— Ага. Спишем на шок, так и быть. Просто прими к сведению, что я люблю, когда на мои вопросы отвечают сразу.

— Х-хорошо.

— Х-х-хорошо, — снова передразнил меня Ратто и усмехнулся. — Ну, что умеешь делать? В чем-то ты точно хорош? Готовить умеешь? Может в ремонте силён?

— Нет.

— Исчерпывающе, — зевнул Ратто. — Смотри, Нику у нас повар. Заведует кухней и теми, кто там работает. Она ценная для Комнатки. Унаги, — он указал пальцем на тощую девчонку с лицом-пуговицей, — спит так чутко, что рядом с ней мышь не прошмыгнет и очень хорошо подмечает ложь.

— А еще я слежу за порядком, — прошипела Унаги, жутко оскалившись. Зубки у нее были маленькими, белыми и острыми.

— Следит, — подтвердил Ратто. — Когда не лентяйничает и не докапывается до нихилов. Ну, развлекаться в Комнатке тоже надо, так и от тоски помереть можно. Пенсне… да, тот с книжкой, — он кивнул в сторону знакомого мне мальчика в очках. — Наш умник. Знает все и обо всем. Еще он единственный, с кем говорит Телевизор.

— Т-т…

— Телевизор, — закончил за меня Ратто и, не сдержавшись, рассмеялся. Его смех жалил острее шуток и передразниваний. — Познакомлю попозже, когда устроим тебе экскурсию…

— Да, ладно, Ратто. К чему этот цирк, — фыркнула вдруг Унаги, заставив остальных побледнеть и сделать шаг назад. — Ясно же, что он нихил!

— Когда мне будет нужно твое мнение, я спрошу, — прищурившись, ответил ей Ратто. В его голосе не было издевок. Лишь равнодушие и злоба. — После отбоя отправишься на кухню и будешь следить за нихилами, чтобы не лентяйничали. Ясно?

— Да, — всхлипнула та, но Ратто этого было мало. Он повернулся к Нику и, дождавшись, когда бледная девочка посмотрит на него, добавил.

— Что на завтрак?

— Лапша с курицей, яйца, тушеный рис, — машинально ответила та. Ратто язвительно улыбнулся и кивнул, повернувшись к Кильке.

— Займешься лапшой. Может после этого перестанешь перебивать меня.

— Да, Ратто. Но это же работа… — она не договорила, вовремя спохватившись и закусив губу до крови.

— Я знаю, чья эта работа. И ты знаешь, — ответил он, равнодушно смотря на трясущуюся от страха девочку. — Не расстраивай меня. Ты знаешь, что больше всего на свете я не люблю, когда лезут не в свое дело. Ладно, — Ратто хлопнул в ладоши и благодушно улыбнулся, смотря на меня. Только вот мне улыбаться совершенно не хотелось. — Вижу, ты вопрос пытаешься из себя исторгнуть, дружок. Не робей. Сегодня твой первый день в Комнатке, а я до распределения новичков не наказываю.

— А кто т-такие н-нихилы? — давясь словами, спросил я. Странное слово мне слышать уже доводилось и где-то глубоко в душе я знал его значение, но сейчас не мог вспомнить. Вместо ответа Ратто поманил меня за собой к выходу из спальни, а когда мы встали в дверном проеме, он указал пальцем на пробирающегося вдоль стены мальчишку в темно-серой курточке и темно-серых штанах.

Все бы ничего, но мальчишка выглядел слишком уж забитым. Его взгляд, потухший и покорный, когда его окликнул Ратто, даже не изменился. Развернувшись, мальчик остановился в двух шагах от посмеивающихся ребят и опустил глаза.

— Куда идешь? — лениво спросил Ратто, внимательно следя за моей реакцией. Мне почему-то стало жаль мальчишку. Он с трудом унял дрожь, раболепно наклонил голову и тихо ответил. — Куда? Громче говори.

— На кухню. Нику сказала, что нужно помыть грязную посуду. Сегодня моя смена, — мальчик так и не поднял взгляд на нас, предпочитая рассматривать обувь и пол.

— Свободен, — махнул рукой Ратто и мальчик, вздрогнув, умчался вперед. — Как его, Унаги? Напомни.

— Тайяки, — довольно ответила тощая, которая будто радовалась увиденному.

— А, точно. Любитель конфет, — хлопнул себя по лбу Ратто и, пихнув меня локтем в бок, усмехнулся. — Надо бы тебе показать, что тут у нас и как.

Странная, должно быть, со стороны это была процессия. Впереди, на правах хозяина, шел Ратто. Он шел ровным, уверенным шагом, не слишком быстрым и не слишком медленным. За ним семенил я, причем именно что семенил. Ноги, словно после долгой прогулки, гудели и отказывались мне повиноваться. А идущая позади меня Унаги не отказывала себе в удовольствии периодически шпынять меня сухим кулачком в бок. Остальная свита, напоминая призрачные тени, следовала в небольшом отдалении от нас.

— Комнатка — наш дом, — начал Ратто, остановившись неподалеку от знакомого мне дивана. Интуитивно я понял, что это место — центр таинственной Комнатки, а мрачно поблескивающий в углу телевизор казался мне её сердцем. — Никто не знает, кто был первым обитателем Комнатки. Мы пытались узнать. Много раз, но ничего не вышло. Даже Пенсне не смог разговорить Телевизор, а он в этом деле мастер. Откуда в Сундуке появляются новенькие, зачем и почему… этого мы тоже не знаем. Есть вопросы, на которые невозможно получить ответов. Усек?

— Да, — я потер плечо, в которое врезался кулачок Унаги. Несмотря на ее худобу, удары выходили сильными, и я был уверен, что через пару часов на плече расцветет синяк.

— Ты немногословен, — с улыбкой заметил Ратто. — Не люблю болтунов, знаешь ли.

— «Поэтому сам не затыкаешься, упиваясь каждым своим словом», — подумал я и, как обычно, не стал озвучивать свои мысли. Не только потому, что не мог выдавить из себя такое длинное предложение, но и из-за банального страха. Ратто, не знающий, что за мысли гуляют в моей голове, воспринял молчание за согласие и продолжил экскурсию.

— Начну, пожалуй, с главного. Видишь ту Дверь? — он указал пальцем на тяжелую дверь, которую попросту было невозможно не заметить. — Никогда не пытайся открыть её сам. За ней Судилище. Покинувший Комнатку покидает её навсегда.

— М-можно с-с-спросить? — Ратто удивленно обернулся и развел руками. На его лице явно читалось разочарование.

— Ну, спроси. На будущее, кстати, напомню. Не люблю, когда меня перебивают.

— И-извини, Р-р-р…

— Извиняю. Пока ты мое имя произнесешь, черед нового Жребия придет. Или зарычишь еще до смерти, — сварливо ответил Ратто. — Что ты хотел спросить?

— Ч-что та-акое С-судилище?

— Это знают только изгои, — зловеще ответил он, смотря на Дверь. — Те, кто покинул Комнатку. Впрочем, новые друзья тебе наверняка чего-нибудь расскажут. Вечерами только и остается, что думать и гадать. За хорошую догадку получишь конфетку.

— П-правда?

— Чего? Нет, конечно! — фыркнул Ратто. — Шуток не понимаешь?

— «Таких шуток точно не понимаю», — мелькнула в голове мысль, обварив мозг и душу. Почему я помню это, но не свое имя?! Очередной вопрос, на который нет ответа? Или это возвращающиеся воспоминания, как и говорил Ратто. Кто знает…

— Тебе надо запомнить одно. Никогда не пытайся открыть Дверь, иначе Судилище заберет тебя. Только я имею право открывать Дверь после Жребия. Ну и… сам потом узнаешь, — загадочно усмехнулся он, а его друзья поддержали смешок противным гыканьем. — Ладно, ты наверняка заметил, что Комнатка поделена на зоны, да?

— З-заметил.

— Какой внимательный мальчик, — усмехнулся Ратто и даже хлопнул меня по плечу. Несильно, по-дружески. Как ему удается так ловко менять маски, превращаясь из своего парня в нечто тошнотворно-противное и злобное? Так и не скажешь, что ему пятнадцать. Стоп! Пятнадцать? Откуда я знаю, что ему пятнадцать? Да, я слышу свой голос, все примерно одного роста. Но почему именно пятнадцать?

— Слушай! — прошипела позади меня Унаги, снова ужалив спину кулаком. — Он для тебя распинается, балбес!

— П-п-п…

— Проехали, — буркнула она, отступая на шаг назад. Ратто, с интересом следивший за нашей короткой беседой, покачал головой.

— Слушай, дружок. Я повторных экскурсий не вожу. Кто знает, куда ты попадешь после Жребия. А он случится уже вечером.

— Жребий? — нахмурился я, услышав очередное непонятное слово.

— Жребий, — кивнул Ратто и гадко улыбнулся. — Видишь ли, новенькие приходят иногда чуть ли не два-три раза в неделю, а места здесь на всех точно не хватит. Поэтому Телевизор велел нам бросать Жребий. Когда приходит новенький, кто-то из старичков уходит.

— К-куда уходит?

— Туда, — мрачно бросила Унаги, указав костлявым пальцем на таинственную Дверь.

— Об этом потом узнаешь. На Жребии присутствуют все. Итак, как ты понял, Комнатка поделена на зоны, — нетерпеливо перебил девчонку Ратто. — У Двери обитают нихилы. Ты их видел уже. Они в темно-сером.

— А кто т-такие н-нихилы?

— Рад, что ты спросил, — съязвил Ратто и, хрустнув шеей, ответил. — Нихилы — это те, кто не обладают талантами и бесполезны для Комнатки. Они занимаются только грязной и тяжелой работой. Тем, чем другим заниматься по статусу не положено. Видишь ли, Комнатка — наш дом. Это правда. Но мы предоставлены сами себе и почти никакой помощи не получаем. Лишь иногда в Сундуке вместе с новеньким оказывается ящик с припасами. Мелочи, которые мы самостоятельно добыть не в состоянии, и без которых нам будет очень тяжело. А так… приспособились. Нику и Лучок заведуют кухней и садом. Нику готовит еду на всех, а Лучок постоянно в саду пропадает. Да, у нас свой сад есть. Небольшой, но мы справляемся, — с гордостью ответил Ратто, заметив мое удивление. — Комнатка не ограничивается только спальнями. Есть нюанс, правда. В Комнатке одновременно могут жить лишь двадцать семь человек. Поэтому и нужен Жребий. Он освобождает место для новеньких. Понятно?