Анжелина поняла, что мне нужно оправиться от шока, и пришла на выручку.

— Смею поинтересоваться, кто у тебя в гостях.

Обладатель черепов и мечей опередил ее. В голосе сквозили холод и угроза:

— Капитан Везекана из отдела по делам инопланетников. Предъявите документы.

Я вынул бумажник. Ни на одной планете не встречал я такого обилия разных спецслужб.

Везекана долго шуршал моими удостоверениями, одну страницу даже разглядывал, подозрительно щурясь, на просвет.

— Возможно, я смогу помочь, если скажете, что вас интересует.

— Не скажу.

Что ж, вряд ли в компании обладателя подобного мундира можно рассчитывать на увлекательную беседу.

Пауза затягивалась. Он изучал документы, точно микробов под микроскопом. Если он пытался напугать меня, то это ему вполне удалось.

— Ты купил свинобразье пойло? — спросила Анжелина.

— Увы. Заходил в магазин, но оно кончилось.

— Ладно, сама потом этим займусь. Мы же не хотим, чтобы проголодалась наша драгоценная свинка.

— Конечно не хотим. Может, предложить ей сэндвич?

— Отличная идея! Только без свинины.

Но в мрачной тени полицейского наша слабая попытка завязать разговор успеха не имела.

— Документы я забираю, — сообщил он, запихивая их в карман.

— Вы не смеете!

— Смею, не беспокойтесь.

— Зачем они вам?

— Мы подозреваем, что вы инопланетный преступник.

— Что за чушь?! С какой это стати?

— С той стати, что вы — инопланетник. Прибыли недавно. Мужской пол и определенный возраст. Этого достаточно, чтобы вас заподозрить.

— Но ведь при таком подходе можно заподозрить любого туриста!

— Что мы и делаем. На сегодняшний день у нас шестьсот двенадцать подозреваемых. Мы отсеем тех, у кого железное алиби. Где вы находились в момент совершения преступления?

— Сидел. На этом самом стуле, где сейчас сидите вы. И давал интервью. Между прочим, тогда-то я и узнал про ограбление банка. Интервью прервали ради экстренного выпуска новостей.

— Мы проверим ваши показания. А до тех пор вам лучше не покидать пределы города.

— Да я и сам не собираюсь покидать пределы города. Каждый вечер я выступаю в цирке. На меня смотрят тысячи людей и, между прочим, бешено аплодируют.

— Мы проверим и это алиби, — холодно пообещал он.

— Это не алиби. Это правда. — Я порылся в кармане. — Смотрите. Контрамарка на сегодняшнее представление. Вы увидите меня в «Колоссео» своими глазами.

— В тюремной камере, вот где я вас увижу. — Он схватил билет, разорвал, бросил клочки на пол. — Я обвиню вас в попытке подкупа офицера полиции.

Он брезгливо вытер руки, встал и пошел к двери. Мое облегчение испарилось, когда он круто развернулся.

— Что вам известно о Стальной Крысе?

Нет, я не завопил и не обратился в бегство. Я ответил точно таким же ледяным взглядом.

— Это еще что за диво?

— Кличка преступника, совершившего множество серьезных злодеяний на множестве планет.

— Преступники меня не интересуют. Я честный чародей, и моих заработков на сцене вполне хватает для скромного образа жизни.

Я поймал себя на том, что барабаню пальцами по бедру. Спокойствие, Джим! Я спрятал руки в карманы. Вынул. Об пол звякнул металл.

Мы посмотрели вниз.

Я выронил отмычку, которой недавно отпирал дверь Пьюссанто.

— Отмычка! — возликовал капитан, испепеляя меня взглядом.

— Самая настоящая. — Анжелина подошла и нагнулась. Подобрала. Подала. И все это — как ни в чем не бывало.

— Я без нее из дому не выхожу, — спокойно произнес я. — Смотрите. — Я пересек комнату и взял альбом с моей фальшивой биографией. Полистал, подал фараону. — «Чудесное подводное бегство». Видите, у меня на руках наручники? А на ногах — цепи с замками. А вокруг — стальная клетка. И все это под водой. Не будь отмычки, я бы давно утонул. Спасибо, милая.

Я спрятал отмычку в карман. Отворачиваясь, чувствовал, как полицейский василиск буравит взглядом мой затылок.

Я подошел к креслу, сел. А Везекана все таращился, пока не родил новую идею:

— Иметь на Феторре отмычку запрещено законом. Вашу я должен немедленно конфисковать.

Он протянул руку. Я отпрянул.

— Вы с ума сошли! Как же я отопру замки подводной клетки? Я попросту утону!

— Это не моя забота. — Не фараон, а сама доброта. Не дождавшись повиновения, он вытащил из кобуры здоровенный пистолет. — Повторять не буду.

Бормоча ругательства, я отдал отмычку. В тот же миг она исчезла. Слава богу, исчез и пистолет.

— Я еще вернусь.

Везекана ушел.

Анжелина приблизилась к двери, выждала несколько секунд и отворила… Я достал индикатор и обыскал комнату. Капитан времени даром не терял. Только в кресле, где он посидел, — две хитрые монеты. Еще несколько — под ковром и в мусорной корзине. Они трещали и искрили под моим каблуком. Наконец прибор замигал зеленым.

— Мне это не нравится, — сказал я. — Такое чувство, будто я в ловушке, а вокруг смыкаются силы тьмы.

— Многовато драматизма, но в целом довольно близко к истине. Тебе налить?

— О, мой ангел! Лошадиную дозу. Спасибо.

Спиртное помогло — прочистило мозги.

— Может, нам лучше отменить турне и убраться отсюда? — предложила Анжелина. — Не ты ли говорил: «Мало быть других смелее, чтоб дожить до юбилея»?

— Говорил. И не шутя. Но много лет назад. В ту пору я был легче на подъем. И все время искал свежие впечатления. А сейчас я старая ржавая одураченная крыса. Вдобавок упрямая. И по многим причинам, в том числе и по тем, которые я даже не возьмусь выразить, мне не хочется улетать отсюда несолоно хлебавши.

— Четыре миллиона кредитов в день. Ни о чем другом ты сейчас думать не в состоянии. Угадала?

Я неохотно кивнул.

— Отчего бы нам не плюнуть на них? Много ли радости от миллионов в какой-нибудь зловонной феторрской кутузке?

— Твои слова не лишены мудрости. Но погоди сдаваться, ладно? Я уже пытался сообщить, прежде чем увидел твоего незваного гостя, что обнаружил кое-что интересное. Оказывается, наш малыш Пьюссанто вовсе не такой дебил, каким кажется. У него словарь академика, но лишь когда он не знает, что его подслушивают. Так что сегодня, пока он будет вершить на сцене свои подвиги, я поиграю с его компьютером. — Тут я схватил телефон. — Хочу обратиться в местный сервер, пускай пришлют техпаспорт и прочую документацию на «Эпром-восемьдесят». Конечно, если это не секрет государственной важности.

К счастью, эти сведения оказались незасекреченными, из чего вовсе не вытекает, что я получил их без труда. Похоже, на Феторре царила паранойя. Я узнал телефонный номер «Эпрома лтд», позвонил и уйму времени убил на болтовню с автоответчиками. Наконец меня удостоило разговором человеческое существо, и я сразу добром помянул роботов.

— «Эпром-восемьдесят»? Назовите серийный номер.

— Откуда мне его знать? Машина сейчас не у меня. А номер на ее документах утрачен вместе с документами.

— В таком случае я даже не представляю, чем могу вам помочь…

— Зато я представляю. Назовите цену этой модели и доставьте мне один экземпляр вместе со всей документацией. Или она тоже — секрет?

— Нет. Но она защищена законом об авторском праве…

— Само собой! Но вы ее прилагаете ко всем продаваемым машинам. Говорите цену, а я пришлю деньги.

Многократно повторенное слово «деньги» наконец пробилось в сознание. Мой собеседник долго жеманничал, но все-таки принял заказ. У меня уже болело ухо. Я подошел к бару, достал бутылку «Старого ушного бальзама» и налил себе, не скупясь. Что и говорить, денек выдался еще тот.