Гэри Дженнингс
Кровь ацтека
Посвящается Джойс Сёвис, а также с благодарностью Джуниусу Подругу и Роберту Глисону, редактору Гэри Дженнингса
К ЧИТАТЕЛЮ
Гэри Дженнингс, умерший в 1999 г., оставил богатое литературное наследие: множество различных материалов и набросков очередного романа, который он собирался написать. После кончины Дженнингса правопреемники и издатели с помощью тщательно отобранных литераторов провели огромную работу, дабы придать его замыслу завершенный вид, результатом каковой и стало настоящее повествование, вдохновленное его талантом рассказчика и бережно сохранившее все особенности литературного стиля писателя.
Рождение великого народа, появившегося на свет после завоевания Мексики, определилось смешением испанской и туземной кровей.
Людей, в чьих жилах текла смешанная кровь, изначально отвергали все так называемые чистокровные народы: их считали выродками… изгоями, приравнивали к прокаженным, а жалким уделом полукровок были бесправие, голод, попрошайничество и воровство, в лучшем случае — самая грязная и тяжелая работа за ничтожную плату. Однако число их неуклонно росло, и к началу XVII века толпы этих отверженных уже наводняли столицу Мексики, создавая серьезную угрозу общественному порядку. Склонные к беспричинному буйству, не останавливавшиеся и перед убийством… они стали первыми мексиканскими разбойниками.
«Прокаженный» жил как мог… в постоянной готовности перерезать горло или срезать кошелек, выпрашивать пищу или работу, а то и просто вопить от ужаса под нещадными плетьми, на которые не скупились городские власти.
Однако по иронии судьбы именно им, этим отверженным и отщепенцам, было суждено выжить, умножиться в числе и в конце концов унаследовать современную Мексику. То, что никакие они не выродки, убедительно доказали стойкость и цепкость, проявленные этими людьми перед лицом ужасающей вражды, гонений и всеобщего презрения.
Т. Р. Ференбэк. Огонь и кровь
Кто настоящий отец его,
Знает ли муж, хоть единый?
Гомер. Одиссея
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Зачастую даже отдаленный шепоток тревоги не доходит до обвиняемого, пока на него не обрушивается роковой удар… Содержащийся в одиночестве, в заточении, полностью отрезанный от друзей во внешнем мире, лишенный даже тех утешения и поддержки, которые могли бы принести ему их посещения или переписка с ними, несчастный узник пребывает в тягостном отчаянии, разрываемый страхами и сомнениями, усугубляющимися полнейшим его неведением даже в отношении выдвигаемых против него обвинений.
Майор Артур Гриффитс. В испанских тюрьмах
1
Его Высокопревосходительству дону Диего Белес ди Малдонато-и-Пиментелю, Конде де Приего, маркизу де ла Маршу, рыцарю ордена Сантьяго, по высочайшей милости и с монаршего соизволения Его Католического Величества короля Филиппа, государя нашего императора, назначенному вице-королем Новой Испании
Настоящим докладываю, что, будучи капитаном тюремной стражи Вашего Высокопревосходительства, получил предписание произвести допрос некоего Кристобаля, известного всем как Кристо Бастард, заслуженно пользующегося повсеместно дурной славой разбойника, распутного соблазнителя женщин и вожака мятежного сброда.
Как известно Вашему Высокопревосходительству, помянутый Кристо является человеком дурной крови и принадлежит к тем, кого закон определяет как метисов, ибо его отец был испанцем, а мать принадлежала к индейскому племени ацтеков. Замечу, что в силу этого обстоятельства он не пользуется правами и привилегиями испанцев и не подпадает под действие законов, защищающих индейцев, а стало быть, применение к оному злодею пыток, равно как и смертной казни, является юридически оправданным.
Допрос поименованного вора и убийцы, никчемного ублюдка грязной крови не только не был приятным, но и не оказался полезным. Как известно, Вашему Высокопревосходительству было благоугодно поручить мне вызнать у сего Кристобаля местонахождение добра, которое он преступно награбил оскорбляющим Его Католическое Величество разбойным манером, для возвращения таковых сокровищ Вашему Высокопревосходительству и другим гражданам Новой Испании, ибо они принадлежат им по праву.
Также Вы поручили мне добиться от сего злоумышленника сведений о местонахождении поминавшейся выше женщины, индианки из народа ацтеков, которая считается его матерью. Оная женщина публично отреклась от Кристобаля, заявив, что не рожала этого бастарда. (Правда ли это, или она придумала такую историю, стыдясь дурной крови сына, будет установлено достоверно и окончательно лишь после того, как сия индианка будет найдена и подвергнута допросу с помощью тех средств добытия истины, каковые имеются во вверенной моему попечению тюрьме.)
Должен с сожалением признаться Вашему Высокопревосходительству, что возложенная на меня задача оказалась более трудной и отвратительной, чем приснопамятный подвиг Геракла по очистке конюшен царя Авгия. Мне противна сама мысль о необходимости подвергать допросу этого никчемного отпрыска уличной шлюхи, словно добропорядочную персону, вместо того чтобы просто вздернуть его на первом суку. Однако, памятуя о том, что у мертвеца уже невозможно вырвать никакого признания, я вынужден добывать крупицы интересующих Вас сведений с помощью пыток, не имея пока возможности отправить гнусного разбойника к его господину, каковой, несомненно, есть не кто иной, как сам Дьявол.
Для начала у нас принято допрашивать подозреваемого с помощью веревочной петли и палки. Как, несомненно, хорошо известно Вашему Высокопревосходительству, мы набрасываем веревочную петлю на какую-либо из частей тела испытуемого, после чего скручиваем веревку посредством вращения подсунутой под нее палки. Сдавливание петли причиняет испытуемому боль. Обычно пяти поворотов палки бывает достаточно, чтобы добиться от узника желаемого, однако должен признаться, что методов, хорошо зарекомендовавших себя при работе с лавочниками и женщинами, может оказаться недостаточно, когда имеешь дело с подобным безумцем. О, из него наши усилия не исторгли ничего, кроме смеха. Для усиления воздействия мы намочили веревки, но по-прежнему не сумели добиться от злоумышленника ни покаяния, ни признания. При этом, к сожалению, мы не могли набросить петлю ему на голову — таковой метод наиболее эффективен, но чреват выдавливанием глаз, а ослепнув, злодей не сможет привести нас к сокровищам.
Увы, наша крохотная колониальная подземная тюрьма не снабжена инструментарием, необходимым для обращения с закоренелыми негодяями, подобными этому бастарду. Обращаю внимание Вашего Высокопревосходительства на то, что я неоднократно ходатайствовал о выделении нам имеющихся в крупных тюрьмах инструментов, необходимых для проведения допросов третьей степени, и, пользуясь случаем, повторяю свою просьбу. Особенно меня интересует инструмент, который я заприметил еще в бытность молодым стражником в мадридской Саладеро, наиславнейшей из темниц. Это так называемый «бык Фалариса»: одной угрозы применения сей пытки бывает достаточно, чтобы развязать языки самым несговорчивым.
По слухам, этот «бык» представляет собой изобретение некоего Фалариса, тирана древнего города Акрагаса, что на Сицилии. Оный Фаларис повелел изготовить истинное чудовище — полую внутри бронзовую статую быка в натуральную величину. Подвергавшихся допросу заталкивали через люк в чрево статуи, после чего под ее брюхом разводили огонь. Доносившиеся изнутри истошные вопли наказуемого создавали впечатление рева настоящего быка. Говорят, первой жертвой этого творения стал его же изготовитель Перилаус, зажаренный в быке по приказу Фалариса. Впрочем, и сам тиран не избегнул подобной участи, ибо был свергнут и препровожден во чрево собственного детища.
