В голове шумело то ли от усталости и пережитого волнения, то ли от выпивки. Краг принял у друга флягу, решив, что шум от выпивки куда лучше.

— Кто мог подумать, что маг просто так пришьёт его посреди толпы? — продолжал Велион. — Обычно они ведут себя тише воды и нигде не отсвечивают. Но здесь, кажется, живут по другим законам. — Он замолчал, чтобы выпить ещё, утёр рот ладонью и буркнул: — Пошли на старый тракт, нужно найти место для ночёвки.

Луна давала достаточно света, а старая дорога в этом месте почти не пострадала, поэтому можно было идти, не опасаясь переломать ноги. Могильщики прошли ещё около мили, но не нашли укрытия, и Краг предложил ночевать прямо на плитах — за день они накопили достаточно тепла, и костёр можно не разжигать. К тому же, у Велиона в рюкзаке нашлась ещё бутылка.

— Пусть покоится с миром, — сказал Краг, отпивая первым. — Он был хорошим рассказчиком. Жаль, не успел рассказать свою последнюю историю до конца.

— Он рассказал её до той части, до которой хотел.

— А те слова о магах, как думаешь, он клеветал или что-то знал?

— Я в дела магов не лез и не собираюсь. Думаешь, это может объяснить смерть твоего брата?

Краг не ответил.

Могильщики сидели друг напротив друга, кутаясь в плащи, а между ними стояла бутылка.

— Ты тогда пришёл, чтобы его послушать? У тех торговых рядов?

— Да. Я люблю истории. Мы жили в трущобах, и я всегда хотел убежать из дому, но не мог. Поэтому старики, рассказывающие легенды про героев… — Краг замолчал, стараясь собрать мысли воедино, но алкоголь вместе с усталостью делали эту задачу почти невыполнимой. — Короче, мне нравятся истории, да. А когда я нашёл перчатки… ну, я смог уйти из дома. Как будто сам проклял себя, понимаешь? Мать умерла… Дерьмо всё это. Чёрт, обидно, что я не слышал этой легенды раньше. Или он её тоже выдумал?

— Нет, это настоящая легенда. — Велион какое-то время помолчал. — В общем, это ведь неплохая возможность его помянуть? Слушай.

Крион многому обучился в башне, стал одним из самых сильных стихийных магов. Даже написал книгу с заклинаниями и советами для неофитов. Но лицо, которое он надел поверх маски, износилось, и ему пришлось бежать, чтобы его не раскрыли. Маги пожаловались своему повелителю Перерождённому на странного ученика, и тот заинтересовался. И нашёл в оставленных им записках угрозы в свой адрес, а также заявление, что смерть Стилай будет отомщена.

На Криона объявили охоту, ровно так же, как на его мать. Но он менял лица словно перчатки, каждый раз уходя от погони и нанося преследователям страшный урон за счёт знаний, которые он получил от богов и во время обучения в башне. Также за то время, что Выродок провёл с магами, он узнал имена тех, кто когда-то охотился за его матерью. В первую очередь его интересовали люди, участвовавшие в губительной для Стилай облаве. Одного за другим Крион начал их убивать. Каждому убитому он отрезал голову и забирал себе, и никто не знает, что с ними стало. Но, наконец-то, его выследили и устроили ловушку в доме колдуна, которого Крион собирался убить следующим. Это был тот, кто когда-то руководил охотой за ним. И всё равно Выродок умудрился убить того мага, а его дочь, Илию, взял в плен.

Крион планировал воспитать из девушки помощницу для своих тёмных дел. Он выставил всё так, будто Перерождённый и маги вели за ним охоту, хотя он ни в чём не повинен, сказал, что пытался спасти её отца от участи пешки в чужих руках. Говорил, словно маги его руками хотят убить богов и в первую очередь Перерождённого, который был частым гостем её отца. Кто знает, чего он наговорил ещё, но Илия, начавшая путешествие с ним против своей воли, мало-помалу прониклась его идеями и через какое-то время принялась ему помогать. Больше года длилось их странствие, и девушка, в конце концов, влюбилась в своего похитителя, даже не подозревая, что его прекрасное лицо когда-то принадлежало другому. Уже вдвоём они убили ещё двух магов, и из охотников в живых остался только один колдун, глава ордена Призывателей, располагающегося в Хельштене. Об этом знали все, и им подстроили множество ловушек, а мага охраняли день и ночь.

И всё-таки парочке удалось пробраться в Хельштен, миновав все ловушки. Илия выманила призывателя из башни под предлогом, что она сбежала от своего похитителя и ей нужна помощь. Так Выродок и Илия поймали мага в собственную ловушку и убили, но перед самой смертью тот сумел призвать на помощь своего повелителя — Перерождённого. В ту же минуту на них напали другие хельштенские маги, идущие по следам своего пропавшего предводителя. Но Крион был слишком силён, и в битве, длившейся ночь, день и ещё половину ночи, убил их всех — двадцать обладателей Дара и сотню солдат. Крион использовал все возможности, что у него были. Он вызвал настоящую бурю, наполовину разрушившую город, погибли тысячи ни в чём не повинных людей. Устроив бойню, Крион попытался сбежать, однако почти сразу за стенами Хельштена его настиг Перерождённый. Поначалу Илия обрадовалась его появлению, полагая, что на этом её злоключения закончатся, но, увидев, как Крион напал на бога, испугалась и сбежала, не зная, что делать и кому верить.

Битва отца и сына была страшна, их силы оказались равны. Всё решила Илия, встав, в конце концов, на сторону любимого. Она подстроила ловушку Перерождённому, и та сработала. Сын убил отца, но перед самой смертью бог сжёг Выродку лицо, оголив кость маски. Увидев это и ту радость, которую Крион испытывает во время убийства, Илия потребовала от возлюбленного правды. Крион понадеялся, что раз Илия помогла ему, она останется с ним до конца, и рассказал всё. И тогда Илия попросила, чтобы Выродок показал ей настоящее лицо. Бедняжка, пережившая слишком многое за то время, что провела с Выродком, тронулась умом, увидев его безобразное, покрытое шрамами от операций Жреца лицо, и убила себя. Поняв, что потерял единственную, кого любил, и кто любил его, Крион и сам окончательно обезумел. Он сжёг лицо, надел поверх раны маску, чтобы она стала его настоящей личиной, и исчез навсегда.

Спустя день поле битвы тело Низвергнутого нашли Жрец и Воин. Они раскаивались в том, что сделали, воспитав такое чудовище. Тогда Воин отсёк мёртвому брату голову и сжёг тело, а Жрец сделал из черепа артефакт, который поместил в главную башню Илленсии. Маги должны были охранять Череп Низвергнутого, а в случае, если бы объявился кто-то, подобный Криону, мощи артефакта хватило бы, чтобы убить его. Так Перерождённый стал Низвергнутым, а Крион-Выродок — Хельштенским Мясником.

Велион замолчал. Краг какое-то время угрюмо обдумывал услышанное и мрачно смотрел на бутылку.

— Это хорошая легенда, — сказал он, наконец, — но в ней не хватает морали.

— Морали? — переспросил черноволосый могильщик. — Это тебе не детская сказка, чтобы в ней была мораль.

— Нет, мораль должна быть. Обязана. Всегда есть мораль.

— Мне на это плевать. Все поубивали друг друга, какая к чёрту может быть мораль? Если хочешь, придумай сам.

Краг подумал пару минут, за которые приложился к бутылке, потом передал её напарнику и подумал ещё минуту. Наконец, мысль оформилась:

— Всё из-за баб?

Велион поперхнулся и, кашляя, вернул бутылку.

— Всё из-за баб? — переспросил он.

— Ну, если бы Перерождённый не влюбился, не появился бы Крион. Если бы поддержал свою бабу, она бы не погибла, и сын бы не стал мстить. Если бы Илия не влюбилась в Выродка, она бы не стала ему помогать, и они не убили бы Перерождённого. Если бы Выродок не влюбился в Илию, он бы плюнул на её смерть и продолжил свои бесчинства, а не ушёл в изгнание. Вот и получается — всё из-за баб.

Черноволосый могильщик грустно рассмеялся.

— Тогда все эти чёртовы истории происходят из-за баб. В конце концов, если бы какая-то баба не родила Кронле, мы бы не увидели, как какой-то ёбаный маг убивает его, а ты бы не услышал эту легенду. И разве не собирались мы в первую очередь наведаться к шлюхам по возвращении из Бергатта?

— А я о чём говорю. — Внезапно Краг понял, что засыпает. — Знаешь, — сказал, едва разлепляя губы, — хреново то, что в истории с Кронле… в нашей с тобой истории… выродки это мы, могильщики. Как бы ни повернулась жизнь, все вокруг по другую сторону — бросают камни, пытаются обдурить или вообще не заплатить за работу, и вроде как виноваты мы сами. Никто не заставлял нас брать перчатки и принимать проклятье. Как бы мы ни старались, для нас всё одно кончится хреново.

Черноволосый могильщик не ответил, лишь ещё приложился к бутылке, высасывая из неё последние капли. Но Краг знал, что Велион согласен с ним.

⁂

Паника, которую вызвало убийство магами пришлого сказителя, утихла лишь спустя пару часов. Наиболее горячие головы пытались найти спутников убитого, но не слишком усердно — сами маги как будто не стремились к этому. Впрочем, к чему они стремились, понять было совершенно невозможно, они исчезли из таверны спустя пару минут после расправы.

В конце концов, толпа зевак разошлась, а с ней и редкие посетители, решившие остаться в таверне. Прикрытое циновкой тело смутьяна осталось лежать у входа. Хозяин, Шёлк, пересчитал пострадавшее имущество, прикинул, что добра, оставшегося в сумке сказителя, почти хватит на покрытие ущерба, и в который раз за этот вечер восхвалил богов за то, что не пострадал ни он, ни кто-то из прислуги.