Глен Кук
Хроники Империи Ужаса
Гнев королей
Огненный ветер возмездия
1
1012 г. от основания империи Ильказара
Воинство теней
Зверь с воем бросался на стену соседней камеры, не в силах добраться до Этриана и утолить жажду его кровью, что лишь добавляло хищнику ярости.
Мальчик понятия не имел, как давно он сидит в заточении. В темницах Эхелеба ночь и день ничего не значили. Единственным светом, который он видел, был свет фонаря надзирателя, когда тот приносил ему тыквенную похлебку или совершал нечастый обход.
Темнице предшествовало ничем не примечательное детство в трущобах Воргреберга, столицы крошечного королевства далеко на западе. У него была странная мать, в жилах которой текла ведьмовская кровь, и еще более странный отец…
Потом произошло нечто, чего он не понимал. Случилось это, наверное, из-за того, что отец связался с политикой. Пришли какие-то люди, забрали мальчика вместе с матерью, и теперь он сидел в оковах во тьме, в обществе одних лишь блох. Этриан не знал, где он и что с его матерью.
Он молился о тишине.
Влажные каменные стены не переставали содрогаться от стона и рева адских созданий, закованных в соседних камерах. Лаборатории Эхелеба породили сотни разновидностей жутких и странных чудовищ.
Царапанье и рычание смолкло. Этриан уставился на тяжелую железную дверь, в коридоре за которой мелькнул свет. Звери выжидающе молчали. Неестественную тишину нарушили медленные шаркающие шаги.
В двери имелось единственное зарешеченное окошко, на которое теперь в страхе смотрел Этриан. Руки его дрожали — шаги, которые он слышал, отличались от знакомых шагов надзирателя.
Тюрьма лишила его каких-либо чувств, кроме страха. Надежда была столь же мертва, как и темнота, в которой он жил.
Звякнули ключи. Послышался металлический скрежет, протестующе взвизгнул ржавый замок. Дверь медленно открылась внутрь.
Мальчик подобрал под себя ноги, сжавшись в комок. Даже не будь он закован в кандалы, все равно не смог бы сопротивляться — слишком долго он провел в неподвижности.
В камеру вошел древний старик.
Этриан попытался отползти назад.
И все же… этот человек чем-то отличался от других. В нем не чувствовалась безразличная жестокость, свойственная всем остальным, кого встречал здесь мальчик.
Старик двигался словно во сне — или умственно отсталый. Медленно и неуклюже он открывал ключами оковы Этриана. Сперва мальчик сжался от страха, но все же решил дождаться, когда отвалился последний замок.
Старик остановился и, похоже, забыл, чем только что занимался. Он удивленно посмотрел на ключи, потом огляделся по сторонам и обошел камеру.
Этриан настороженно наблюдал за ним.
Мальчик попытался встать, и старик тут же повернулся к нему, сосредоточенно наморщив лоб. Лицо его ожило. Он подошел ближе, повозился с последним замком, и тот упал на пол.
— По-по-пойдем. — Голос старика напоминал хриплый шепот, который трудно было расслышать даже в окутавшей темницу неестественной тишине.
— Куда? — прошептал в ответ Этриан, боясь потревожить зверей.
— От-от-отсюда. Ме-меня прислали, чтобы у-у… от-отдать тебя саван-далаге.
Этриан съежился от ужаса. Надзиратель рассказывал ему про саван-далаге — худших созданий Эхелеба.
Старик достал маленький флакон.
— Вы-выпей.
Этриан отказался. Старик схватил его за запястье, притянул к себе, развернул спиной и запрокинул ему голову, вынудив открыть рот. Мальчика ошеломила неожиданная сила старика, которой невозможно было противостоять. В рот полилась какая-то гадость, которую старик заставил его проглотить.
По всему телу тут же разлилось тепло, придавая сил.
Старик потащил его к двери камеры, держа железной хваткой. Этриан, всхлипывая, засеменил рядом.
Что происходит? Что с ним теперь будет?
Старик потащил его к лестнице, ведшей наверх из подземного царства ужаса. Невидимые звери рычали и выли, чувствуя себя обманутыми. Этриан заметил за зарешеченным окошком в ближайшей двери чьи-то красные глаза.
Он больше не сопротивлялся.
— Бы-быстрее, — заикаясь, проговорил старик. — О-они тебя у-убьют.
Этриан заковылял следом за ним к лестнице, а затем, по казавшимся нескончаемыми ступеням, наружу. В жарком неподвижном воздухе ощущался привкус соли. Мальчик вспотел, солнце угрожало ослепить отвыкшие от света глаза. Он попытался расспросить благодетеля, но мало что сумел понять из неразборчивых ответов.
Это был К’Мар-Хевитан, островная штаб-квартира всемирного заговора Праккии. Мальчика держали в тюрьме как рычаг воздействия на отца, но отец не справился с возложенной на него задачей, и Этриан стал бесполезен. Его приказали убить, но старик воспротивился приказу.
Для самого Этриана происходящее казалось бессмыслицей.
Они спустились на каменистый пляж, и старик показал на далекий берег цвета ржавчины на свинцовом фоне. Пролив был достаточно узким, но мальчик не мог точно оценить его ширину. Одна миля, две?
— Плы-плы-плыви, — сказал старик. — Там бе-безопасно. На-вами.
У Этриана округлились глаза.
— Я не умею. — При одной только мысли его охватил ужас. Плавать в море ему никогда не доводилось. — Я ни за что не доберусь.
Старик с преувеличенной осторожностью опустился на землю, скрестив ноги. Сосредоточившись, он издал неясное ворчание, словно пытаясь перевести медленные мысли в слова. Однако когда он наконец заговорил, голос звучал ясно и четко:
— Ты должен. Это единственная твоя надежда. Если останешься, Режиссер бросит тебя отродью Магдена Нората. Те, кто здесь обитает, — твои враги. Морю и Навами ты безразличен, и они дадут тебе шанс выжить. Иди, прежде чем он обнаружит, что я наконец презрел его порочность.
Этриан верил, что услышанное им — правда. Старик был столь настойчив…
Он в страхе посмотрел на море. Снадобье старика придало сил, и он чувствовал, что может пробежать тысячу миль. Но проплыть?
Старик затрясся, и Этриану показалось, будто тот умирает, но на самом деле он всего лишь дрожал от напряжения, стараясь убедить мальчишку.
В подземельях острова с удвоенной силой взревели звери.
— И-и-иди! — приказал старик.
Сделав два шага, Этриан бросился в холодную соленую воду и тут же ее наглотался. Откашлявшись, он обнаружил, что стоит по грудь в воде.
Его заковали в кандалы голым. Он пробыл на солнце совсем недолго, но уже ощущал жар от его поцелуя и понял, что обгорит, прежде чем доберется до противоположного берега.
Оттолкнувшись от дна, он размеренно поплыл. По прошествии, как ему показалось, невероятно долгого времени он перевернулся на спину, чтобы отдохнуть.
Этриан отплыл от берега самое большее на триста ярдов. Он видел, как старик карабкается по ступеням, по которым они недавно спускались, то и дело останавливаясь и переводя дух. Остров был длинным, узким и каменистым. Вдоль его хребта тянулась уродливая старая крепость, словно рассыпающиеся кости древнего гигантского дракона. Повернувшись, он яростно уставился на бесплодный материк, который на вид нисколько не приблизился.
Он понял, что вряд ли доберется до суши, но все же поплыл дальше. Упрямство было у него в крови.
За время заточения в темнице он узнал четыре имени — Режиссер, Фадема, Магден Норат и лорд Чинь. Об обладателе первого имени он ничего не знал. Норат был чародеем из Эхелеба, а Фадема — королевой Аргона, которую, судя по всему, заколдовал лорд Чинь. Именно они двое похитили Этриана, доставив его на остров. Лорд Чинь был высшим тервола, или чародеем-аристократом Империи Ужаса, против которой боролся отец Этриана. Чиня уже не было в живых, но породившая его империя никуда не делась…
За всем этим наверняка стоял Шинсан, Империя Ужаса.
Если только он выживет…
Казалось, прошло много часов. Солнце действительно сдвинулось к западу, но еще не било в глаза. Серые холмы лишь чуть потемнели… Он слишком устал, чтобы плыть дальше. Упрямство постепенно иссякало.
Он уже готов был погрузиться в пучину, слишком устав, чтобы бояться смерти, как вдруг что-то коснулось ноги. Усталость словно рукой сняло, и он в панике забил ногами, пытаясь отплыть подальше.
В поле его зрения появился спинной плавник, и его снова что-то коснулось.
Задыхаясь, он отчаянно заколотил по воде руками. Морское животное взмыло в воздух и, описав изящную дугу, вновь нырнуло в соленую пену.
Этриана это нисколько не приободрило — он вырос вдали от моря и не мог отличить дельфина от акулы. Об акулах он слышал от друга отца, Браги Рагнарсона. Его крестный рассказывал жестокие мрачные истории об этих убийцах, пировавших на телах моряков с разбитых в свирепых морских сражениях кораблей.
Все его попытки отбиться ни к чему не привели — он лишь наглотался соленой воды.
Дельфины окружили его и вынесли на пустынный берег, где он из последних сил уполз в тень утеса. Рухнув на землю, он извергал из себя морскую воду, пока не заболели внутренности, а потом заснул.
Что-то разбудило его посреди ночи. Высоко в небе светила полная луна. Этриан прислушался — показалось, будто он услышал чей-то голос. Но было тихо.