Прежде чем Роэн успел ответить, в комнату вошел Элдред и торжественно объявил:

— Ваша светлость, мисс Мэдсен, ужин сейчас будет подан.

Пока парочка со взаимным недоверием изучала друг друга, процессия ливрейных лакеев потянулась в комнату, внося сервировочные блюда под серебряными крышками, корзинки с хлебом, соусники, бутылки вина.

Элдред, натянувший по такому случаю белые перчатки, громко называл каждое блюдо:

— Запеченные устрицы, филе дичи, фаршированное и зажаренное, с савойской капустой, морковью и картофелем. Жареные каплуны в укропном соусе…

Пока он монотонно перечислял блюда, лакеи сервировали стол, снимали крышки, наливали вина в предназначенные для каждого бокалы и ставили бутылки так, чтобы до них можно было легко дотянуться.

— Вареная грудинка с фасолью, морковью и цветной капустой. Фрикасе из кролика, устриц и грибов. Откормленные голуби со спаржей. И наконец… — Он поклонился герцогу. — Мясные пироги.

— Превосходно, — одобрительно пробормотал Роэн.

— Что еще вам угодно, ваша светлость? — учтиво осведомился дворецкий.

— Спасибо, Элдред, пока все.

Дворецкий снова поклонился и жестом велел лакеям удалиться. Остались только двое стоявших у стены подобно теням.

Роэн хищно оглядел роскошный стол точно волк, выбиравший ягненка из стада.

— Откуда начнем?

— Поверить не могу, что вы не успели растолстеть как принц-регент!

— О, я веду активный образ жизни, — протянул он с лукавым блеском глаз. — За вас, дорогая.

— Откровенно, — прошептала она, но, увы, не могла противиться, когда он отсалютовал ей бокалом вина, на этот раз красного.

— За новых знакомых. И за то, что мы снова перехитрили Великого Жнеца, — провозгласил он. — А главное — за молодых дам необыкновенного мужества. Пью за их здоровье.

— Не собираетесь поведать мне о том, что сказал Питер Дойл?

— Только не сейчас, когда на столе добрая английская еда. Лучше съесть все, пока не остынет. Ваше здоровье.

Он тронул ее бокал своим с задорным видом, говорившим о том, что разговор продолжения иметь не будет.

— Уоррингтон!

— Ну же, Кейт, никаких споров за ужином, это некрасиво.

Зверь собирается критиковать ее манеры?!

— По крайней мере скажите, объяснил ли Питер…

— Кейт! Неужели вы не можете наслаждаться простым ужином? — упрекнул он. — Подумайте только, как далось это все моему повару! Как он старался ради вас!

— Ради меня? — воскликнула она. — Я всего лишь пленница!

— Пленница, гостья — все это словесные выверты. Мои слуги хотели произвести на вас впечатление. А теперь за дело. — Он взял вилку и нож. — Давайте поедим! В жизни и так мало удовольствий; нужно наслаждаться ими в полной мере.

Кейт скрипнула зубами.

Похоже, он велел ей заткнуться.

Но когда до нее донеслись соблазнительные ароматы, пришлось смириться с тем, что ответов она не получит. По крайней мере она покинула проклятый подвал и не умерла сегодня!

Возможно, действительно стоит насладиться первой ночью относительной свободы!

Роэн ободряюще кивнул в сторону стола, словно уговаривал поесть дикого раненого зверька.

Неужели она действительно стала таковым после тяжкого испытания? Дома, на продуваемых ветром болотах, наедине с соколами и дикими пони, она тоже не была такой уж ручной…

Ответив ему настороженным взглядом, она неохотно подняла вилку и принялась есть.

Глава 9


По мере того как тянулся вечер и свечи почти догорели, погружая столовую в полумрак, Роэн задался вопросом, не может ли влечение к этой женщине стать проблемой.

Всей целью сегодняшнего вечера было обеспечить себе возможность внимательно изучить ее при более тесном общении, но теперь начинал думать, что даже если она послана врагом, чтобы уничтожить его, это может быть не так уж плохо.

Ее отчужденность интриговала его.

Целых два часа он наблюдал и слушал, пытаясь определить, говорит ли она правду, честна ли до конца, или ее невинность всего лишь красивый фасад.

Полностью сосредоточенный на каждом движении ее роскошного тела в этом головокружительном туалете, он игнорировал свое растущее желание. Пытаясь понять ее характер посредством скрупулезных наблюдений, постоянно выискивая признаки лжи или дурных намерений. Он подмечал любое — даже самое крошечное — изменение в ее поведении и сосредоточенно прислушивался к каждому ее слову.

Именно настороженность и подозрительность заставляли его уделять ей куда больше пристального внимания, чем любой другой женщине.

Мысли путались, вино подогревало чувства. Прошло три дня с тех пор, как у него была женщина, и он еще не забыл о том, как извивалась под ним Кейт прошлой ночью. Росистые розы ее губ манили, как и лукавая искорка в изумрудных глазах под черными бархатными ресницами. Сияние свечей пробуждало к жизни золотистые отсветы в светло-каштановых волосах и плясало на обнаженных плечах.

Он, как мог, старался держать в узде свой опасный голод, хотя руки дрожали от желания ласкать ее сливочно-розовую кожу.

В очередной раз глотнув портвейна, он решил, что есть один верный способ обнаружить, так ли она невинна, как хочет заставить его поверить.

Если она замешана в заговоре против ордена, вряд ли до сих пор осталась девственной. Его так и подмывало проверить это, заманив в свою постель и закончив то, что было начато прошлой ночью. Но даже если он ощущал, что его ухаживания не будут отвергнуты, все равно отказывался пойти по этой дороге. Есть только два возможных исхода, и оба ни к чему хорошему не приведут. Если она бессердечная шпионка прометеанцев, он возненавидит себя за то, что соединился с ней. Если же она так чиста, как подсказывают инстинкты, дурно и непорядочно лишать ее добродетели!

Отец еще в детстве учил его, что за все разбитое и уничтоженное нужно платить. Если он овладеет Кейт и она окажется девственницей, значит, он не сможет от нее избавиться. Именно поэтому Роэн никогда не тащил в постель девушек. Он любил опытных, искушенных женщин, способных так же, как и он, холодно, не оглядываясь, уйти и разорвать все отношения.

Тем не менее он сгорал от желания, наблюдая, как тонкий пальчик обводит край бокала с шампанским.

Он сознательно старался напоить Кейт, чтобы развязать язык, и она охотно болтала о своих любимых занятиях:

— Как выяснилось, у меня ужасная слабость к книгам.

— Каким именно?

— Любым.

Она пожала очаровательными белыми плечиками, чем мгновенно его отвлекла.

— История, науки, философия…

— В самом деле?

Рожденный и воспитанный, чтобы действовать, он никогда не увлекался подобными вещами.

— О да. Древние писатели. Рассказы путешественников и… готические романы, — призналась она, лукаво блестя глазами. — Призраки, проклятия и все такое.

— О Боже!

— Только не нужно стонать, — засмеялась она. — Вы не знаете, чего лишаетесь! Бьюсь об заклад, вы никогда ничего подобного не читали!

— Я живу в готическом романе, — пробормотал он себе под нос.

— Простите?

— Разве вы не слышали? В замке водятся привидения. Опасайтесь Серой Дамы, — сухо посоветовал он. — Она особенно любит лестницу. И я не шучу, — добавил Роэн, когда она фыркнула.

— Ваша светлость! Неужели вы верите в признаки?

— «На свете есть немало, друг Горацио…»

— Прекрасно. Сделаю вид, будто поверила, хотя понимаю, что вы просто меня дурачите. И кто же этот призрак?

— Первая герцогиня Уоррингтон. Матильда. Предположительно задушена мужем.

Она удивленно взглянула на него.

— Собственно говоря, теперь я припоминаю, как контрабандисты старались меня запугать какой-то дурацкой историей о том, что ваш род проклят. И что это означает?

Он долго не отвечал, задумчиво постукивая пальцами по столу. Если она изображает незнание, возможно, он сумеет уловками заставить ее выдать себя. Она должна уже знать легенду, тем более что является потомком человека, наславшего проклятие на Уоррингтонов.

Как бы ни был суеверен Роэн, но не любил об этом говорить. Это казалось ему дурным предзнаменованием. Но история проклятия Килбернов могла стать прекрасным предлогом для разговора о более мрачных делах, которые им необходимо обсудить.

Наконец он с тяжелым вздохом заговорил:

— В древние времена первый лорд Килберн служил Эдуарду, Черному принцу, как один из его близких друзей. Мои предки, графы Килберн, не сразу были пожалованы герцогством. При жизни отца я имел почетный титул «лорд Килберн».

— Понятно.

— Так или иначе, однажды был открыт заговор с целью убийства принца Эдуарда. Правосудие было быстрым, и принц приказал выследить и привезти всех участников, живыми или мертвыми. Мой предок лорд Килберн вызвался преследовать заговорщика, перед которым все трепетали, — Валериана Алхимика. Остальные рыцари боялись черной магии волшебника.

— Валериан Алхимик? — Нахмурилась девушка. — Почему это имя так мне знакомо? Могу поклясться, что слышала о нем.

— Неужели? — Роэн пристально изучал ее. Но не мог найти ни следа коварства или обмана в ее взгляде.

— Кем он был? Кем-то вроде придворного астролога?

— О, обыкновенный средневековый волшебник. Правда, прославленный и известный.

— Должно быть, я наткнулась на это имя в одной из книг по истории. — Она кивнула, улыбнулась и налила себе еще немного шампанского. — Продолжайте, пожалуйста. Мне нравится эта история.

— Когда лорд Килберн наконец нагнал Алхимика, завязалась кровавая битвы. Можете верить во что угодно, но согласно легенде в ней участвовали различные демоны, вызванные силой темной магии Алхимика.

— Еще и демоны! Уверены, что не вычитали все это у миссис Радклиф?

Он послал ей мрачный взгляд.

— Хотя демоны волшебника атаковали нашего бравого лорда Килберна, он сумел прицелиться из своего верного арбалета и пустил болт в черное сердце колдуна. Но к несчастью, попал в его жену.

— О, какая жалость! Что она делала на поле боя?

— Это был ее дом. Килберн осадил замок Валериана. Она испустила дух в объятиях мужа. Официальная версия моих предков заключалась в том, что Валериан спрятался за спину жены, то есть прикрылся ей как щитом.

— Как неблагородно!

— Еще бы! Значит, ее смерть была делом рук Валериана, что только разожгло его гнев. Он так расстроился, что не смог защитить себя и через несколько минут тоже пал, но, умирая, наложил проклятие на весь род Килбернов, предрекая, что они будут убивать своих жен, как убили его собственную.

Кейт потрясенно уставилась на него.

— Наша Серая Дама, герцогиня Матильда, была первой, но, боюсь, не последней женой Уоррингтона, погибшей от руки мужа.

— О Господи, я сегодня не усну!

Роэн улыбнулся, но взгляд оставался мрачным.

— Так или иначе, каждые несколько веков это случается снова. Такое несчастье. Лорд Килберн, который убил Алхимика, задушил свою несчастную Матильду… предположительно.

— Предположительно?

— Некоторые утверждают, что на нее напал оскорбленный слуга. Другие говорят, что она повесилась после того, как потеряла ребенка, но Килберн взял на себя вину, чтобы ее похоронили в освященной земле.

— Как печально!

Он покачал головой и вздохнул.

— Третий герцог предположительно столкнул жену с крыши замка.

— Предположительно?

— Порыв ветра. Неровные камни. Она могла споткнуться.

— Будем надеяться, что это было именно так.

— Седьмой герцог обнаружил свою жену в объятиях лучшего друга и, как мне ни жаль признаваться в этом, застрелил обоих. И это совершенно точно.

— Какой ужас! — Немного помолчав, она с дьявольски коварным блеском глаз добавила: — Но по крайней мере ваше проклятие должно отпугнуть охотниц за титулами и золотом. Просто блестяще! Какой идеальный план, чтобы удерживать всех мамаш, мечтающих пристроить дочерей, на почтительном расстоянии. Идеальный предлог.

— Прости… не понял… — удивленно пробормотал он.

— Теперь мне понятно, как вы ухитрились все это время оставаться холостяком. Просто гениально! Я только хотела бы знать, вы сами это сочинили или получили по наследству от предков? Должно быть, это вечная проблема всех холостых герцогов.

— Вы считаете, что это все выдумано? — воскликнул он.

— Разумеется. Не можете же вы всерьез рассказывать о подобных вещах! — Она еще громче рассмеялась. — Как, должно быть, это их мучило! Надменные дебютантки, которые давно задумали поймать вас в свои сети… достаточно ли они храбры, чтобы презреть проклятие Килбернов? Поверьте, я вас понимаю. Без подобной сказки вы просто не имели бы ни минуты покоя, бедняжка! Но некоторых девушек такие вещи привлекают еще больше! Готические романы сейчас в большой моде, и проклятия — настоящий шик!

Роэн нахмурился и взял десертную ложку, ничуть не задетый ее неуместным весельем.

— Вы задали вопрос. Я на него ответил. Никто не просил вас верить.

— Прекрасно. Потому что я не верю. Это вздор! — добавила она с улыбкой до ушей. — Я не настолько простодушна, как некоторые.

Он едва верил, что она сидит здесь и смеется над ним, ужасным, устрашающим Зверем. Ей следовало побледнеть, затрястись и в страхе бежать.

Не сказав ни слова, он съел кусочек чизкейка и запил глотком вина.

— В чем дело?

— Ничего, — проворчал он.

— Неужели вы действительно в это верите?

— Конечно, нет, — смущенно выдавил он.

— Верите! — ахнула она. — Призраки, проклятие и все такое. О Господи!

Он отбросил салфетку.

— Поэтому вы стараетесь не приезжать в замок! Я слышала, как контрабандисты на это жаловались! Судя по виду, вы не боитесь сцепиться с самим дьяволом, а какой-то дурацкий призрак…

— Я не боюсь призраков! — объявил он.

Но она только улыбнулась, и Роэн неожиданно для себя рассмеялся. Черт возьми. Она его обезоружила!

— Я всего лишь немного суеверен! Мертвые герцогини, возможно, жаждут отомстить нынешнему герцогу. И как бы вы чувствовали себя на моем месте?

— Не тревожьтесь, Роэн. Я сумею защитить вас от призраков.

— Маленький пересмешник! — укоризненно воскликнул он, почти желая перепрыгнуть через стол и заглушить ее смех крепким поцелуем. — Видите эти лимонные меренги? — спросил он, показывая на буфет. — Я влеплю их вам в физиономию, если не перестанете смеяться!

— Промахнетесь!

Он жадно оглядел ее.

— Лучше ешьте свой торт или что там еще и попытайтесь быть хорошей девочкой.

— Это немецкая яблочная слойка с кремом, к вашему сведению. Вы пробовали? Восхитительно! Вот.

Она перегнулась через стол и скормила ему кусочек из своей ложки.

Он не преминул бросить ленивый взгляд на ее декольте, но открыл рот и губами коснулся ложки.

— Мм. Действительно вкусно.

— Я же говорила!

— По-моему, вы упоминали, что у вас в животе больше нет места для сладкого.

— Я стараюсь попробовать всего понемножку. Кроме того… — Она съела еще крошку. — В сундуке с одеждой, который ваши слуги мне принесли, не было корсета, так что можно спокойно объедаться.

Роэн мгновенно встрепенулся и обвел взглядом ее фигуру. Вернее, ту ее часть, что виднелась над столом.

— Хотите сказать…

— Совершенно верно, ваша светлость.

Кажется, ей нравится над ним издеваться!

Она съела еще кусочек слойки. Роэн наблюдал за ней со странным восторгом.

Боже, как она его бесит! Непредсказуемая смесь невинности и страсти. Умна, остроумна, и он ценит ее тонкий юмор, но еще больше она ему нравится вот такой. Открытой. Расслабившейся.

Без корсета.

Она словно сама отбрасывала свет, играющий в хрустальных бокалах. Может быть, унаследовала какую-то частичку магии своего древнего предка?

У Роэна было такое чувство, будто он обречен. Что между ними растет странная, непредвиденная связь и он не знает, что с этим делать.

— Снова смотрите на меня, ваша светлость?

— Я только что решил, что вы скверная девчонка. И мне это нравится.

Кейт пожала плечами:

— Вы сказали, что мы празднуем. Так или иначе, это ваша вина. Если хотите, чтобы я себя прилично вела, не стоило заставлять меня пробовать так много вин.

— Но зачем мне этого хотеть? — тихо спросил он.

— Хм… — Она пальцем поймала бусинку влаги, сползавшую по бокалу, и поднесла к губам.

Черт, от одного этого жеста плоть его отвердела!

— Роэн… — промурлыкала она, и кровь забурлила в его жилах.

— Что, Кейт? — спросил он едва слышно.

— Не можем ли мы поговорить о серьезных вещах?

Он глянул в ее глаза, с усилием отодвигая похоть вместе с десертной тарелкой.

— Думаю, что стоит.

— У меня много вопросов.

— У меня тоже.

— Правда?

Он кивнул, готовясь к сложной шахматной партии.

— Вы можете кому-то дать знать, что вы в безопасности?

— Нет. У меня никого нет. — Она покачала головой и вздернула подбородок. Не хватало еще, чтобы он ее жалел!

— Но должен же быть кто-то…

— Никого, — резко перебила она. — И я хочу знать, что сказал Питер Дойл.

Она вызывающе смотрела ему в глаза. Он понял, что она снова выпустила колючки и не собирается отступать.

— Я была права? — настаивала она. — Они продают женщин богатым негодяям?

— Нет.

Кейт прищурилась:

— Уверены?

— Совершенно. Вы единственная, кого похитили.

Она нахмурилась и медленно отвела глаза.

— Но… но это означает… что я стала мишенью их преступных планов.

— Да.

В ее глазах засветилась тревога.

— Но почему?

— А это вы мне скажите.

— То есть как? — недоуменно пробормотала она.

Он помедлил, прежде чем зайти с другой стороны.

— Питер Дойл, похоже, считает, что это каким-то образом связано с вашим отцом.

— Но это невозможно! — ахнула она. — Мой отец мертв. Вот уже десять лет как мертв!

— Вы точно это знаете?

— Разумеется. Что за странный вопрос!

— Не обидитесь, если я спрошу, как он умер?

— В море. Он был капитаном торгового судна. И возвращался из Индии. Его судно попало в ужасный шторм. Недалеко от мыса Горн. Почему вы так на меня смотрите?

— Как именно? — спокойно спросил он.

— Словно считаете, что я лгу.

Он откинулся на спинку стула и сложил руки.

— Скажите мне кое-что. Что вы думаете о заявлении Питера Дойла, будто ваша фамилия — Фокс?

Нахмуренные брови разгладились. Глаза стали огромными и очень печальными.

Он не мог не заметить, что она не попыталась скрыть свои эмоции. Все было написано у нее на лице, но ни один агент прометеанцев никогда этого не допустит.

Кроме того, не бывает таких хороших актрис, особенно после трех бокалов вина.

Тем временем Кейт, избегая его пристального взгляда, продолжала молчать.

— Хорошо, — наконец прошептала она едва слышно. — Д-думаю, я должна кое-что вам сказать.

Роэн мгновенно преобразился, забыв о своем желании. Стоик до мозга костей, он старался не выказывать своей реакции, хотя ее признание было подобно удару в живот.

— Я слушаю.

— Но имеет ли это какой-то смысл? Детское воспоминание…

— Продолжайте, — попросил он.

— Не знаю, с чего начать. Вряд ли вам захочется выслушать всю историю моей жизни.

— Именно этого я и хочу.

Он поставил локти на стол и подпер ладонями лицо.

— Я все очень смутно помню, потому что была тогда пятилетней девочкой. После смерти матери меня отослали жить на берег. Погодите… начну сначала. Мой отец, как я уже говорила, был капитаном торгового судна.

— И звали его?

— Майкл Мэдсен.

Пит сказал, что Мэдсен — имя, которое взял Фокс.