Вздохнув и прислушиваясь к каждому шороху, я осторожно вытащил несколько начатых бутылок и поставил их в сторону, чтобы не мешались. Затем наполовину залез внутрь шкафчика и снова удивился. Ряды с бутылками, казалось, уходили далеко вперед. Настолько далеко, что я даже стены не видел. Протянув руку насколько возможно, я схватил первую попавшуюся бутылку и, отвинтив крышку, понюхал содержимое. Похоже на то, что было в бутылке у помойного люка. Находка тут же отправилась во внутренний карман куртки, а я, побледнев, услышал голоса жителей Комнатки, чей обед почти закончился. Времени оставалось мало, поэтому я, не думая, снова сунул руку в ящик и достал еще одну бутылку. Но на этот раз не стал отвинчивать крышку и, бросившись к полупустому ведру, сунул бутылку внутрь и прикрыл мокрой половой тряпкой Бидного Томо. Затем, схватив свою швабру, принялся яростно натирать пол широкими махами. Голоса послышались совсем рядом.

— А, Молчун, — раздался голос Ратто и до меня донесся запах сигарет. Вперемешку с запахом жареного мяса. Желудок неодобрительно заворчал, напомнив мне, что пора бы подкрепиться. Я вытянулся по струнке и уставился на ноги Ратто, стоящего прямо передо мной. Тот сыто рыгнул и хлопнул меня по плечу. — А я думаю, кто тут так сопит громко. А это ты. Осваиваешься?

— «Пытаюсь», — подумал я, гадая, что сделает со мной Ратто, найдя бутылку. Его рука, словно почувствовав мои мысли, напряглась, а пальцы больно сдавили плечо.

— Когда я задаю вопрос, нихил отвечает, — тихо, но с отчетливой угрозой произнес он.

— О-о-осва-иваюсь, — выдавил я из себя. — По-почти домыл полы.

— Успеешь до прихода Унаги? А, Молчун? Вот и твой дружок с бельем подоспел, — усмехнулся Ратто, когда дверь скрипнула и я услышал бормотание Бидного Томо. — Сколько ни говорил, что убогого лупить бесполезно, а она нет. Все перевоспитать пытается. Да, Томо? Зябнешь еще?

— Да. Бидный Томо озяб и продрог. В прачечной тепло, но вода холодная, — ответил ему паренек. Ратто что-то хмыкнул и отпустил мое плечо, однако мое сердце будто сдавили призрачные тиски, когда я понял, что он направляется к своему шкафчику. Словно в подтверждение моих мыслей раздался вкрадчивый голос Ратто.

— Ты же не лазил по шкафчикам, Молчун? Не сделал непростительную ошибку? — в его голосе, ленивом и подчеркнуто безразличном на мгновение мелькнуло подозрение.

— Нет, — соврал я и, почувствовав, что покраснел, чертыхнулся в который раз.

— В самом деле? А мне сдается, ты что-то прячешь под курткой. Что-то большое. Стеклянное. МОЁ! — последнее слово Ратто выдохнул в мое ухо. Через секунду его голос зазвучал, как обычно. Лениво, с чувством собственного превосходства. — Вытаскивай. Живо.

Вздохнув и продолжая краснеть от стыда, я расстегнул куртку и, вытащив бутылку, не глядя протянул ее примару. Тот, выхватив бутылку из моих рук, присвистнул и подошел ближе. Почти вплотную. Я чувствовал исходящий от него жар и злобу.

— Ты в Комнатке только день, а уже показал себя с плохой стороны. Хотя, чего еще ждать от нихила. Юба научила? Небось сказала, что де Ратто не считает свои бутылки, воруй сколько влезет, он и не заметит, да?

— Да, — тихо ответил я. Ратто засмеялся, притянул меня к себе, схватив за шею, а потом резко врезал кулаком мне в грудь. Воздух с жутким всхлипом вылетел из легких и я, закашлявшись, упал на пол.

— Ой, ой. Бидного Томо тоже будут бить палкой, — запричитал паренек, но Ратто, рыкнув, заставил его замолчать.

— Сдался ты мне, убогий! Пусть с тобой Унаги забавляется, если ей это нравится. А ты, Молчун… Ты совершил ошибку, когда додумался залезть в шкафчик примара. В мой шкафчик! — в его голосе послышалась животная ярость, а я еле успел закрыть лицо руками, прежде чем нога Ратто врезалась в нос. Однако голова загудела, а перед глазами поплыли черно-красные кляксы.

— П-прости… Я-я-я-аа…

— Я-я-я, — передразнил меня Ратто и, схватив за меня за подбородок, приподнял лицо. Я увидел, что его глаза черней той тьмы за окном, а губы искривлены в уродливой гримасе, обнажающей зубы. Видимо мой испуг удовлетворил его и, Ратто, пнув меня в живот, немного успокоился. — На первый раз прощу. Попадешься еще раз… отправлю тебя в Судилище без Жребия. Голым и со связанными руками. А за свою глупость придется ответить. Вы оба сегодня без обеда и ужина. Закончите со спальнями и вместо отдыха займетесь чисткой туалетов. Вне очереди.

— Бидному Томо не дадут кушать? Даже кусманчика хлебца не дадут?

— Обойдешься, — перебил его Ратто. — Каждый должен знать, где его место. Особенно нихил! Заканчивайте работу и валите!

Быстро сменив постельное белье, мы с Бидным Томо покинули спальню примаров. А когда добрались до гостиной, то стало понятно, что о моей поимке известно всем обитателям Комнатки. Конечно же, Унаги не отказала себе в удовольствии прилюдно обругать нас. И если я понимал, что заслуживаю наказания, то Бидный Томо, на которого было жалко смотреть, с каждым её словом словно съеживался в размерах. Физического наказания не последовало, потому что Унаги, увидев, как на моем лице расцветает приличных размеров синяк, довольно осклабилась и, задрав нос, ушла с остальными примарами в спальню. А вот последующее удивило меня куда сильнее.

Посмотрев в глаза нецесам и нихилам, я не увидел ожидаемого презрения и ненависти. Нихилы сочувственно смотрели на нас, а Режа, тихо шепча, успокаивала Бидного Томо, которого речь примары расстроила особенно сильно. Для остальных нецесов подобное, видимо, было в рамках привычного.

— Мы думали, что Ратто будет дольше на обеде, — шепнул мне Месяц, когда нецесы ушли и мы остались лишь в кругу нихилов.

— А он что-то подскочил, зашипел и вылетел из кухни, — добавил Пухляш, шумно дыша ртом. К его подбородку прилипли кусочки вареной картошки и морковки, но коротышка, видимо, не обращал на это никакого внимания. — Сильно досталось, братка?

— Нет, — соврал я. Болела грудь, болел живот, куда пнул меня Ратто, болела челюсть. Ратто бил умело и точно.

— А то ты сам не видишь? — огрызнулся на него худенький мальчик. Я с удивлением заметил, что у него нет пальцев на левой руке. — Значит, без согрева теперь? Ратто будет стеречь свой шкафчик. А то и замок попросит сделать.

— Н-не… совсем, — буркнул я и, оглянувшись по сторонам, вытащил из ведра спрятанную под тряпкой бутылку.

— Ого! — удивленно зашелестели нихилы. Но не слишком громко, чтобы не привлекать внимание. Месяц сориентировался быстрее всего. Выхватив у меня бутылку, он тут же замотал её во влажную тряпку и сунул худому.

— Шинаши, сегодня ты на помойном люке? — мальчик кивнул, пряча сверток на груди под курткой. — Надо новое место найти. Ратто знает о старой нычке. У тебя перерыв сейчас, поэтому надо думать быстро.

— Может в туалете у нас? — подала голос Фиалка, а стоящая рядом с ней пухлая девочка кивнула.

— Примары туда ни в жисть не сунутся, — поддержала она. Голос у неё был мягким и красивым. — В бачок спрятать и все.

— Хороший вариант, — чуть подумав, кивнул Месяц. — Но быстро кончится, Тоба. Сама знаешь, какой соблазн утром перед работой согреться.

— Не. Не дело, — покачал головой Шинаши, но внезапно просиял. — В саду!

— В саду? — недоверчиво спросила Аши, стоящая, как и всегда, рядом с Фиалкой. — Где Лучок изрыл все, что можно?

— Ох, сестричка, — улыбнулся Пухляш. — Есть там одна нычка. Мы сигареты в ей прячем.

— В ней, — машинально поправил его Месяц. — Тоже хорошая идея. В саду обычно трое работают, а если еще виски разбавить, то хватит на подольше.

— Не, — поморщился Шинаши. — Мешать не будем. Паскудно так с согревом поступать.

— Ладно. Тогда отдай бутылку Пухляшу, а он с Тоба спрячет. Лучок со своими травами так увлекается, что иногда про нас забывает, — кивнул Месяц.

— Погодите. Дайте хоть Молчуну глотнуть! — встрял незнакомый мне мальчик. Я видел, что он спит очень близко к Двери. — Ежели б не он, теплый чай гоняли бы.

— Не надо, — робко улыбнулся я. — Я н-не хочу.

— Ну, как знаешь, — пожал тот плечами.

— Бидный Томо пойдет на кухню. Надо Бидному Томо сыскать себе кусманчик хлебца, — пробормотал притихший Томори, заставив Аши взмахнуть рукой.

— Их же Ратто обеда и ужина лишил!

— Та, не проблема, — отмахнулся Шинаши. Он сбегал к своему прикроватному шкафчику, покопался в нем, а когда вернулся, то протянул мне и Бидному Томо два внушительных сухаря. — Чем богаты, так сказать… Водичкой смочить и порядок.

— Мне Режа конфету дала, — буркнула Фиалка, вытаскивая из кармана шоколадную конфету в хрустящей обертке. Она разломила ее пополам и также, как Шинаши, поделила между нами. А потом и остальные ребята подтянулись. Каждый дал еды, пусть и немного. Даже Пухляш, покопавшись в своих бездонных карманах, выудил оттуда настоящее чудо — слегка помятый маленький помидор.

— У Лучка слямзил, — гордо произнес он и потянул носом. — Пахнет-то как, а?

— С-спасибо, — отчаянно краснея, промямлил я. Да, я достал бутылку виски, как и просил Месяц, но нихилы отдавали самое дорогое, что у них есть. Просто так. Потому что считали, что это правильно. Правильно поддерживать своих.