Георгий Лопатин
Приказ простой…
От автора
Уважаемые читатели, в этой книге в отличие от «Экспедиционного корпуса», где я старался использовать реальные личности и события, все будет несколько иначе — имена вымышлены и даже военное подразделение будет фигурировать не существовавшее в реальности по крайней мере официально… Сделано это, чтобы не оскорбить ни прямо, ни косвенно никого из реально живших и поныне здравствующих людей служивших в Афганистане в составе Ограниченного контингента к коим я испытываю искреннее уважение.
Пролог
— Ну что же, Анатолий Леонидович, должен сообщить вам пренеприятные известия… — положив перед собой только что изученную медицинскую карту с историей болезни, со множеством справок и выписок, с тяжелым вздохом, произнес доктор-невролог сидящему напротив своему очередному пожилому пациенту, у которого чуть тряслись руки.
По поводу этой недавно возникшей «трясучки» пациент и обратился к врачам.
— Говорите доктор…
— У вас диагностировано нейроденегеративное заболевание, в народе больше известное как болезнь Альцгеймера. Увы… Все как по учебнику, ни убавить, ни прибавить: возраст проявления болезни за шестьдесят пять лет, вам сейчас шестьдесят восемь, ясно прослеживается идиопатический синдром и дрожательный паралич. Опять же МРТ показало накопление амилоидных бляшек и нейрофибриллярных клубков в тканях мозга. Прочие симптомы характерные для Альцгеймера так же имеют место быть и идеально укладываются в общую клиническую картину.
— Насколько все плохо? — спросил пациент, чуть дернув головой.
— Все очень плохо… Вы вообще имеете представление, что это за болезнь?
— Только в общих чертах. Слышал только название, что она поганая, но без подробностей.
— Так вот, это одна из самых плохо изученных болезней приводящей к общей деменции. Несмотря на то, что описана она уже больше века, мы до сих пор не имеем даже примерного представления, что именно ее вызывает и соответственно нет методов лечения. Нет цели, по которой надо бить… а стрельбой по площадям тут не поможешь, — невольно перешел доктор на военные термины, зная, что перед ним сидит военный пенсионер. — Максимум на что способна современная медицина, это несколько приглушить симптоматику, что позволяет на какое-то время сохранить приемлемое качество жизни, но и только. Ни остановить, ни даже замедлить течение болезни современные методы терапии не способны.
— Что, собственно, мне грозит, док?
— Уже сейчас у вас помимо дрожжи в конечностях наблюдается проблемы с кратковременной памятью, вы уже плохо помните, что ели и делали вчера. Все это будет прогрессировать и скоро начнутся проблемы с долговременной памятью. Появятся проблемы с речью, постепенно вы начнете терять способность ориентироваться в обстановке и ухаживать за собой. Постепенная потеря прочих функций организма приведет к смерти.
— Ясно, док. Картина вырисовывается и впрямь неприглядная. Сколько у меня времени?
— Болезнь диагностирована на относительно ранней стадии, так что средний срок жизни семь лет, плюс-минус. Но последние годы будут сами понимаете…
Пациент только кивнул головой. Сообщение об относительно скорой смерти, да еще такой, не самой достойной что ли, по всей видимости не слишком взволновало его.
— Анатолий Леонидович…
— Да?
— Сейчас я говорю с вами не как доктор, а своеобразный рекрутер… Нам, для таких случаев, как у вас, спущено распоряжение…
— Продолжайте.
— В общем, как я уже сказал, случай у вас ясный, как по учебнику и самый распространенный, потому есть центр… государственный если что, в котором пытаются найти лечение для этой болезни…
— И им требуются подопытные?
— Верно, — криво и несколько вымученно улыбнувшись, кивнул доктор. — Вот их визитка. Так что если вам повезет…
— Я позвоню, док, не беспокойтесь. Лучше побыть подопытной крыской и при удаче приблизить разработку лекарства пусть на нем кто-то хорошо заработает, чем придя домой банально вышибить себе деградирующие мозги дабы не дожидаться столь отвратно выглядящего конца…
И позвонил. В центре ему очень обрадовались, подопытных явно не хватало. Снова пришлось пройти через анализы различные исследования. Выяснилось, что в его случае болезнь по какой-то причине быстро прогрессирует.
— Видимо это связано с многочисленными контузиями и ранением в голову… — сделал вывод доктор. — У вас уже проблемы с долговременной памятью. Вот видите, контрольный тест на самое яркое воспоминание — ваш первый бой, начинаются изменения… тут вы говорите, что подорвались на БРДМ, вот тут говорите, что подрыв был уже на БМД, а здесь вообще на БТРе. Ну и нестыковка с ранениями, то рука, то нога, то это пуля, то осколок. Все это у вас было, но в разное время…
— То есть я вам не подхожу?
— Наоборот. Ваше состояние позволит точно понять, действует наша методика и насколько эффективно. Так что затягивать с экспериментом не будем.
И не стали. Буквально через неделю, над подопытным начали проводить опыты. Накачали какими-то медпрепаратами и поместили в аппарат проводящий глубокую транскраниальную магнитную стимуляцию мозга.
— Все что вам надо, так это для чистоты эксперимента в момент стимуляции постараться вспомнить тот самый бой в мельчайших подробностях… потом запишем и станем отслеживать динамику изменения памяти.
— Ясно, док.
— Тогда — поехали!
Аппарат загудел, появилось чувство вибрации черепа и словно зачесались сами мозги. В глазах замерцали вспышки…
— Проклятье! — вдруг воскликнул доктор, сидевший за компьютером, через который управлял установкой отслеживая параметры как самой установки, так и пациента.
Он пытался что-то сделать, но вдруг вышедший из повиновения аппарат не реагировал на управляющие команды и продолжал выходить на максимальные режимы работы.
— Обесточьте агрегат! И вытаскивайте его оттуда! — крикнул он ассистентам.
Помощники бросились в помещение, но в этот момент внутри аппарата что-то откровенно пошло в разнос и выдало мощный электромагнитный импульс, что вырубил вообще всю электронику и даже людям досталось, вспышка света в глазах, словно взорвалась бесшумная световая граната, возникло чувство сильной дезориентации, так что они попадали словно пьяные в дугу…
1
«Вот это да…» — в шоковом изумлении подумал Анатолий Киборгин, перемогавшись от особенно мощной световой вспышки.
А изумляться было чему. Когда он наконец снова обрел способность видеть, то узрел не внутреннюю поверхность аппарата в который его запихнули, чтобы простимулировать мозг зональным электромагнитным излучением, а… внутреннее пространство БРДМ-2.
«Как наяву», — снова подумалось ему, с ошарашенным видом осматривая задымленный и запыленный тесный салон «бардака», в котором действительно царил бардак, что неудивительно после подрыва на фугасе с последующим опрокидыванием на правый борт, когда его протаранил идущий следом БТР-60.
Вокруг в беспорядке валялись различные вещи, какие-то коробки, цинки с патронами, снаряженные пулеметные ленты, из ящика вывалилось несколько гранат без запалов, противогазы, шинели с шапками, фуражка, еще что-то…
В нос ударил запах выхлопа и бензина, а так же этой самой пыли, так что он аж чихнул. Это в свою очередь словно включило слух и услышал Анатолий звуки заполошной стрельбы длинными очередями, как из автоматов, так и пулеметов, как ручных, так и башенных на БТРах.
Почувствовал тупую боль в голове. Машинально прикоснулся левой рукой к затылку, пальцами ощутил липкую густую жидкость, что стекала по волосам на шею и дальше за шиворот — кровь.
Глядя на окровавленные пальцы, Киборгин, нахмурившись, застыл. Острое чувство неправильности посетило его. Что-то было определено не так. Сильно не так.
Слишком все оказалось реалистично для памяти… Конечно, он под какими-то веществами, да еще в аппарате под облучением, так что яркость образов вроде не должна вызывать удивления, мало ли как оно все проявляется, но… но все же что-то не так.
«Я определенно не таращился на кровь, — мелькнула мысль на краю сознания. — Вообще узнал, что у меня рассечена кожа на затылке лишь после боя…»
Можно ли в воспоминаниях менять последовательность действий или вовсе совершать иные поступки?
«Это уже не воспоминания, а фантазия», — подумалось ему.
Но в своих фантазиях мы часто вольно или невольно подправляем воспоминания, так что отделить одно от другого почти невозможно. Так что вопрос относительно того, что происходит, оставался открытым, хотя некоторые сомнения, что вокруг лишь обостренные воспоминания появились. Но мысль что все вокруг реальность, казалась еще более дикой и отвергалась сознанием как нереальная.
Неожиданно в салон заглянул младший сержант Клин. Чего кстати тоже не было в его памяти. Он уже должен был выбраться наружу…
«Видимо засиделся внутри, вот меня и решили проверить, жив я еще и если только ранен, то вытащить наружу», — мелькнула логичная мысль.
А заглянуть в салон Клин мог именно благодаря тому, что БРДМ лежала на правом боку и он сейчас находился в «мертвой зоне» для противника.
