Карл Шрёдер

Призрак Лайки

Карл Шрёдер родился в 1962 году в общине меннонитов в канадской провинции Манитоба. Писать он начал в четырнадцать лет, пойдя по стопам Альфреда ван Вогта, который был родом из той же общины меннонитов. В 1986 году Шрёдер переехал в Торонто и стал одним из основателей ассоциации фантастов Канады SF Canada (он был ее президентом в 1996–1997 годах). Ранние рассказы он продавал в канадские журналы, а его первый роман «Эффект Клауса» («The Claus Effect»), написанный в соавторстве с Дэвидом Никлом, вышел в 1997 году. Первый сольный роман «Вентус» («Ventus») был опубликован в 2000 году, за ним последовали «Постоянство» («Permanence») и «Госпожа лабиринтов» («Lady of Mazes»), а затем и признанные НФ-романы из цикла «Вирга» («Virga»): «Солнце Солнц» («Sun of Suns»), «Королева Кандеса» («Queen of Candesce»), «Пиратское солнце» («Pirate Sun») и «Края, не знающие солнца» («The Sunless Countries»). Недавно вышел новый роман из этого цикла «Пепел Кандеса» («Ashes of Candesce»), Рассказы автора собраны в книге «Двигатель отзыва» («The Engine of Recall»). Совместно с Кори Доктороу он составил «Руководство по написанию научной фантастики для полных чайников» («The Complete Idiot’s Guideto Writing Science Fiction»).

Шрёдер живет в Торонто с женой и дочерью. Здесь, в сиквеле его более ранней повести «Дракон Припяти» («The Dragon of Pripyat»), он отправляет нас в Россию будущего, населенную духами советского прошлого, где идет игра по самым высоким ставкам.

Полет был ухабистым, и посадка оказалась ему под стать — в какой — то момент Геннадий решил, что у старого «Туполева» сейчас лопнет шина.

Однако его сосед за два часа даже не сменил позу. И это вполне устраивало Геннадия, который всю дорогу старался притвориться, что его здесь вовсе нет.

Молодой американец проявлял чуть больше активности во время перелета через Атлантику: во всяком случае, глаза у него были открыты, и Геннадий видел, как в них отражаются разноцветные огоньки из очков виртуальной реальности. Но после старта из Вашингтона он не обменялся с Геннадием и двумя десятками слов.

Короче, он был идеальным компаньоном для путешествия.

Другие четыре пассажира потягивались и постанывали. Геннадий ткнул Амброса в бок:

— Просыпайся. Добро пожаловать в девятую по величине страну мира.

Амброс фыркнул и сел.

— В Бразилию? — с надеждой спросил он. Потом выглянул в иллюминатор. — Какого черта?

В маленьком муниципальном аэропорту был всего один причал, к которому их самолет, единственный на взлетном поле, сейчас буксировал тягач. Над входом в одноэтажное здание красовалось слово «Степногорск».

— С прибытием в Степногорск, — сказал Геннадий и встал, чтобы достать свой багаж с полки. У него была привычка путешествовать налегке. Амброс, как он предположил, поступил так же по необходимости.

— Степногорск?.. — Амброс брел следом, тушкой в мятой одежде, приправленной застарелым потом. — Секретный советский город, — пробормотал он, когда они подошли к выходу, и его волосы растрепал порыв сухого горячего воздуха. — Население шестьдесят тысяч, — добавил он, опуская ногу на металлическую ступеньку трапа. — Производство бомб с сибирской язвой в годы холодной войны! — сообщил он на полпути вниз. И завершил, поставив ногу на летное поле: — Где, черт побери, находится этот Казахстан?..

— Он больше Западной Европы, — сказал Геннадий. — Слыхал о нем?

— Конечно, я о нем слышал, — огрызнулся юнец, но Геннадий видел по тому, как он смотрит перед собой, что тот все еще лихорадочно читает информацию о городе с какого — то сайта.

Тусклое августовское солнце продемонстрировало, что Амброс выше Геннадия, бледный, с вьющимися волосами, и все в нем какое — то мягкое — скульптура с закругленными углами. Зато у парня было широкое лицо, и он мог бы сойти за русского. Геннадий хлопнул его по плечу.

— Разговоры предоставь мне, — сказал он, когда они пошли по щербатой бетонке к зданию аэропорта.

— Короче, почему мы здесь? — спросил Амброс, почесывая шею.

— Ты здесь потому, что ты со мной. И потому, что тебе требовалось исчезнуть. Но это не означает, что я перестал работать.

Геннадий осмотрелся. Ландшафт здесь должен был сильно напоминать дом, до которого всего лишь день езды на запад, — и тут действительно раскинулось бескрайнее небо, какое он помнил по Украине. Однако после первого взгляда он присмотрелся внимательнее. Сухой степной воздух в это время года должен пахнуть пылью, а желтая трава — устилать степь до самого ровного горизонта, но земля тут казалась выжженной, с большими проплешинами. Вместо густой травы виднелась лишь щетина. Это больше походило на Австралию, чем на Азию. Даже деревья вокруг аэропорта были мертвыми — лишь серые скелеты, цепляющиеся ветками за воздух.

Он думал об изменении климата, пока они пересекали аэровокзал с бетонным полом. Таможню они прошли еще в Амстердаме, поэтому скучающие местные таможенники пропустили их без досмотра.

— Погоди, — сказал Амброс, стараясь угнаться за нетерпеливыми шагами Геннадия. — Я пришел к вам просить убежища. Разве это не означает, что вы должны были спрятать меня где — нибудь, в каком — нибудь отеле, подальше от проблем?

— Дальше, чем здесь, тебе от проблем не скрыться.

Они вышли на бульвар, где росла трава, хотя ее уже давно не поливали и не косили. Эта цивилизованная лужайка незаметно сливалась со степью. Отсюда и до горизонта было пусто, и лишь в одной стороне над низкими деревьями медленно вращалось несколько ветряков.

Возле щербатого бордюра стояло единственное такси.

— Какая дыра, — пробормотал Амброс.

Геннадий невольно улыбнулся:

— А ты ожидал какой — нибудь черноморский курорт?

Он сел в такси, где воняло резиной и моторным маслом.

— В любую контору по прокату машин, — сказал он водителю по — русски и перешел на английский для Амброса: — Ты ведь не какой — нибудь перебежчик времен холодной войны. Твой благотворитель — ООН. А у них денег мало.

— Так ты что — везешь меня в мотель в Казахстане? — Амброс выплеснул злость в слова. — То, что я видел, может…

— Что?

Они отъехали от тротуара и направились в город — единственная машина на потрескавшейся асфальтовой дороге.

— Не могу сказать, — пробормотал Амброс, внезапно став подозрительным. — Мне было велено ничего тебе не говорить.

Геннадий выругался по — украински и отвернулся. Некоторое время они ехали молча, потом Амброс спросил:

— Тогда почему здесь ты? Разозлил кого — нибудь?

Геннадий подавил желание вытолкать Амброса из машины.

— Не могу сказать, — отрезал он.

— Это связано с SONPB — Амброс произнес это как «сонп — би». Геннадий сильно удивился бы, если бы не знал, что Амброс подключен к сети через очки.

— Покажи мне свое, и я покажу тебе мое, — ответил он.

Амброс пренебрежительно фыркнул.

Остаток пути они не разговаривали.

***

— Выкладывайте начистоту, — сказал Геннадий вечером того же дня. — Он говорит, что его преследуют русские агенты, NASA и Google.

Элеанор Франкл на другом конце линии вздохнула.

— Извини, что мы свалили его на тебя прямо в аэропорту, — сказала нью- йоркский директор Международного агентства по атомной энергии, она же босс Геннадия в этом новом и — пока — раздражительно неопределенном контракте. — У нас просто не было времени объяснить, почему мы посылаем его с тобой в Казахстан, — добавила она.

— Так объясните сейчас.

Он расхаживал по траве перед лучшим отелем, который был ему доступен на жалование в МААЭ. Близился вечер, пробуждались кузнечики, на западе громоздились фантастически огромные облака, чьи верхушки все еще золотило солнце, в то время как остальное небо тускнело, приобретая лиловый оттенок. Стало заметно прохладнее.

— Хорошо… Так вот, во — первых, его, похоже, действительно преследуют русские, но не страна. За ним охотится «Советский Союз онлайн». И единственное место, где их IP-адреса блокированы, — это в пределах географических территорий России и Казахстана.

— Значит, ситуация такова, — мрачно подвел итог Геннадий. — За бедняжкой Амбросом охотятся советские агенты. Он побежал в ООН, а не в ФБР, и для его безопасности вы решили переправить его в единственное место в мире, свободное от советского влияния. То есть в Россию.

— Совершенно верно, — радостно подтвердила Франкл. — А ты сопровождаешь его потому, что по контракту все равно туда едешь. Никаких других причин нет.

— Нет — нет, это нормально. Просто скажите, что за хрень мне придется искать в SONPB. Ведь это богом проклятый завод по производству сибирской язвы. А я специалист по радиации.

Он услышал, как Франкл тяжело вздохнула.

— Два года назад, — сказала она, — неизвестный или неизвестные взломали сервер в Лос — Аламосе и украли состав экспериментального метастабильного взрывчатого вещества. А теперь появился бумажный и электронный след, который убедил нас, что метастабильная бомба создается. Знаешь, что это означает?

Геннадий прислонился к стене отеля, ощутив внезапную тошноту.