Руперт превратился в невидимого наблюдателя событий, записанных на улицах аргентинского Сан-Хуана, где Атлантические коммерческие силы вели долгую войну против объединенной армии Южного конуса [Южный конус — общее название стран юга Южной Америки: Аргентины, Бразилии, Парагвая, Уругвая и Чили. Иногда в него включают Боливию.]. Источники по-разному объясняли причины противостояния: Атлантические силы стремились то ли обезглавить неокоммунистическую гидру, то ли прибрать к рукам золотые и медные рудники. Видеозапись, вероятно, сделали аргентинские повстанцы, но имени автора Руперт не видел.

На него надвигалась колонна черных тяжелых танков, круша развалины домов и проржавевшие груды давно брошенных автомобилей. На боку каждого танка виднелась эмблема компании «Хартвел Сервисиз Инк»: черная буква Х с сердцем посередине, заключенная в блестящий золотистый овал.

На другом боку танков был изображен флаг Новой Америки: белая звезда на фоне синего квадрата с толстыми полосами по краям — двумя черными и одной белой. Говорят, какие-то консультанты по маркетингу поправили старый флаг, чтобы детям было легче его рисовать. Это помогало воспитывать патриотизм с самых ранних лет. Президент Уинтроп провозгласил, что флаг символизирует новую, более сплоченную страну, которую построили его сторонники. По крайней мере им нравилось делать вид, что так и было.

Танковые пушки плевались снарядами и разрушили несколько глиняных домов. Большинство построек в районе уже лежали в руинах и тлели, наверное, после воздушной бомбардировки.

Из громкоговорителей танков раздавалось по-английски: «Сложите оружие. Повстанцы не получат снисхождения. Сложите оружие. Пленные будут помилованы. Сложите оружие».

Пушка первого танка в колонне повернулась прямо на Руперта, и он понял, что бежит по узкому переулку. Теперь он был невольным участником этого сюжета, кто бы его ни снял. У него перед глазами прыгали обрывки пейзажа: проломленные стены, небо в черном дыму, земля, усеянная каменной крошкой. Оператор и несколько метисов, похоже, его товарищей, свернули на крутую лестницу. Руперт не мог понять, была ли это уличная лестница или когда-то она составляла часть дома. Она спускалась в узкий подземный тоннель. Руперт мельком заметил в темноте тощие обезображенные тела. Оператор поспешил скрыться в тени подземелья, и видео оборвалось. Похоже, партизаны не хотели показывать миру подземные ходы Сан-Хуана.

Руперт снова оказался в архиве «Боливарнет», вокруг него двигались шары и кубы с надписями на разных языках. Каждая геометрическая фигура обозначала отдельный видео-, аудио- или текстовый файл, загруженный аргентинскими повстанцами. Он мог перейти в другие разделы, чтобы увидеть обновления из Бразилии или Венесуэлы. Но ему уже было дурно, и он не спешил смотреть другие записи.

Он уже совершил достаточно преступлений, чтобы навлечь на себя гнев Департамента террора, который контролировал все формы зарубежной пропаганды. Кабинет одного из агентов Департамента, Джорджа Болдуина, находился рядом с кабинетом Руперта на «Глобнете». Болдуин следил, чтобы террористическая пропаганда не просочилась в вещание «Глобнета», и помогал отделять правду от вымысла. Еще он передавал редакторам информацию из официальных источников.

По версии Болдуина, которую представил зрителям Руперт, аргентинцы жили под гнетом неокоммунистического диктатора и молили Америку о помощи. Милосердный и великодушный президент Уинтроп пожелал освободить их.

Руперт подсел на зарубежные новости, и это автоматически превращало его в пособника преступников. Китайский передатчик данных со встроенным переводчиком был полностью вне закона: ни один добропорядочный гражданин не захочет получать сведения из неофициальных иностранных источников. Руперт много лет хотел выяснить правду о новостях, которые сообщал каждый день. Может быть, потому, что, когда он в молодости изучал журналистику, считалось важным находить несколько источников информации, перепроверять их и отсеивать истинные факты. Законы о пропаганде и подстрекательстве положили конец этому методу, и теперь для молодых репортеров «Глобнета» не существовало истины и лжи: только разрешенные или запрещенные новости.

Руперт отключился от передатчика. Образ разгромленного квартала до сих пор пылал у него перед глазами. На сегодня хватит одного сюжета. Лучше всегда соблюдать осторожность, на случай, если предстоит допрос агентом Департамента террора. Была еще Мэдлин, его жена, которая, впрочем, и сама могла оказаться агентом.

Руперт спрятал передатчик, запер дверь склада и вернулся в машину. Двигаясь на север по разбитому шоссе, он чувствовал себя идиотом и сгорал от стыда. От запрещенной информации не было никакого прока; он напрасно подвергал себя и Мэдлин опасности, рисковал работой и домом. Руперт уже представлял себя в тесной камере особой тюрьмы, где он, словно оголодавший пес, будет драться с другими заключенными за порцию липкой белковой пасты.

Он надавил на газ, и машина взревела, унося его с территории вечно туманной и разрозненной правды в упорядоченный, внешне разумный мир официальных правил.

Глава 2

Руперт сидел за полированным зеленым столом на фоне однотонной гладкой стены. От пола до потолка все было глянцевым и зеленым. При монтаже техники добавят изображения вокруг и позади Руперта и оформят студию в стиле этого месяца. На каждой стене выступали черные сферические объективы, охватывающие помещение на 360 градусов. Позже редакторы скомпонуют отснятый материал, добавят музыку, заставки и панорамные кадры, чтобы избалованный зритель не заскучал.

Салливан Стоун поставил зеленый стул в нескольких футах слева от Руперта. Стоун был блондином и носил стрижку на манер морского пехотинца, хотя никогда не служил ни в морской пехоте, ни в других войсках. На нем был галстук с анимированными кадрами из вчерашней игры «Лос-Анджелес Доджерс» [Реально существующий профессиональный бейсбольный клуб.]. Это главное событие, о котором Стоун будет рассказывать бо́льшую часть выпуска. Новости длились час, из которого три минуты были посвящены спорту, тридцать минут — рекламе, две — погоде, и три — рубрике Руперта: внутренним и международным новостям. Руперт считался более «серьезным» диктором, поэтому на нем, как всегда, был строгий синий костюм с флагом Новой Америки на лацкане.

Справа села Аманда Грин («с прогнозом погоды» — машинально добавил про себя Руперт).

— Дэниэл! — Стоун, всегда по-идиотски воодушевленный, хлопнул Руперта по плечу. — Как тебе игра? Это было нечто!

Руперт не смотрел игру, он смотрел незаконные видеозаписи. Он мысленно отругал себя за то, что не узнал счет утром.

— Да уж, — ответил он. — С ума сойти.

— Точно! Видел трипл внизу девятого иннинга? Такого никто не ожидал! Разве я не прав?

— Тебе виднее, Салли. Уж ты-то в этом разбираешься.

— Конечно. Я же сам собираю информацию. Без обид, Аманда.

Аманда оторвалась от погодной сводки, которая отображалась на столе перед ней, и недобро посмотрела на Стоуна. Она получала готовый прогноз из Главного гидрометеорологического центра.

Сверху раздался голос техника: «Видео пошло. Звук есть. Все готовы? За работу».

— Готовы, — отозвался Стоун и подмигнул Аманде. Она сурово поджала губы и окинула его ледяным взглядом. Руперт нахмурился: всегда безопаснее изображать неодобрение в ответ на любой опрометчивый жест. За ним постоянно наблюдали и оценивали.

— Отлично, — сказал техник. — Руперт, отсчет пошел.

Руперт подобрался на стуле и прокашлялся. В воздухе перед ним возникла сине-серебристая сфера — логотип «Глобнета». Зазвучала ритмичная новостная заставка. Висящие в воздухе голографические цифры показывали отсчет от пяти до одного.

— Добрый вечер, — начал Руперт. Логотип исчез, и перед ведущим по строчке стал появляться текст. — Вы смотрите вечерние новости «Глобнет Лос-Анджелес». Вас приветствует Дэниэл Руперт. Сегодня жители аргентинского Сан-Хуана провели стихийный марш, чтобы отпраздновать победу демократии в своем городе. В едином порыве они собрались, чтобы поблагодарить нас за…

Руперт запнулся. Только вчера он видел, что в Сан-Хуане идет война, но ему было не впервой сообщать ложные новости. Он сбился, увидев сюжет, который иллюстрировал новость: толпа ликующих латиноамериканцев с флажками Новой Америки. Он узнал запись. То же самое видео было в эфире полтора года назад, когда Руперт рассказывал, что жители Каракаса горячо приветствуют победу американцев в Венесуэле. Руперт думал, что и первый репортаж вряд ли был снят в Венесуэле. Неужели никто из зрителей не обратит на это внимания?

— За освобождение от жестокого гнета левых сил Южного конуса, захвативших Аргентину. — продолжил он. — Это славное торжество свободы. В результате противостояния погибли триста членов левой группировки и двести двенадцать взяты в плен. С подробностями наш корреспондент в Южной Америке Роберт Максвелл.

Видео замерцало по углам, и Руперт увидел высокого бледного Максвелла среди латиноамериканских детей, размахивающих флажками и расталкивающих друг друга, чтобы попасть в кадр. Это впечатляло: Максвелла добавили в старый сюжет с помощью цифрового монтажа.

— Это действительно славная победа демократии, Руперт. Люди наводняют улицы, чтобы отпраздновать прибытие Сил безопасности «Хартвел»… Как вам известно, я провел здесь последние шесть месяцев и могу сказать, что сегодня для народа Колумбии день небывалого ликования.