— К нам — нет, — вновь ответила Маша. — У них свои общежития. У нас только афганцы и спортсмены. Афганцы еще ничего, а спортсмены, те совсем на голову отмороженные. Как напьются, то отжиматься заставляют, то кросс вокруг дома отдыха бегать.

— От характеристики клиентов перейдем к покойникам, — предложил я. — Как в зале появился пацан? Как он шел?

Еще не задав вопрос, я решил: «Если девки скажут, что увидели мальчишку только у барной стойки, значит, все о чем-то умалчивают».

— Пацан уверенно вышел из фойе, обогнул елку… слева, подошел к кабинке с Демушкиным и взорвался, — не задумываясь, ответила Люба. — Когда он вышел из гардеробной, за его спиной никого не было. Где в этот момент находился швейцар, я не видела.

— Как гости в зале отреагировали на его появление?

— Никак. Он шел по залу меньше минуты, никто ничего понять не успел, как грохнул взрыв.

— Маша?

— Все так и было, — задумчиво ответила Ивлева, — но он вначале стал обходить елку с другой стороны.

— Да ты что! — возмутилась совсем уже освоившаяся Люба. — Он сразу налево пошел.

— Нет, — упорствовала Маша. — Он сделал шаг в нашу сторону, но увидел, что навстречу ему идет официантка с подносом, и только потом пошел налево.

— Стоп! — прервал я начинающийся спор. — За елкой пацан не делал попыток пройти вдоль бара в сторону директорской кабинки?

— За елкой он взорвался, — за обеих ответила Люба.

Я задал девушкам еще несколько вопросов, но больше ничего интересного они не рассказали. Я уже собирался отпустить их домой, как пышногрудая Люба, от усталости и стресса потерявшая чувство реальности, сказала:

— Время еще есть. Как будем: разойдемся пара на пару или все в одном месте?

— Чего-чего? — Под утро Айдар стал тормозить, зато я сразу понял, что нам предлагают.

— Пошли-ка, Любочка, выйдем, поговорим, — я за руку вывел ничего не понимающую студентку в коридор. — Ты уже здесь была, красавица? В каком кабинете тебя на ночь оставляли?

Тут-то до простодушной Любы дошло, что она не тем людям сделала предложение и в итоге вляпалась в некрасивую историю. Но отступать было уже поздно. Сказала «А», придется говорить «Б». Перспектива встретить Новый год в ИВС оставалась реальной.

— В таком же, как у вас, с двумя столами. Вон в том, — она уверенно указала на кабинет Клементьева.

— Кто с тобой был? Как он выглядел?

— А что я такого-то сказала? — вместо ответа она стала оправдываться. — Всю ночь с вами просидели вместе, считай, что породниться успели. У нас все равно вся работа накрылась, так хоть для души оттянуться можно. Или вы такими, как мы, брезгуете? Вы не подумайте о нас плохо, мы не заразные, мы с кем попало не спим.

— Люба, ты что, научилась по лицу определять, кто болен гонореей, а кто — нет? Вы резинками пользуетесь?

— Нет, конечно.

— Желаю тебе в Новом году избежать знакомства с бицеллином и препаратами от лечения сифилиса. А сейчас колись, как выглядел мужик, с которым ты у нас оставалась на ночь?

— Чего колоться, его Сергеем Васильевичем зовут, я познакомилась с ним, когда он еще на такси работал. Он несколько раз меня со спортсменами подвозил на «субботник». Потом, вот в этом году, летом, меня допрашивали здесь, как свидетеля драки в ресторане. Я сидела в коридоре, ждала своей очереди, смотрю, он идет в милицейской форме. Я как увидела его, так и обалдела — я-то думала, что он таксист, а он, оказывается, капитан милиции! Словом, то, се, он говорит: «Как с тобой закончат, зайди ко мне в кабинет».

— В августе дело было?

— Нет, в самом начале лета, мы еще учебу не закончили.

«Все лето Клементьев и Матвеев сидели в одном кабинете. В июне Геннадий Александрович был в отпуске, так что девочка не врет, мог ее Серега в двухместном кабинете на ночь оставить. Если Матвеев был в форме, значит, дежурил. А если вызов? С собой бы на происшествие проститутку взял или одну в кабинете оставил?»

— Пожалуйста, не рассказывайте Сергею Васильевичу, что я вам во всем призналась, — попросила Люба. — Он меня убьет, если узнает.

— Этот разговор останется между нами, — заверил я. — Сейчас иди и позови Машу.

Племянница директора кафе появилась тут же, словно ожидала у дверей. По ее недовольному виду было понятно, что она считает свою подружку законченной дурой. Это надо же догадаться, предложить повеселиться мужикам, которых совсем не знаешь! Да еще где — в милиции, в городском отделе, в пять утра, после бессонной ночи!

— Маша, на сегодня мы закончим, а вот в следующую субботу, шестого января, я буду ждать тебя к двенадцати часам. Повестку выписать или не надо?

— Вы извините меня за Любу, — попросила Ивлева. — Она сегодня — как с катушек слетела.

— Да ладно, проехали! Про субботу не забудешь?

— Давайте лучше в воскресенье встретимся, в субботу днем у нас еще лекции будут.

— Вот черт! — спохватился я. — Совсем упустил из виду, что вы не только по кафе ходите, а еще и учитесь. Давай сделаем так: я оставлю тебе свой рабочий телефон, ты позвонишь мне в пятницу и уточнишь время встречи.

— Андрей Николаевич, вы не подумайте, что мы какие-то проститутки. Так получилось, что иногда встречаемся с мужчинами.

— Маша, каяться будешь в церкви. А пока постарайся вспомнить разговоры, которые при тебе были на «субботниках». Меня интересует все, что связано с Шафиковым, Демушкиным и Яковлевым. Аккуратно расспроси других девчонок: что, где, как? Не высказывал ли кто угроз, не собирались ли они сами кому-нибудь голову свернуть. Тематику поняла?

Она с готовностью кивнула.

— До общежития сами доедете?

— Здесь недалеко наша однокурсница живет, у нее до открытия посидим.

После их ухода мы с Айдаром решили вздремнуть до начала рабочего дня. Я бросил шапку на стол, уткнулся в нее лицом и замер. Далайханов повозился, повозился и спросил:

— Андрюха, если бы мы пара на пару делились, ты бы какую из них выбрал?

— СПИД не спит! — не поднимая головы, ответил я.

— Андрей, я же тебя как братана спрашиваю, а не как врача-венеролога. Я бы с Машей завис.

— Аналогично. Осталась бы Любочка у разбитого корыта. Сама предложила, и сама же не при делах осталась бы. А вот Серега Матвеев ее бы выбрал.

— С чего ты так решил? Он что, знает ее?

— Знает, и очень даже плотно.

— То-то я смотрю, она от него в фойе лицо прятала. Вначале думал, что показалось, а оно так и есть. Он где с ней познакомился? Когда таксистом был?

— Похоже на то. На кой черт его Клементьев в городское управление приволок?

Айдар не ответил, он уже спал. До наступления Нового года оставалось совсем ничего, считаные часы.

Глава 6

Тени прошлого

Весной 1983 года начальником Заводского РОВД был Вьюгин, его заместителем по оперативной работе — Клементьев, начальником уголовного розыска — Зыбин, Сергей Матвеев и я были оперуполномоченными. Вьюгин с первых дней моей работы в отделе поддерживал меня во всем, Клементьев меня не замечал, а Зыбин нагружал работой сверх меры и при каждом удобном случае придирался по мелочам. Не знаю почему, но меня он не любил.

Матвеев, заслуженно считавшийся лучшим сыщиком в районе, некоторое время был моим наставником, потом влетел по пьяному делу и от работы с молодежью был отстранен. Мои отношения с Сергеем Матвеевым были ровными, товарищескими. Близкими друзьями мы не были, но я всегда мог рассчитывать на него в трудную минуту: Матвеев чтил неписаные законы милицейского братства.

В мае сонная размеренная жизнь в нашем райотделе вскипела от событий неожиданных и кровавых. Все началось с убийства любовницы Вьюгина, продолжилось его самоубийством и, как эпилог, закончилось моей ссылкой в Верх-Иланск [Подробнее об этих событиях — в книге Г. Сорокина «Смерть со школьной скамьи».].

Пока шло расследование убийства любовницы Вьюгина, я умудрился нажить себе могущественного врага — полковника Николаенко. Из-за его интриг я был задержан сотрудниками КГБ, но вскоре освобожден без предъявления обвинений. На крыльце областного управления КГБ меня встречал Матвеев: «Как ты, брат? Выдержал натиск упырей? Мы в тебе не сомневались». Я прекрасно помню тот день и ту ночь, когда по опустевшему городу мы мчались на вьюгинской «Волге» в райотдел. Тогда я впервые почувствовал, как это классно — иметь за спиной товарищей, которые в лепешку разобьются, но вытащат тебя из любой передряги.

После освобождения из КГБ мой авторитет в райотделе вырос, но только не для Зыбина. Он продолжал насмехаться надо мной: «Какой же ты опер, если не можешь раскрыть кражу детской коляски в общежитии?» Разозленный его придирками, я поднял на уши всю свою агентуру, и мой лучший агент по кличке Итальянец дал наводку, у кого хранилась эта похищенная коляска. На обыск со мной по собственной инициативе поехал Матвеев. В квартире, на которую указал Итальянец, был воровской притон. Хозяйничала в нем несовершеннолетняя беременная гражданка Соколова. При обыске у Соколовой мы изъяли и мою коляску, и еще много-много вещей с доброго десятка квартирных краж.

На наши вопросы Соколова отвечать отказывалась, и Матвеев для установления продуктивного диалога дал ей пару пощечин да один раз поднял за волосы над диваном. По меркам 1983 года он обошелся с ней в высшей степени гуманно. Что такое пара пощечин? Да ничего — обычное приглашение к разговору, вполне укладывающееся в приказ министра внутренних дел «О вежливом и предупредительном обращении с гражданами».