— Наверное, первые могильщики ещё выносили из городов не заржавленное оружие, которое можно продать, но со временем это прошло, — закончил свои мысли тихий и обычно молчаливый брат по цеху, и Краг с тех пор проникся к нему уважением.

Железо могильщикам приходилось брать не абы какое, а достаточно толстое — ржавая труха кузнецам не нужна. В общем, последние недели заполнял тяжёлый и непривычный труд, но их хорошо кормили, поселили в комнату с удобными лежаками, а раз в неделю даже приносили выпивку и приводили местных шлюх. Седому этого было достаточно, Крагу (и, видимо, Велиону) — нет.

Они набили телегу задолго до вечера, один раз прервавшись на обед и ещё два, чтобы просто отдохнуть.

— Там ещё до завтра хватит, — довольным голосом сказал Седой, усаживаясь рядом с телегой и доставая из сумки последний сухарь. — Хорошая работа.

— Дерьмовая работа, — буркнул Краг.

Ему никто не ответил.

Краг стёр пот со лба и устроился рядом с телегой подремать. Велион вытащил из рюкзака какие-то бумажки и уткнулся в них. Вот чудак-человек, мог бы поспать, а он всё чего-то пялится в эти бумажки. Сам Краг, едва читающий вывески на тавернах, немного опасался таких грамотных людей, подозревая их в каких-то тайных замыслах, сути которых не мог объяснить.

Впрочем, Велион вызывал некоторую уважительную оторопь и у местных. Краг и Седой были обычными ребятами, к ним относились как к своим. Один — бывший стражник, другой — помощник кожевника, изгнанный из цеха за пьянство, таких кругом пруд пруди.

Но Велион был каким-то другим, отчуждённым, будто случайно попал в их компанию, хотя его навыки могильщика превосходили таковые у любого из знакомых Крагу, и оказаться здесь случайно он просто не мог. Да и повадками Велион больше походил на какого-нибудь выродка-графа: ходил к цирюльнику каждую неделю, в первый же день на могильнике нашёл какую-то книгу и потом несколько вечеров листал её, во время разговоров вставлял иногда заумные словечки вроде «эманаций», «территорий» и… других, которые потом и не повторишь с первого раза (Краг пробовал). Впрочем, на первой же пьянке стало понятно: Велион — нормальный мужик.

С этими мыслями Краг всё же задремал.

Разбудили его подмастерья Палёного, пришедшие за тележкой. Пока один впрягал мула, второй рассматривал добычу.

— Отлично, — сказал он, перебрав, наверное, половину сваленной в телегу добычи, — хорошее железо. Пойдёт на доброе дело — у нас заказали три тяжёлых плуга для графских полей.

— Надеюсь, плата за труд тоже будет хорошей, — сказал Велион, — напомни своему хозяину, что сегодня день выплаты жалования.

— Конечно, — кивнул подмастерье.

Тележка уехала в сторону кузниц, а могильщики отправились в таверну.

Под вечер тракт разительно изменился по сравнению с предрассветным часом. Туда-сюда сновали торговцы с огромными сумками за спинами, кто-то вёл обоз с товарами, выбивая искры из камней, проскакал королевский гонец. Тракт жил.

А Крагу казалось, что он похоронил себя под грудой битого камня и ржавого железа. Это навевало на него тоску.

Пора бы и ему размять ноги как следует…

⁂

За жалованием отправились после плотного ужина. Краг собирался так, словно вот-вот пойдёт в поход, даже взял с собой небольшой запас еды. На то были причины — он не доверял тем людям, что считали себя нормальными, а могильщиков — нет. В принципе, не доверял никому, кто не ходил в мёртвые города.

Собрав сумку, он дважды всё перепроверил, прежде чем надел её на фурку. Вроде бы всё на месте. Нож, подвешенный к поясу за спиной, тоже наготове.

— Зачем тебе нож? — хмыкнул Седой. — Ты же не на разбой собрался, а за жалованием.

— Единственное, в чём я уверен, когда иду к обычным людям, так это в том, что они не очень хотят расставаться со своими деньгами. Особенно, если имеют дело с пришлым могильщиком.

— Мудрые слова, — кивнул Велион, демонстрируя товарищам дорогое на вид лезвие, — я без своего друга тоже никуда. К тому же, собираюсь смотать удочки сразу после выплаты.

— Я тоже уматываю, — сказал Краг, почёсывая сквозь щетину шрам на подбородке.

На самом деле, он не собирался сваливать отсюда прямо сейчас… или просто не решился сделать это, но Велион был дельным и мозговитым мужиком, и уж лучше идти с ним, чем оставаться здесь с недоумком Седым.

— А я останусь, — самодовольно заявил Седой. — Еда, выпивка, крыша над головой, девки раз в неделю…

— И слишком мало монет в руках, — закончил за него Шрам, скорее убеждая себя в том, что делать здесь нечего, чем желая спорить. — Нет, это дерьмо не по мне. Лучше поголодать в дороге, но вытащить нормальный хабар, а не маяться месяцами с этими железяками.

Велион молча кивнул, поддерживая брата по цеху. Шрамолицый могильщик осклабился.

— Давай скорей, — поторопил Велион копающегося в своих вещах Седого.

— Ладно, ладно, — пробормотал тот. — Вот. — В его руках появился короткий прямой нож, который он сразу же засунул за правое голенище. — Теперь и я готов. А вы сказали кузнецу, что собираетесь уходить?

— Уходить от нанимателя нужно неожиданно, — хмыкнул Краг, — иначе можно совсем не уйти. Даже если взял с собой железную зубочистку.

— Особенно, если ты пришлый могильщик, — усмехнулся Велион.

— Да идите вы, мне здесь хорошо. Нас никто ни разу не обманул.

— Но жалование за первый месяц почему-то перенесли на этот. Ладно, парни, разговаривать с Палёным буду я.

Могильщики вышли из каморки в самом углу трактира на задний двор. Тракт находился по ту сторону здания, да ещё и отделён широким двором, где располагались кострища и ставились телеги и кареты торговцев и странников, но звуки дороги — перепалка возниц, цокот копыт, блеянье ведомой на продажу отары овец — всё равно донеслись до Крага, и могильщик почувствовал восторг. Засиделся он здесь. Зимой тоже приходилось подолгу оставаться на одном месте, но летом обычно он себе такого не позволял.

Возможно, дело в проклятье, о нём говорили все могильщики. А может, и в том, что Краг просто такой человек, и ему никогда не сидится на одном месте.

Им нужно было в другую сторону от тракта. Выйти из-за частокола, пройти жидкую рощицу, и там, на холмах, за которыми почти сразу располагались болота, стояли три кузницы. Все три фактически принадлежали одному человеку — Палёному Келиву. Келив, как и большинство кузнецов, был тощим, но невероятно жилистым мужиком. Лет ему было тридцать пять, и то, что к этому возрасту он обзавёлся аж тремя кузнями, нанявшись когда-то в одну из них подмастерьем, говорило о предпринимательской жилке, удачной женитьбе и, как утверждали многие, паре-тройке утопленных в местных болотах конкурентах. А уж если он захочет отнести туда троих мёртвых могильщиков, их точно никто не хватится, а если и хватится, искать никогда не будет.

Они добрались до кузницы за полчаса. Солнце уже садилось, и кроме самого хозяина и пары подмастерьев в кузнице не должно остаться никого. По крайней мере, так было месяц назад, когда Келив жаловался на то, что не успел ничего продать, а ему нужно закупить угля и чего-то ещё. А три кроны — огромные деньги, нужно понимать, что пока они в обороте, их оттуда просто так не вытащить.

Краг облизнул пересохшие губы и проверил нож. Он никогда не убегал от драки, если она его находила. Да и опыт службы в городской страже имелся. Но драка — это всегда риск для жизни, а шкуру свою, пусть даже не единожды подпорченную, бывший стражник любил. Бледное лицо Велиона тоже напряглось, а правая рука невольно метнулась к ножнам, хорошо спрятанным на бедре под плащом.

Двое подмастерьев работали на улице, ещё один — под навесом, да и из самого здания кузницы доносились голоса. Как минимум пять человек. Восторг от ожидания странствия сменился реальным беспокойством за свою жизнь: о Келиве порой рассказывали действительно нехорошие вещи. В этих рассказах фигурировали то болота и привязанные к ногам мешки с камнями, то уголь, отправляющийся в горнила вместе с кусками тел. Чаще всего такие разговоры возникали не на пустом месте.

— Кого там демоны принесли? — раздался громкий голос Палёного.

— Твоих наёмных рабочих, — произнёс Велион негромко.

— А, парни, парни, — красная рожа Келива, обрамлённая курчавой от жара бородой, появилась в проходе. — Неужели сегодня день платить по счетам?

— Именно сегодня.

— А чего это вы с сумками? Собрались куда? — хозяин кузни хохотнул, но как-то не слишком весело.

Он поигрывал кузнечным молотом, а в красноватой от огня полутьме кузницы замаячили ещё двое кузнецов.

— Нет-нет, — замахал руками Седой, — это парни собрались, а я работой доволен. Но, знаешь, хотелось бы забрать свои деньги…

— Деньги, — задумчиво протянул Палёный. — Знаешь, могильщик, а денег-то и нет. Для вас, проклятых ублюдков, у меня ни осьмушки нет.

Что-то щёлкнуло, и на расстоянии ладони от бока Крага пролетел арбалетный болт. Он вонзился в дверной косяк, и могильщик увидел, как дрожит его древко.

— Шрам! Арбалетчик!

Это говорил Велион. Голос у него был настолько сухой и бесцветный, что паника, на долю секунды охватившая Крага, сразу пропала. Он стал абсолютно спокоен, будто работал с обычным проклятьем, а не собирался прямо сейчас своим косарём кромсать людей. Краг развернулся и бросился к подмастерью, лихорадочно натягивающему крючком тетиву небольшого арбалета. Перед глазами осталась лишь картина того, как Седой с проломленным лбом падает лицом вперёд, а Велион очень профессионально вскрывает ножом кадык одного из кузнецов, загородившего собой Палёного, и сразу же бросается ко второму, не давая тому как следует размахнуться для удара молотом.