Заняв свое место, я робко посмотрел на Юбу. Девочка нервно мне улыбнулась и, вздохнув, отвела глаза. Нервозность чувствовалась и от других нихилов. Только нецесы и примары весело о чем-то болтали. Оно и понятно, не их друг сегодня покинет Комнатку.

— Передай, пожалуйста, хлеб, — тихо попросила меня Юба и, когда я подвинул ей корзинку с хлебом, взяла три куска и, метнув в сторону примаров настороженный взгляд, сунула хлеб во внутренний карман куртки. Заметив мой удивленный взгляд, она покраснела и виновато улыбнулась. — Никто не знает, что находится по ту сторону Двери. Еда лишней не будет, чувствую.

— Если хо-хочешь, я у-уйду, — протянул я, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но Юба тихо хмыкнула и покачала головой.

— Зачем? Тут теперь твое место, — она на миг задумалась, а потом просияла. — А! Думаешь, что я на тебя злюсь?!

— Да.

— Чушь, Молчун. На моем месте мог оказаться кто-то другой. Так выпал Жребий, — ответила она и настал мой черед задуматься. Девочка, заметив, что я нахмурил брови, заинтересованно склонила голову. — Чего с тобой?

— Р-р…

— Ратто, — перебила она. Я благодарно улыбнулся и кивнул. — И что «Ратто»?

— Он с-сказал, что О-обжора с-сожрал п-п-п…

— Пятерых нихилов. Да, это правда. Я же тебе рассказывала сегодня.

— На с-следу-ующий день С-сундук дал но-новых. Ни-нихилов, — Юба, поняв, к чему я клоню, нахмурилась.

— Забудь об этом! Понял! А то окажешься следующим! — прошипела она, вцепившись в мою руку пальцами. — Так выпал Жребий. Точка. И не вздумай ляпнуть подобное при примарах или нецесах. Ищи ответы на свои вопросы сам, а вопросы держи при себе. Здесь так не принято.

— З-значит я прав? — тихо спросил я. Остальные нихилы, негромко разговаривая, не обращали на нас никакого внимания, ожидая начала ужина.

— Возможно. Не знаю, — отмахнулась девочка. — Может, это единичный случай. Обжора сожрал пятерых, Сундук и дал пятерых взамен. Это же не Жребий и не ритуал распределения. Так, хватит. Ты скверно начинаешь свою жизнь в Комнатке. Забудь об этом. Легенды — это легенды. Пусть и остаются легендами. Я уйду, и ты забудешь обо мне через неделю, а когда придет твой черед, остальные также забудут о тебе.

— Я не з-забуду, — упрямо мотнул я головой. Щеки Юбы легонько порозовели, а губы тронула улыбка.

— Забудешь. Все забывают. Да и с чего тебе помнить меня?

— Ты бы-была добра ко мне, — ответил я, заставив девочку вздохнуть. Она покачала головой и тоскливо обвела взглядом стол.

— Выкинь это из головы, Молчун. И лучше молчи.

— Прости.

— Напрасно извиняешься, — Юба замолчала, когда Ратто вдруг поднялся со своего места и поднял над головой бокал. По блеску его глаз было понятно, что он пьет. Конечно, у меня были вопросы. Тысяча вопросов. Но я их лучше подержу при себе.

Вместе с примаром поднялись со своих мест и остальные. Шесть примаров, по три с каждой стороны. И каждый смотрел на бледную Юбу, которая бессмысленно уставилась на корзину с хлебом.

Я же увидел, что примары даже сидят на небольшом расстоянии от нецесов, как и нецесы, которых от нихилов отделял один стул с каждой стороны. Деление на группы соблюдалось и за столом.

— Новая кровь пришла, — громко произнес Ратто и добавил. — Поднимись, Молчун. Отныне и до момента, как выпадет твой Жребий, носить тебе это имя.

— Не смотри на них, — одернула меня Юба, когда я чуть не совершил ошибку и не повернул на голос голову.

— Прости, — виновато хмыкнул я, сжимая пальцами край стола.

— Старая кровь уходит, — продолжил Ратто. — Встань, Юба. Ты провела в Комнатке год и Комнатка год заботилась о тебе. Позаботимся о тебе и мы. Ты получишь еды на три дня, новую обувь, которую дал сегодня Сундук, и можешь взять одну вещь из Комнатки с собой.

— Любую? — тихо спросила Юба, но по вытянувшимся лицам нихилов я понял, что ей не следовало задавать этот вопрос. Это же подтвердил и Ратто, в чьем голосе вдруг прорезались холод и злость. Всего на мгновение, но каждый почувствовал это.

— Любую, — подтвердил он с улыбкой.

— Бутылку из твоих запасов, — не задумываясь, выпалила Юба, побледнев сильнее обычного. Пухляш, сидящий рядом, охнул и забормотал, покачивая шишковатой головой, а Месяц поджал губы и умоляюще посмотрел на Юбу, но девочка, гордо задрав нос, смотрела в глаза примару, чего ей делать точно не следовало.

— Это твое право, — сухо ответил Ратто и, повернувшись к Унаги, коротко мотнул головой. — Принеси ей бутылку виски из моего шкафчика.

— Всю?! — театрально удивилась тощая Унаги, злобно посмотрев на Юбу.

— Всю, — подтвердил Ратто. В глазах сверкала злость. — Это её право.

Дождавшись, когда Унаги принесет бутылку, он лично подошел к Юбе и, возвышаясь над бледной девочкой, грубо сунул требуемое ей в руки. Юба, взяв бутылку, покраснела до корней волос, когда поняла, что виски в бутылке только половина, но спорить с ехидно улыбающимся примаром не стала.

— Ты и так достаточно вылакала сегодня, — усмехнулся он. — И речь не шла о полной бутылке. К пожеланиям следует подходить более внимательно.

— Спасибо и на этом, Ратто, — тихо бросила она, садясь на свое место и прижимая бутылку к груди. Однако Ратто покачал головой, заставив Юбу вздрогнуть.

— Тебе пора, — бросил он, когда к нему подошел Пенсне, держа в руке небольшой рюкзак из грубой ткани. — Обувь внутри, еда тоже.

— «Его лучше не злить», — подумал я, чувствуя исходящую от примара волну злобы и ненависти. Юба тоже, наверняка, чувствовала это, поэтому лишь кивнула, выхватила у Пенсне рюкзак и уселась на стул, чтобы сменить обувь. Вместо белых тапочек, в которых ходили все жители Комнатки, она вытащила добротные ботинки на толстой подошве, после чего быстро переобулась и, спрятав бутылку в рюкзак, помахала остальным нихилам, смотрящим на нее с тревогой. Ратто и Пенсне не удостоились даже взгляда.

— Удачи, друзья, — смущенно бросила она и повернулась к Двери, возле которой стоял Ратто. Тот, с гаденькой улыбкой, приналег на большое колесо, заменяющее засов и, потянув Дверь на себя, открыл выход в Судилище.

Я увидел лишь тусклый желтый свет и длинный коридор с чернильной тьмой в конце. Ледяной ветер, ворвавшийся в Комнатку, заставил поежиться от страха, а Юба попятилась, когда из темноты до нас донеслись приглушенные стоны и металлический лязг.

Остальные нихилы, не справившись с дрожью, попытались спрятаться за спинами друзей, но я сидел ближе всех к Двери, поэтому не мог спрятаться. Да мне бы это и не помогло. Чернильная темнота манила к себе, гипнотизировала и словно молила сделать шаг. Переступить порог и раствориться в ней, как Юба, которая, вздохнув, вышла из Комнатки и, не оглядываясь, пошла по коридору. Ратто, хохотнув, с грохотом захлопнул Дверь и повторил манипуляции с замками, после чего, словно ничего не произошло, хлопнул Пенсне по спине и направился к своему месту. Через минуту Комнатка приступила к ужину. Весело смеялись примары, переговаривались о чем-то нецесы, налегая на вареную картошку с крохотными кусочками мяса. Только нихилы сидели молча, не решаясь дотронуться до еды. Даже вечно голодный Пухляш смотрел на свою порцию так, будто минутой ранее набил живот куда более сытной едой. Я вздохнул и, взяв вилку, подцепил на нее вареную картошку, с которой свисала вялая луковая полоска, после чего приступил к ужину. Как и остальные нихилы, которые, словно нехотя, принялись возиться в тарелках, стараясь поскорее разделаться с едой и погрузиться в одним им понятные мысли.

*****

Ужин закончился ровно в тот момент, как закончили есть примары. Те из нихилов и нецесов, кто не успел доесть свою порцию, молча встали из-за стола, взяли свои тарелки и, выстроившись в шеренгу, направились с ними на кухню.

Однако, когда я проходил мимо Унаги, которая весело о чем-то болтала с Ратто, она взяла свою тарелку и, не глядя, протянула мне. Вздохнув, я повиновался и краем глаза заметил, что остальные примары передали свои тарелки нихилам. Только Ратто мотнул головой, когда Месяц протянул руку за его тарелкой и, взяв ее сам, обошел шеренгу и скрылся в дверях, ведущих на кухню.

Сложив свою тарелку и тарелку примары в большую раковину, рядом с которой замерли два нихила, я растерянно осмотрелся, не зная, что делать дальше. Меня выручил Месяц, который шепнул мне на ухо, чтобы я шел к выходу, следом за остальными. Сам он, на правах старшего, тихо перекинулся парой слов с двумя нихилами и, кивнув, присоединился к колонне, выходящей из кухни.

Выйдя, я увидел, что жители Комнатки медленно разбредаются по своим спальням. Из спальни примаров до меня донесся громкий смех и такой же громкий голос Унаги, рассказывающей друзьям что-то смешное. Нецесы, скрывшись в своей спальне, закрыли сёдзи и погасили свет, но я смотрел в другую сторону и увидел, что большая часть нихилов заняла свои футоны.

— Юба тебе свою кровать отдала? — тихо спросил Месяц, идя рядом со мной, и, когда я кивнул, улыбнулся. — Стало быть, твоим соседом станет Бидный Томори. Ничего, привыкнешь. Он малость того, но безобидный. Его даже примары не трогают.

— А по-очему его так зо-зовут? — спросил я, на что Месяц лишь загадочно хмыкнул и сказал мне, что я сам скоро пойму. И я понял, когда подошел к своей кровати и увидел, что на соседней, слева от моей, лежит странный паренек с всклокоченными волосами и безумными глазами. Он изредка приподнимался на локтях, мотал головой, как неваляшка, и ложился обратно.