КЕРЫВНИК ТАЙ ПРАЦИВНИК

Шахтер — большой и шумный сухожил
— Пишлы до баб, — другому предложил
— Поихалы! — обрадовался ты-л


Будынок видпочынку — тю! — СТАХАНОВ
Блюкають хлопци в поисках коханых
В фойе физдеш: Гоните фулюганов!


Сторонкой — в лифт. И той — мужик огромный
— Працуй, казав другому, жмы подъемник! —
Тот и нажал, хоть с измальства был скромник


По коридору темень, як в забое…
Дви дивчины. И наших було двое
Ге, совписуе, значить роковое


Приподнимае кофточку рожеву
два порося… — Мы — не помеха? — Что вы?
Халатик расстегнуться був готовый


Подруга — быстр и смугол — ни словечка
Спросил: — Откуда? — Отвечал: — Узбечка
Татарка — и казанская конечно


Под окнами грымыв зализный шлях
Блымали зори, огоньки в горах
И там был Бог, а тут сидел Аллах


И пировали двое великанов
краса и блесс одесских ресторанов
и гурия из рода Темир-ханов


Овчар склонял коровушку к амуру
Товарищ обнимал татарку-дуру
Спивали хором: — Взяв бы я бандуру


И вдруг сказал товарищ напрямик:
— Ты — працивник, а я, брат, керывник
Я к обчеству шановному привык


— Нехай працюе витры над хвылыной
Нехай працюе ричка коло млына
Видпочиваты хочу, геть, хамлына!


И счастье наступило в сей же миг

ХОРОНЫ БАРАКА

Тут с поезда сойдя, казалось, только шаг
забор? Нет, здесь описывали круг
автобусы — и дальше был барак


Охристая стена — в такую далину…
Стежком пройдя снежком и подойдя к окну
заглядывал как рыба в глубину


Там в солнце сдвоено: какая-то доска
блеснул очками, кажется, Оскар
качнулась комната как некий батискаф


Хоронят или блазь? Хоронят: слышу медь
И стылая со ржавчиною сельдь
лежит в сугробе так, что любо поглядеть


Из коридора вышли Валя и Оскар —
на яси снял очки, глазами поискал
(от дужки — вот — полоска у виска)


Да, видим: понесли народом долгий ящик
с окошками и крышей настоящей
Несут барак, потряхивает вещи


Там с полки сыплются кастрюли, чашки, плошки
кровати ездят, падают подушки
Из форточки на снег выскакивают кошки


И видно, как все меньше раз за разом
несут на белом к смутным тем березам
дощатый гроб великим переносом


Когда я проезжал и видя корпуса
(забыл упомянуть, что здесь теперь Мокса)
другая жизнь, другие трубеса

ХМЫРИЗМЫ

Из многих лиц слагался хмырь
над морем наводя на душу хмарь
переползала облачная хмурь


И будто въявь я встретился с хмырем
когда вдоль моря шел я пустырем
и мир кругом был хвоен и огром


Туману может быть благодаря
вдали на белой гальке, где коря
коряжится, увидел я хмыря


Был в кепочке, нет — лыс и седокур
сидел в развилке, где целуют дур
такой худой и в маечке амур


И глазки так размывчиво — скорей —
желеючи… Хитер! нет я хитрей
Что в своей жи не видел я хмырей!


«Давчемлособств!?» Себе я говорю
пришел смотреть дымясь я на зарю
Пусть в брызги…юсь! не дамся я хмырю


Вдруг вижу вдаль: вдоль берега лежат
десятки тел лежат, как рцы на гряд
Я слышу крик хмырюношей, хмырят


Там — мертвый адельфин у бахромы
ухмылкой морды будто молвит: хмы
Скружились, отчужденно смотрят мы


Там в желтом супе плавают хмыри:
газеты, пластик, юфть, хоть гнем гори! —
И грязное величие зари


Все голо — кость и камень — вот их мир
Все сбрито, стерто, сношено до дыр
и в человека водворился хмырь


Но съест его он скоро изнутри

ПЕРЕМЕНА

Дует ветр порывисто и смольно
разволноволновывет пальмы
Воду всю в курчавках видим вдаль мы


Вдруг рвануло флаг шток — сник тряп


Перехлебнулось как задохлось в хвое
Дрожь прошла переберебирая веер
Дрыгнул лист глицинии — проверил


Небо стало… лишь ласкательные волны полоскательные

ХРСТ И САМАРЯНКА

Красавец ждал — автобус В И Н Т У Р И С Т
Народ был пестр — осваиванье мест
Подтягивался — торопился хвост


— В пруф! — рявкнуло в два микрофуфа разом
Наш дом дал дым… и явно был «под газом»
наш красовод с развесистым под глазом


Ну-с развлекай нас милый куровод
рцы в микрошиш брадатый э-энекдот
пуст квохчут женщины, грегочет златорот


«Адна армянка Сарра Федосевна…»
Все: гры, двры, кры, гзы, псы, кровь говна —
кавказисто как будто нарисовано


Ноздристый кмнь — сплошь крявая стена
крст зрелая хурьма ветвями оплела
кого ты прячешь посреди села?


За крысоводом — врта в стене — туристы…
Вдруг небо Иоанна Златоуста
нас высветлило весело и чисто


Потомкам верующих — новым дикарям
большое А созвучное горам
как на ладони протянуло хрм


Вот тут пришла пора ХРСТУ И САМАРЯНКЕ
Колеблемы сошли они с картинки
беседуют — босой ногою на ступеньке


Нездешний воздух душу холодил
И даже златозубый крокодил
в своих печенках что-то ощутил


Пицунда Гагры Лыхны Гудаута
Здесь вся земля замешана на свете
и пении — и радостью прогрета


Здесь древоцерквовиноградохрамхурьма
переплела все души и дома —
и далеко внизу — бус, красовид и мы…


Здесь плавают курлы, дракони и грома —
Кавказия…

ПОСЛАНИЕ — САПГИРУ

Твой вислозадый ус, твой волосатый пуз
по перышку я описать берусь
Прощай Сапгирыч — молодец-дедусь


Фарфора чашечка и листья глянцем воска
и Питиунда про — всю вылюбили, тезка —
ты — черномор и я — кусок довеска


Дождь на шоссе, смиренный вид коров
Я — буф! я — пуф! из трубочки искрев
Из ничего сложился Буфарев


Я — клоун! цирк! — но и в брезенте дырка
Я тот мальчишка — «посмотреть» — из парка
Ага! попался! ждет годяя порка


Тебе в тумане чайку вместо рук
я протяну — расстанемся, навек? —
Все будут жить и ждать глазами всех собак…


Бери, Сапгир, дарю свои терцихи —
хоть бы они завязли в чьем-то ухе
и то мне хлеб — хрычу и выпивохе


Но ты — не Герцен, я — не Огарев —
хоть кроликам скорми! Прощай и будь здоров
Мкрч! Твой лоскутный тезка Буфарев