Уже не тот

Когда в 2007 году я приехал погостить в Одессу, про одного нашего общего приятеля мне сказали: «Он уже не тот».

— Что, — говорю, — не дописал докторскую по психологии? Не стал новым Юнгом?

— В общем, сам увидишь, — сказали мне.

Увиделись мы с ним только в день отъезда. Он с порога подошёл к хозяину дома и сказал тихо, но так, чтобы все слышали:

— Мне нужно сходить на базарчик. Геша пойдёт со мной.

Когда говорят так решительно — глупо отнекиваться и ссылаться на то, что через четыре часа самолёт, вещи не собраны и жена обещает убить тебя на месте одним из чемоданов. Я быстро собрался, и мы вышли.

На улице приятель сказал:

— Мы должны купить что-то круглое. Оранжевое. Предложения есть?

— Апельсин… — предсказуемо отреагировал я, и приятель задумался.

— Нет. Апельсин нам не понадобится. Но идею ты уловил правильно, значит, будем копать в этом направлении.

Обойдя базар вдоль и поперёк, мы остановились у прилавка, на котором продавали детские игрушки.

— А почему бы и нет, — сказал приятель. — Мяч — круглый. Нужен ли нам мяч?

— Что вам? — спросила девушка-продавец.

— У вас есть оранжевые мячи? — спросил приятель. — Это не значит, что мы его купим. Я просто спрашиваю.

— Сейчас посмотрю, — спокойно ответила девушка и пошла проверять в контейнер.

— Постойте, — приятель побежал за ней. — Я хочу посмотреть вместе с вами. Мяч — это только одна из догадок.

У мужика, торговавшего вместе с девушкой, забегали глаза.

— Соня! Не показывай ему. Это — конкуренты. Они хотят увидеть наши товары. Вы конкуренты? — спросил он у меня.

В одной руке у меня был пятикилограммовый арбуз, в другой — пакет с двумя килограммами яблок. Быть конкурентом этому человеку мне не хотелось. К счастью, появился приятель с резиновым, оранжевым мячом с пупырышками.



— Заплати, — сказал приятель, демонстрируя мяч. — Этот вроде бы подойдёт.

Всё путешествие в аэропорт приятель не расставался с мячом. И когда я обнимал его, прежде чем пройти в зону для улетающих, — он отставил мяч на вытянутой руке в сторону. Обнявшись, я в сотый раз мигнул всем провожавшим, потряс скрещёнными ладонями и пошёл к стойке.

— Рейс откладывается на полчаса, — объяснила мне девушка, — погуляйте ещё немного.

Я снова вернулся к друзьям… Только попрощались. Теперь что? Здороваться? Какая-то пауза нехорошая образовалась.

— Друзья мои, — вдруг сказал приятель. — А никто не хочет сыграть в футбол?

Следующие полчаса мы играли в футбол прямо в здании одесского аэропорта на виду удивлённо нас огибающих пассажиров и милиционеров. Приятель, ставший на воображаемые ворота, несколько раз, рискуя упасть, ловил свой пупырчатый оранжевый мяч. И улыбался такой улыбкой, которая означала: «Что бы вы без меня делали, дураки».

Встреча с прекрасным

Работали в одной одесской конторе. Занимали первый этаж бывшего школьного здания. На втором этаже в отдельной комнате жил Шишок. Непонятный человек, никто его не видел — знали только, что гений какой-то бездомный, большой друг шефа и лучше его не беспокоить. Как-то задержался за полночь, срочную работу доделать — надел наушники с БГ и ору: «Сестра, дык ёлы-палы…» Кто-то по плечу вдруг: «шлёп-шлёп». Оборачиваюсь. Человек в зелёных очках… Если вы видели людей со странными лицами, то могу вас уверить — у этого лицо было ещё более странным. То есть он был сама странность — персонаж из мультика, длинный, в нелепых очках, с гадливой улыбочкой второгодника.

— Снимай наушники, — говорит, — дерьмо твой БГ. Идём, чо покажу.

Ладно, идём. Заводит он меня на второй этаж — там на полу схемка какая-то ламповая, матрас, расстеленный посреди комнаты, и адская аудиомашина во всю стену: огромные колонки, старый проигрыватель пластинок. Отовсюду проводки торчат и всё ко всему подключают. И через всю стену плакат: «ЭЛЕКТРИЧЕСТВО — ДИСЦИПЛИНИРУЕТ!».

Он подходит к адской машине, достаёт диск фирменный, но с потёртым конвертом, а мне говорит:

— Падай на матрас, — и кивает на своё лежбище. — БГ он слушает… Сейчас услышишь, что такое настоящий звук!

Ладно. Пока я заваливаю свою тушу на его матрас, он врубает звук. И тут начинается. Идёт крутой запил. Чудик бегает вдоль аппаратуры с выпученными глазами и орёт: «Так, где мужик падал?» Я пальцем тычу в сантиметрах двадцати над колонками и медленно веду пальцем вниз… «А гитара? Гитара где вступила? Слышал?»… Ну, гитара где-то за окном… Такой он мне аудиообъём показал, что после того, как композиция закончилась, я ещё с минуту головой мотал, как будто хотел звуки из ушей вытрясти.

— Вот это музыка, — говорит он, чуть приходя в себя. — А твой БГ — плоская картонка…

— Круто! — говорю. — Что это было?

— Это? Припортовый завод, — отвечает. И увидев, как много мне это объяснило, — ведёт к ламповой схеме.

— Вот он мой Припортовый завод, вид сверху. Правда, похож? В нём все звуки и есть. Усилитель это. На заказ леплю одному крутому мэну… До этого Академию Жукова лепил, но я её уже продал… Ладно, садись на пол. У меня чай есть и чёрный хлеб. Угощу…

Боже, каких ты разнообразно-талантливых людей создаёшь! Не успеваешь удивляться.

Жук

Девяностые годы. У моего друга Андрея тогда фирма была. Полиграфические услуги, разработка фирменного стиля, дизайн. А я на него работал.

Как-то рабочий день к концу идёт, сидим, думаем, что надо бы винца прикупить, ну и вызвонить кого-то на преферанс. Вдруг, без звонка, приходит клиент. Солидный такой, с кожаным ридикюлем. Говорит:

— Мы жуками интересуемся. Сейчас общество регистрируем. Как вы насчёт визиток, фирменных бланков? Поможете?

Мы с Андреем переглянулись…

— Извините, чем вы интересуетесь? — переспрашивает Андрей.



— Жуками, — невозмутимо отвечает клиент.

Ну, разные клиенты бывают. У каждого свои жуки в голове. Короче, Андрей начинает ему идеи для логотипа бросать. Не буду врать, что он тогда предлагал, — запомнился только жук с раскрытыми крылышками и раскинутыми лапками, наподобие леонардовского человека, вписанного в круг.

Клиент глазами хлопает, говорит:

— Смело! Но я бы хотел что-то более консервативное…

Андрей спрашивает:

— Что, например?

Клиент оживился, видно, что готовился к встрече.

— Я понимаю, вы художник, у вас воображение развито, а мне бы хотелось такое… ну, чтобы сразу было понятно, чем мы занимаемся. Поэтому на логотипе я бы хотел видеть… Например, фару или колесо…

Клиент был из общества владельцев автомобилей «Жук-Фольксваген».

Отвальная

Не приведи Бог видеть еврейский бунт…

Провожали в Израиль Семёна. Шумно, много еврейского люду, хотя и не его только. Большинству по двадцать лет. Только из армии. Когда выпито было достаточно, кто-то, самый шальной, предложил: «Здесь рядом женское общежитие — идём знакомиться».

Молодое дело — нехитрое. Пошли толпой. Пост охраны прорвали, не слушая бабушку на вертушке. Смели подоспевших то ли охранников, то ли дружинников — вернее, они просто благоразумно расступились. Оккупировали почему-то один только этаж. Я стеснительный. Даже после лошадиной дозы спиртного — подозрительно скромен и трезв. Потерялся. Не знаю, что делать. Подхожу к девушкам, пытаюсь умное что-то сказать, теряюсь и отхожу. Кто-то мне говорит: «Идём искать Шимона…» Я обрадовался. Всё ж какое-то дело. Стали, стучась, по комнатам проходить. Некоторые, правда, открытые были.

Заходим в первую. Сидит там один из наших, отмечавших. Присел на диван и опешившей девушке что-то «втирает». Прислушался.

«Слушай, “Асса” — это обязательно к просмотру. Скажи ещё, что Гребенщикова не слушаешь…» Тут он на нас обратил внимание, деликатно пятящихся в коридор. «Вы куда?.. Шимона ищете? Я с вами… Пока, Света, а “Ассу” обязательно посмотри…» Ходим из комнаты в комнату. Семёна ищем, хотя на самом деле всех собираем. Девушки, поначалу испугавшись, теперь шалеют от такой «гоп-стоп» компании. Некоторые даже обижаются.

Пока все спустились — выход перекрыли. Подкрепление из мужского общежития вызвали. Но пьяным — море по колено. Перепрыгнули через вертушку, растолкали молодых салаг и на улицу вывалили. Идём. Я рядом идущего спрашиваю: «А Семён-то где?» — «Да вроде домой ушёл. Ему завтра рано вставать», — отвечает. «А хорошо прошлись. Будет что вспомнить…» Вот вспоминаю…

Не приведи Бог увидеть еврейский бунт, бессмысленный, но деликатный…