

— А если что, — подмигнул ему Тан, выходя за Льором, — не забывай, что эльфы — отменные следопыты!

— И еще никто не удирал от боевого дракона! — с победным видом закончила Кайрайла.

Вслед уходящим неслась отборная ругань на трех языках.

Брехт устал. Путешествие домой затянулось. Ему надоели вечные дороги, пыль на сапогах, ночевки на постоялых дворах или у костра на обочине дороги. А так хотелось просто остановиться и хоть несколько дней пожить на одном месте! Ничего, вот избавится от своих спутников и…

К счастью, этот благословенный миг должен был наступить очень скоро. Всего несколько дней пути — и они в Ирматуле. От приграничной заставы в столицу послали известие о том, что на землю Вольного Княжества Ирматул вступил отец княгини Сорки. Оставался всего день или два пути — и все будет кончено.

Вообще-то путешествие получилось несколько длиннее, чем планировалось, ибо, покинув Саргону, им пришлось пересечь весь Полуостров, навестить благословенный Альмрааль, столицу Великой Паннории, и отчитаться перед королем Кейтором о том, какая судьба постигла его племянника, Змееныша. Расчувствовавшийся король устроил пышные поминки по родичу и предложил наемникам остаться у него на службе. Он уже даже придумал своим «нелюдям короля» новое задание, но теперь заартачился Каспар: близость к Эвлару, где с его сородичами обошлись столь жестоко, здорово нервировала магри. Тем более что до Ирматула, где жила его дочь, отсюда было рукой подать. Но все-таки им пришлось на некоторое время задержаться в Альмраале, так что земли Великой Паннории им удалось покинуть лишь в конце зимы, когда в воздухе уже чувствовалось близкое дыхание весны.

Вольный город Ирматул, столица одноименного княжества, стоял на берегу реки Ирмы, впадающей в одну из двух самых больших рек в западной части континента — Парал-Ону. На берег этой реки они вышли днем четвертого дня пути, а сутки спустя впереди встали белые крепостные стены столицы, окруженные предместьями.

Здесь Кайрайла внезапно занервничала, остановившись посреди дороги.

— Я боюсь, — лепетала она, мелко дрожа. — Боюсь… А вдруг я…

— Вдруг! Вдруг! — сорвался Брехт. — А вдруг я просто схвачу тебя за шиворот и пинками погоню в город?

— Как ты можешь? — встрепенулся Каспар. — Она же женщина!

— Вот и возись с нею сам! — огрызнулся орк. — А я устал и хочу отдохнуть…