Оставив Жака, она попросила ее подождать — убедилась, что гости прекрасно развлекаются без нее, и вернулась к мужу. Выяснив, куда проследовали беглецы, супруги, смеясь будто школьники, оббежали весь замок. Остановившись перед комнатой мадемуазель Эльер, они приняли серьезный вид и постучали в дверь.

— Можно войти? Это мы!..

Дверь приоткрылась, и они увидели непривычно озлобленное лицо мадемуазель Эльер; ее голубые глаза, всегда смотревшие столь ласково, теперь, казалось, метали молнии.

— Я так и знала! — произнесла она. — Надо мной снова хотят поиздеваться!..

— Нет, что вы! — умоляющим тоном воскликнула Фанни. — Уверяю вас, моя милая мадемуазель… Мы вам не помешаем… Сделаем все, что скажете… Тихонько посидим в уголочке…

Она впустила их, но довольно сухо попросила остаться в маленькой гостиной, где царил полумрак.

— Не двигайтесь и не разговаривайте! Это все, о чем я вас прошу…

Оставив их, она прошла к себе в спальню, слабо освещенную бледным светом лампы, спрятанной, похоже, где-то в углу. На середину комнаты перетащили тяжелый круглый стол из красного дерева на одной ножке, завершавшейся тремя когтистыми лапами.

С места, где сидели Жак и Фанни, не было видно ни доктора, ни мадам Сен-Фирмен.

Жестами супруги дали друг другу понять, что в полумраке видно только лицо мадемуазель Эльер, принявшее то строгое выражение, что обычно появляется на лицах живых, когда они всерьез пытаются общаться с усопшими.

Впрочем, мадемуазель Эльер все делала исключительно серьезно… С каким серьезным видом она расставила три стула вокруг стола из красного дерева!..

Жак и Фанни с трудом сдерживали смех, но им так хотелось до конца поприсутствовать на сеансе, что они всеми силами обуздывали свою неуместную веселость.

Впрочем, вскоре в круге бледного света появились сосредоточенные лица Марты и доктора, который, как им показалось, с острым любопытством изучал свою пациентку; на Жака и Фанни это зрелище произвело большое впечатление.

Ибо, насколько они могли судить, доктора гораздо больше заботили вопросы, связанные с недугом Марты, нежели предстоящее вызывание духов; что ж, необычный эксперимент, возможно, позволит ему поставить диагноз правильно.

Марта, похоже, действительно страдала. Она полностью покорилась гувернантке, не сопротивляясь, позволила подвести себя к столу и, тяжело опустившись на стул, вытянула над столешницей свои прозрачные руки. Мадемуазель Эльер растопырила ее пальцы. Затем села учительница, за ней доктор, и они тоже вытянули руки над столом.

В скупом свете, словно во сне, двигались призрачные руки Марты и мадемуазель Эльер, а рядом с величественным видом сидел доктор Мутье. Долгое молчание, сопровождавшее три неподвижные фигуры, придавало сцене такой загадочный и таинственный вид, что если поначалу Жаку и Фанни едва удавалось сдерживать смех, то теперь, сидя во мраке, они затаили дыхание и, глядя с удивлением и вниманием, ожидали дальнейших действий.

Так прошло пять минут, затем послышалось потрескивание, казалось, исходившее от стола.

— Уверена, дух уже здесь! — тихо произнесла мадемуазель Эльер. — Это вы его вызывали, не хотите его о чем-то расспросить? Может быть, он вам ответит.

— Очень хочу, — прошептала Марта.

Бедная молодая женщина так разволновалась, что ее бросило в дрожь. Было видно, как подрагивали ее руки, лежавшие на столе.

— Спросите у него: «Кто вы?»

Бесцветным голосом Марта спросила:

— Кто вы?

Все терпеливо ждали. Через несколько секунд стол задвигался: приподняв одну лапу, он снова опустился, застыл на месте.

— А, — произнесла учительница. — Теперь, мадам, продолжайте громко называть буквы.

Едва слышным голосом Марта продолжила: Б, В…

На букве Н стол заскрипел, словно засомневался, потом снова приподнялся и опустился.

— AН — подытожила учительница. — Продолжайте, мадам… не бойтесь.

От страха у Марты стучали зубы, однако она нашла в себе силы продолжить называть буквы алфавита.

В этот раз стол стукнул на букве Д.

— АНД…

— Андре, — произнес доктор.

— Да, Андре, — выдохнула Марта.

— Боже! — простонала мадам Эльер. — Если это месье Андре де Лабосьер… Значит, он мертв!

И они терпеливо продолжили спрашивать… Стол ответил: «Андре де Лабосьер!»

Мадемуазель Эльер тотчас пришла в такое возбуждение, что доктор немедленно принялся ее успокаивать.

— Боюсь, продолжать сеанс невозможно, — промолвил он, указывая на бледную Марту, что сидела, уставившись в одну точку. — Поспешим, нельзя терять ни минуты…

— Доктор, — раздался из соседней комнаты взволнованный голос Жака, — по-моему, пора заканчивать сеанс… Вы же видите, девочке станет еще хуже.

— Нет-нет! — тотчас отозвалась мадам Сен-Фирмен. — Я буду сильной… Позвольте мне… позвольте спросить его…

Сказав это, она, продолжая держать руки вытянутыми над столом, широко распахнула глаза и уставилась в темноту, словно пыталась разглядеть или уже увидела нечто, невидимое для всех остальных. Потом, словно позабыв о тех, кто находился рядом, кто заметил ее духовную близость с покойным, которую вряд ли кто-нибудь ранее мог заподозрить, она громко спросила:

— Если вы здесь, Андре, друг мой, любимый брат мой, скажите нам, что с вами случилось?

Затем последовала долгая тишина, и стол снова затрещал и внезапно громко ударил несколько раз, в то время как, тяжело дыша, Марта тихо называла буквы алфавита: А, Б, В, Г… При каждом ударе Марта на секунду замолкала и продолжала еще тише, еще беззвучнее. А мадемуазель Эльер складывала буквы в слоги:

Стол говорил:

— Я был у… б… и… т!

— Убит! — хрипло повторила Марта и, потеряв сознание, упала прямо в руки наблюдавшего за ней доктора.

— Довольно! Довольно, пора завершать эту дурную шутку! — возмущенно воскликнул Жак, вскочив с места; следом за ним к столу подбежала Фанни.

— Они сведут ее с ума! — твердила она. — Непременно сведут с ума!..

VI

Здравые речи доктора Мутье

— О, месье, я не сумасшедшая, — кротко возразила Марта, и когда доктор поднес ей к носу нюхательную соль, она, даже не задумавшись, оттолкнула его руку. — Только не говорите ничего моему мужу… Он убьет меня, если узнает!

— Он убьет вас?!.. Да вы смеетесь, бедное дитя!.. На деле это он бы посмеялся, услышь ваши слова!..

Это говорил доктор, сжимая в своих руках ладони Марты. Ощущая его теплое уверенное прикосновение, слушая его добрый живой голос, Марта, похоже, вновь обрела силы и вернулась в реальную жизнь людей и вещей.

— Вы что-то хотите сказать, доктор? — спросила она.

— Хочу сказать, что во время сеанса я наблюдал за вами. И теперь знаю, что у вас за болезнь… Причина ее кроется в вашей хорошенькой головке. Дело в том, что вы давно живете с мыслью, что ваш дорогой друг, месье Андре де Лабосьер погиб от рук убийцы. Признайтесь, что эта мысль не покидает вас… Она беспокоит вас, где бы вы ни оказались… Признайтесь, что именно эта мысль побудила вас сегодня прийти сюда, чтобы во время сеанса столоверчения услышать, что вашу догадку, наконец, подтвердит еще кто-то помимо вас!.. Но, бедная моя малышка, признайтесь, что вы сами отвечали на свои же вопросы!.. Поймите это!.. Конечно, вы делали это бессознательно! Сами того не замечая, вы двигали стол в нужный момент.

— Ни за что в это не поверю! — воскликнула мадемуазель Эльер, чье раздражение беззастенчиво вырвалось наружу. — Здесь был дух!.. Дух стучал столом, и теперь мы знаем, что месье де Лабосьер убит, и никто мне не докажет обратное!..

— Прекрасно, только держите эту мысль при себе и не смейте никому об этом говорить! Больше от вас ничего не требуется, — грубо оборвала ее Фанни. — Послушать ваши истории о выходцах с того света, так и с ума можно сойти!

— Потусторонний мир и наш составляют единое целое, мадам!

— Прошу вас, мадемуазель! — раздался суровый голос Жака. — Сейчас не место и не время читать лекцию по спиритизму. Вы должны понимать, что мадам Сен-Фирмен тяжело больна!.. И это по вашей вине!..

— Замолчите! Она плачет, — произнес доктор. — Дайте ей выплакаться, от этого ей станет легче.

Действительно, Марта безостановочно рыдала, слезы лились градом… Когда она немного успокоилась, доктор попросил оставить его наедине с молодой женщиной, что немедленно и сделали. Жак и Фанни, наконец, вышли на яркий свет. Фанни удивилась, каким бледным был ее муж.

— Боже, теперь вы такой же бледный, как мадам Сен-Фирмен!

— Да, мысль о том, что мой несчастный брат, возможно, убит, потрясла меня…

— Не будьте таким глупым, как эта малышка… Придите в себя, darling! Ах, что за ерунда! Если бы я знала… Но, полагаю, дорогой, вы не верите верчению столов?

— Не более, чем вы… и уверен, доктор только делает вид, что верит в них, лишь бы заинтересовать своих пациенток… Однако, когда стол приподнялся… и буквы сложились в имя Андре, не стану скрывать, по мне пробежал холодок, я промерз до самых костей…

— Дорогуша, поскорее обнимите свою маленькую женушку и согрейтесь!

Он поцеловал жене руку, и вскоре они встретили Сен-Фирмена, который не без основания беспокоился, потеряв свою супругу из вида. Фанни сообщила ему, что его жена вместе с мадемуазель Эльер отправилась укладывать детей, и тот снова сел играть в бридж.