— Ч-что э-это? — прошептал я, с ужасом смотря на Юбу. Девочка покопалась в пыльной коробке, стоящей за люком и, вытащив оттуда пыльную бутылку, откупорила её и сделала большой глоток. Она протянула бутылку и мне. Я же, взяв ее в руки, принюхался и в который раз подивился. В бутылке был чистый виски.

— Один глоток, — сказала Юба. Я послушался и, глотнув, зашелся в кашле. На миг показалось, что в бутылке не алкоголь, а настоящий жидкий огонь. Но теплая волна, ухнув вниз, так же резко вернулась и ударила в голову, наполнив тело теплом и легким хмелем.

— С-спасибо, — поблагодарил я девочку и, вернув бутылку, посмотрел, как та прячет её обратно в пыльную коробку. — А п-примары…

— Примары сюда не ходят. Воняет слишком, — перебила меня Юба. Её глаза ярко заблестели в полутьме коридора. — А мы, выливая помои, можем тут немного отдохнуть. Не наглей, главное. Один глоток за один заход. Другие нихилы тоже не прочь согреться. И не выноси отсюда бутылку. Если Ратто узнает, что мы его виски украли, то всю спальню за Дверь отправят.

— Что это было? — я запнулся было, когда слова вылетели из рта легко и без принуждения, но списав все на алкоголь, уставился на люк.

— Мы зовем его Обжорой, — нахмурилась девочка. — Пожиратель помоев. Я не знаю, как он выглядит. Никто не знает. Разве что только Ратто. Задолго до нас пара нихилов забыла запереть люк, и Обжора вылез…

Я молчал, догадываясь о том, что случилось.

— Не знаю, как его удалось загнать обратно, но на следующий день Сундук дал пять новеньких. Пенсне пытался спросить Телевизор, но тот проигнорировал его вопросы. Есть вещи, о которых лучше не знать.

— А виски? Откуда он у вас? — я смутился еще сильнее, когда Юба задумчиво на меня посмотрела, словно гадая, не придуриваюсь ли я со своим заиканием. Однако она пожала плечами, вздохнула и поднялась с пола.

— Иногда случаются удобные моменты, чтобы заглянуть в спальню примаров, — усмехнулась она и с грустью добавила. — Ребята расскажут тебе что к чему. Дай им время привыкнуть к тебе. Время — хорошая штука и смягчаются даже самые подозрительные. Ладно, пойдем. Тебе нужно помочь Месяцу и остальным дочистить картошку на ужин. А я… я пойду собираться. У меня не так много времени осталось.

Юба, проводив меня на кухню, попрощалась с остальными нихилами и, кивнув Реже, вышла через дверь. В моей голове все еще шумел виски, нихилы тоже чувствовали исходящий от меня аромат, поэтому не могли сдержать улыбок. Однако ножи в их руках не переставали работать, аккуратно срезая кожуру с подпорченной местами картошки.

Месяц усмехнулся, заметив, как я скривился, когда одна из картофелин, чавкнув, растеклась в моей ладони. Он, покопавшись в горке, вытащил оттуда большую картофелину и протянул её мне. К счастью, эта оказалась нормальной. Подпорченной, как и остальные, но нормальной.

— Сейчас дочистим эту горку и Нику принесет хорошую картошку, — пояснил Пухляш, с шумом втягивая воздух через рот.

— Хорошую?

— Ага, братка. Эту мы для нас и нецесов чистим, — шепотом ответил он. — А хорошая для примаров. Сегодня пир, поэтому покушают они много. Лучок пятерых с собой в сад забрал, чтобы свежей накопать.

— Потише, — буркнул Месяц, вытягивая тощую шею и смотря на стол, за которым работала Режа и другой нецес. — У Нику слух, что у летучей мыши.

— Так её тут нет, — беспечно махнул рукой Пухляш и снова мне улыбнулся. — Эх, братка Молчун… Сегодня примары жареную картоху будут есть. Нику редко разрешает картоху жарить. Говорит, мол, сытости от жареной меньше. Но сегодня им можно.

— Юбу изго-оняют? — спросил я, понимая, что это и есть правильный ответ. Пухляш коротко кивнул.

— Ага. После изгнания будет пир. Может нам и конфет дадут.

— Мечтай, Пухляш, — фыркнула Фиалка, насмешливо блеснув здоровым глазом.

— И буду мечтать. Ишь чего… лишать человека мечтаний, — усмехнулся тот и моментально умолк, когда послышались шаги и к нам подошла задумчивая Нику, держа в руке полупустой мешок.

— Дочистили? — дружелюбно спросила она.

— Почти, — ответил за всех Месяц, не поднимая на девочку глаза. Та хмыкнула и бросила рядом с его ногой мешок.

— Потом эту почистите. И кожуру срезайте аккуратно. Ратто по шее даст, если узнает, что срезали слишком много, — Нику вытащила из мешка пару идеально круглых, крепких картофелин и подкинула их в руке. — Картошка отличная. Сами гляньте.

— А о-очистки мо-можно себе за-забрать? — пересилив смущение, спросил я. Нику нахмурилась, но потом махнула рукой.

— Ага. На кой они тебе-то? Впрочем, берите. Ток смотри! Увижу, что срезаете слишком много, накажу! Понятно?

— Да, — буркнул я. Нику, постояв еще немного, ушла к нецесам, проверять, как идет готовка. Месяц, дождавшись, когда она уйдет, вздохнул и покачал головой, смотря на меня.

— С примарами говорить можно лишь в одном случае, Молчун, — тихо произнес он. — Когда тебя спрашивают. Повезло, что это Нику была. Она часто на правила рукой машет. Её кухня больше заботит, чем то, кто и как с ней говорит. Остальные не такие добрые. И на кой тебе очистки-то?

— По-помыть и… по-пожарить. Посоли, по-поперчи и в-вкуснее жа-ареной ка-артошки будет, — Фиалка улыбнулась краешком губ, когда я выдавливал из себя слишком длинное предложение. А вот Месяц наоборот, задумался, после чего, улыбнувшись, похлопал меня по плечу.

— Это ты хорошо придумал. И правда, картоха примаров же идеальная. Чистая, без черноты и гнили. Я попрошу Режу дать нам сковородку и плиту. Тут и поедим.

— Ох, братка… скорей бы, — мечтательно облизнулся Пухляш, заставив Фиалку и молчаливую Аши рассмеяться. Однако тут же раздался недовольный голос одного из нецесов, который следил за кастрюлями неподалеку.

— Хватит ржать и работайте, пока Унаги не вернулась, — рявкнул он и веселье моментально улетучилось. Вздохнув, я вытащил из мешка чистый кругляш и, положив под ноги чистую кастрюлю, принялся аккуратно чистить картошку. Ровные колечки очисток с тихим шорохом падали на дно.

Когда вся картошка была почищена, я и Пухляш, держа с двух сторон большую кастрюлю, оттащили её к Реже. Девочка, придирчиво осмотрев несколько чищенных картофелин, хмыкнула и кивнула в сторону другого стола, за которым стояли двое рослых ребят и, негромко переговариваясь, точили ножи.

Месяц, подойдя к Реже, тихонько шепнул ей что-то на ухо, заставив девочку сначала удивиться, а потом рассмеяться. Однако результатом разговора было то, что она выделила нам сковородку, полкружки масла, небольшой мешочек соли с перцем и плиту на одну газовую конфорку, стоящую в углу недалеко от того места, где мы чистили картошку.

— Умеешь жарить? — поинтересовался у меня Месяц, с жадностью смотря на кучку вымытых очисток. Я кивнул машинально и не успел удивиться, как в голове словно сам собой возник пошаговый план жарки картошки. Сначала я раскалил чугунную сковороду на огне, потом влил туда масла и, высыпав картофельные очистки, прикрыл лицо ладонью. Раскаленное масло фыркало и плевалось, но очень скоро над плитой поплыл вкусный запах жареной картошки.

— Ох, братка… — скулил вертящийся рядом Пухляш. — Пахнет-то как! Как настоящая картоха!

— Это и есть настоящая картошка, дурачок, — улыбнулась Фиалка, вытаскивая из нижнего ящика стола большую чистую тарелку, в центре которой кто-то намалевал неровным почерком «Них». Девочка шумно сглотнула слюну и улыбнулась уже мне. — Пахнет и правда здорово.

— С-спасибо, — я зарделся от смущения, но быстро мотнув головой, прогнал румянец со своих щек. Затем, подцепив ножом очистки, подул на них и быстро сунул лакомство в рот, чтобы проверить на готовность. И чуть не захлебнулся слюной. Да, очистки немного горчили, но вкусом почти не отличались от жареной картошки. Кивнув, я взял из рук Аши тарелку и осторожно вывалил очистки в неё. — П-приятного а-аппетита.

Тарелка очисток опустела почти моментально. Месяц, на правах старшего, поделил жареные очистки на пять ровных кучек и, умяв свою порцию, откинулся спиной к стене. На его некрасивом лице витала довольная улыбка.

Я съел половину своей порции, а остатки разделил между двумя удивленными девочками. Те лишь хмыкнули, но от добавки отказываться не стали. Пухляш было поскулил, что не наелся, однако после ленивого окрика Месяца, намекнувшего толстяку, что очисток в меню вообще не было, замолчал. Но я робко улыбался, смотря на новых друзей, которые сыто и довольно переговаривались, а в центре, как ядро нашей дружбы стояла пустая тарелка с корявой надписью «Них» и лишь желтые масляные разводы говорили о том, что на ней лежало каких-то пять минут назад.

— Так, так… — от шипения Унаги, раздавшегося за спиной, Пухляш подскочил чуть ли не на метр, лягнув ногой тарелку, которая отлетела к стене и чудом не разбилась. — А это перебор, нихилы!

— М-мы… — попытался было я объясниться, но Месяц, вцепившись мне в руку, резко мотнул головой. Сам он был бледнее вареного яйца, однако держался с достоинством.

— Я не задавала вопрос, заика, — ядовито усмехнулась Унаги, возвышаясь над нами, как палач. — Я сказала, что это перебор. Жарить картошку? Несмотря на запрет Ратто и Нику? Вы совсем ополоумели, уроды?