Барбара вылезла из машины и прошлась туда-обратно, разминая ноги. Ближайший уличный фонарь остался далеко позади, и двор тонул во мраке, густом, как дёготь. Пока мама созванивалась с арендодателем, девочка приблизилась к забору, включила фонарик на телефоне и оглядела двор. Луч выхватил из темноты проржавевшую бочку, полную дождевой воды, автомобильные шины, поломанные ящики… Хотелось бы Барбаре знать, какими соображениями руководствовался магический маятник, указывая на эту дыру! Возможно, он решил, что демонам будет лень тащиться в такую даль или они поломают ноги на местных колдобинах.

Спустя несколько минут из полумрака вынырнул обрюзгший тип на скрипучем велосипеде. Он вручил фрау Вернер ключи, дал какие-то инструкции относительно интернета, телевидения и водопровода и отчалил.

— Вайфай у нас будет! — сообщила мама. — Жить можно!

Вопреки ожиданиям, изнутри дом выглядел лучше, чем снаружи. И хотя застоявшийся воздух пах сыростью, бумажные обои крепко держались на стенах и нигде не было пятен плесени. В прихожей, гостиной и двух небольших спальнях стояла только самая необходимая мебель, на кухне имелся минимальный набор посуды. Мать загнала фольксваген во двор, после чего они с Барбарой перенесли сумки из автомобиля в дом.

За ужином (хлеб, масло и сваренные на скорую руку сосиски, купленные в придорожном супермаркете) Барбара спросила, чем она будет заниматься в Серебряном Ручье.

— Как это — чем? — удивилась фрау Вернер. — А как же твоя учёба?

Под учёбой она понимала ежедневные упражнения с картами Таро, Книгой Перемен и рунами. Ну и составление гороскопов — куда же без этого!

— Я не про гадание, — протянула Барбара. — Здесь даже парка нет.

— Здесь наверняка есть парк. Но зачем он нужен, если вокруг такая красота — холмы, виноградники? Ты найдёшь, где погулять, я в этом не сомневаюсь. Заодно расставишь ловушки на бесов.

Фрау Вернер не боялась отпускать Барбару гулять. Совсем наоборот, она настаивала, чтобы та совершала дальние пешие прогулки, самостоятельно каталась на метро и в общественном транспорте, умела купить проездной билет и не стеснялась спросить дорогу.

— Тебе придётся стать умной, как твоя мамочка, — при каждом удобном случае повторяла фрау Вернер. — Если на тебя обратит внимание полицейский, ты должна знать, как обхитрить его. А если не брать в расчёт полицию, в городе нет ничего страшного. Это всего лишь скопище людей, которым нет до тебя никакого дела. Бояться надо совсем других вещей.

И фрау Вернер не жалела сил и времени, втолковывая маленькой дочери, чего на самом деле следует бояться. Самым страшным она считала даже не демонов — их, по крайней мере, можно отпугнуть защитными чарами. Ювенальная юстиция и органы власти — вот от кого, по её мнению, исходила настоящая опасность.

Разговор об этом она могла начать в любой момент — когда вела машину, готовила ужин или просто приходила подоткнуть Барбаре одеяло и пожелать спокойной ночи.

— Представь, тебя заберут у мамочки и отправят в детский дом! Там детей мучают, морят голодом и бьют ремнём. Но ещё хуже, если тебя отдадут отцу! Понимаешь?

Девочка кивала, и в глазах у неё стояли слёзы. А фрау Вернер продолжала в красках описывать ужасы, которые ждали Барбару в случае, если полиция или службы опеки разлучат их:

— Отец только и ждёт, чтобы скормить тебя чудовищам! Или сделает из тебя злую ведьму и заставит поклоняться Дьяволу! Ты будешь ползать на карачках перед Бафометом, совершенно голая, и целовать его копыта. Хочешь ты этого?

Барбара не хотела. Она боялась Дьявола, ещё больше боялась своего отца и после таких разговоров не могла нормально спать.

Рассказав о детском доме, чудовищах, поедающих маленьких девочек, и отце, мечтающем сделать из Барбары злую ведьму (как вариант — выдать её замуж за демона), фрау Вернер не забывала напомнить, что ждёт их в будущем:

— Однажды мамочка станет старенькой и уже не сможет водить машину и заботиться о тебе, как сейчас. Тогда мы поменяемся местами, и уже ты будешь заботиться обо мне.

Сейчас, когда Барбаре исполнилось четырнадцать, беседы стали выглядеть немного иначе, но общий смысл сохранился.

На следующий день фрау Вернер первым делом села настраивать интернет. Барбара сделала влажную уборку в своей спальне и гостиной, распаковала багаж и разложила вещи. После обошла двор, убедившись, что там нет ничего, кроме металлолома, утонувшего в траве и оплетённого одичавшим виноградом. Когда она вернулась домой, мать уже консультировала кого-то, закрывшись в спальне. Девочка надела джинсы, толстовку и отправилась гулять.

Вчера небо было равномерно-серым, как туго натянутая на каркас мешковина, но сегодня из-за туч выглянуло нежаркое осеннее солнце. Барбара побродила по сонным деревенским улочкам, побывала на центральной площади, заглянула в собор Святой Варвары и постояла у фонтана. В центре каменной чаши сидела уродливая горгулья, исторгавшая из пасти струю воды, и девочка подумала, что с этой статуей наверняка связана какая-нибудь местная легенда.

Хотя центр дышал стариной, Барбара не увидела ни одного иностранца с фотоаппаратом, а местные жители бросали на неё заинтересованные, а то и удивлённые взгляды. Возможно, причина заключалась в том, что городок находился в стороне от основных трасс и не имел главной приманки для туристов — замка. Всё, что оставалось местным жителям, — выращивать виноград и делать из него вино.

Осмотрев всё, что можно, в центре, Барбара отправилась бродить по соседним улицам. Там она отыскала синагогу и парк. Последний являл собой унылое зрелище — несколько пожелтевших газонов и дюжина скамеек.

В парке, помимо каменных поилок для птиц и обсиженной голубями статуи римского папы, обнаружился щит с картой города. На нём были обозначены все достопримечательности Серебряного Ручья, в том числе дуб, которому якобы перевалило за двести лет, и старое кладбище. В сноске говорилось, что погост святой Варвары занимает шесть гектаров и что там находится около десяти тысяч могил. Звезда Давида указывала, что на кладбище имелась и секция с еврейскими захоронениями. Для такого маленького городка цифры весьма приличные — кладбище явно было заселено более густо, чем сам Серебряный Ручей. Но, с другой стороны, Барбара помнила, что и город основан в тысяча триста каком-то там году…

Просто гуляя по окрестностям, девочка и сама бы рано или поздно нашла погост великомученицы Варвары. Но в парке оказалось скучно, и Барбара решила не откладывать визит, тем более эта святая приходилась ей тёзкой.

В своей работе фрау Вернер вовсю использовала католические молитвы, взятую в церкви воду, ладан и свечи. А ещё фигурки святых, обращаясь к ним по мере надобности. Для ведьмы разбираться в ангелах и святых было так же полезно, как и в демонах, но и без этого Барбара находила жития весьма занимательным чтением. Например, она помнила, что святую Варвару казнил собственный отец-язычник, и когда он отрубил девушке голову, из раны потекла не кровь, а молоко. Потом во многих монастырях верующим демонстрировали пузырьки с молоком святой Варвары… а также её многочисленные головы. Как это случалось с чудотворными мощами, со временем их становилось всё больше.

Огороды, теплицы и обнесённые заборами дворы остались позади. Барбара вышла к пустырю, через который вела дорога, посыпанная хрустящим щебнем. Погост располагался на пологих склонах холма, а на его вершине, среди деревьев, возвышалась часовня.

Барбара не боялась кладбищ. Это не значит, что в них не было ничего опасного, как раз наоборот. Просто она усвоила некоторые правила, придерживаясь которых, ведьма могла себя защитить. Тот, кто занимался практической магией, так или иначе оказывался вынужден посещать места захоронений. Для Барбары любой погост являлся местом работы, где необходимо соблюдать технику безопасности, как стройплощадка для каменщика.

Дорога привела Барбару к арке, похожей на короткий туннель. В обе стороны тянулся невысокий каменный забор, увитый плющом, в глубине виднелись приоткрытые створки ворот. Девочка миновала их и оказалась на кладбище.

Серебряный Ручей в принципе был тихим местечком, но здесь, на погосте, тишина стала какой-то потусторонней. Здешний воздух казался то ли слишком густым, то ли, наоборот, — слишком разрежённым, чтобы нормально передавать звук. Среди каменных надгробий, склепов и скульптур скорбящих ангелов возвышались деревья, дававшие густую тень, но Барбара не слышала шелеста листвы и пения птиц в кронах. Она прикрыла глаза и, как учила мама, попыталась почувствовать энергетику кладбища. Спустя некоторое время волосы на её загривке приподнялись, словно наэлектризованные, а вдоль позвоночника пробежал холодок. Возможно, виной тому был сквозняк, тянувший из арки прямо ей в спину, а может, и нечто другое. Опираясь исключительно на интуицию, девочка решила, что погост великомученицы Варвары лучше подойдёт для тёмных ритуалов. Как только эта мысль оформилась в её голове, в кронах зашумел ветер и где-то неподалёку свистнула птица. Барбара выдохнула и открыла глаза — первый контакт с погостом состоялся.