У моего брата воспоминаний о том времени и вовсе практически не осталось. Стоило мне упомянуть Священную войну, как он беззаботно растягивал губы в нахальной, но по-детски невинной улыбке.
— Всегда есть победитель и проигравший, таковы законы мира, брат. Не нужно слишком много думать об этом, — говорил он и, наклонившись, целовал меня в лоб.
Временами Ин Кунши казался мне слишком равнодушным ко всему, а иногда я видел в нем яркий огонь, страсть. Его сердце, в отличие от моего, не тревожили события прошлого, и обычно, когда я изучал записи о событиях Священной войны в заполненном свитками боковом зале, брат спал рядом или играл с призванными из льда львом или цилинем [Цилинь — мифический зверь в китайской культуре, как правило, покрыт чешуей, имеет от одного до нескольких рогов, тело коня, ноги оленя, голову дракона и бычий хвост.]. Он вовсе не вспоминал о прошлом.
— Брат, главное — это будущее и долгие годы, что ждут нас впереди, — говорил он.
После окончания войны Ши и я тридцать лет скитались по миру смертных. Все случилось, когда к концу битвы народ огня начал штурмовать стены Снежной крепости.
В моих воспоминаниях остались красные волосы и глаза эльфов из народа огня, яркие вспышки, заполнявшие небо, несметное число наших магов, погибавших в огне, и их боевой клич, пронзающий воздух. Я стоял на высокой башне городской стены, а ветер трепал полы моей одежды.
— Нас убьют, отец? — спросил я тогда императора.
Но он не ответил, лицо его было непроницаемым. В конце концов он просто покачал головой, медленно и твердо, и уверенность его была так же крепка, как лед Горы божеств.
В ту ночь нас с младшим братом вывезли из крепости сорок магов, облаченных в темные мантии. Уезжая прочь в карете, я не сводил взгляда с остававшейся позади крепости, и по моим щекам неожиданно потекли слезы.
Тогда сизое небо империи пронзил громкий рев единорога моей сестры, и Ши плотнее укутался в накидку из меха снежной лисы.
— Нас убьют, брат? — прошептал он.
Я посмотрел ему в глаза и крепко обнял:
— Нет, мы с тобой самые выдающиеся и сильные из божеств, Ши.
Все сорок магов, сопровождавшие нас, пали, не выжил никто. Дорога по обеим сторонам была завалена телами эльфов и магов, среди которых одно лицо показалось мне знакомым.
Цзи Цюань, милая девочка, что росла вместе со мной в Туманном лесу. Даже данная ей от природы великая сила не уберегла девочку от гибели на обрыве. Я видел, как из груди погибшей торчит красный трезубец, пригвоздивший ее тело к черному камню; ветер развевал ее серебристо-белые волосы и светлую мантию, и те колыхались в воздухе подобно лепесткам огромного серебристого цветка. Когда наша карета проезжала обрыв, ее хрустальные глаза все еще были открыты; казалось, они говорили мне:
— Ка Со, мой благородный принц, вы должны жить.
Последним павшим магом стал личный страж моего отца Кэ То. Это произошло, когда единорог, тянувший нашу карету, повалился наземь и мы выбрались наружу.
Кэ То стоял на коленях рядом с повозкой, а позади него истекали кровью тела трех колдунов из народа огня — я никогда прежде не видел такого алого цвета.
Страж провел по моей щеке и указал на горизонт перед нами:
— Ваше высочество, принц, впереди находится портал в мир людей, я больше не смогу вас защитить. — На его молодом, укрытом снежинками лице появилась слабая улыбка.
Я опустил взгляд на рану, оставленную в его груди мечом: из нее капля за каплей стекала белая кровь, заливая черную землю.
— Ка Со, мой будущий император, вы должны жить, мой дорогой принц, Ка Со… — произнес он, перед тем как его взгляд застыл навеки.
Я остался один на укрываемой снегом земле, сжимая в объятиях маленького Ин Кунши. Брат взял мое лицо в ладошки и спросил:
— Нас убьют, брат?
— Нет, старший брат тебя защитит, Ши, — произнес я, глядя на его юное личико. — Ты будешь жить долго-долго и станешь императором.
Зима наступила, и в Империи льда пошел первый снег.
В этом месте она длилась десять лет и каждый день нас накрывало снегопадом. За зимой сменяли друг друга мимолетные весна, лето и осень, вместе они длились всего лишь год, отчего жизнь в империи всегда ощущалась словно нескончаемая зима.
Я вскинул голову, устремив взгляд на густой падающий снег, и мне вспомнился Туманный лес — вот где он никогда не шел. Там сезоны не менялись, светило теплое солнце и погода всегда стояла такая, словно на дворе конец весны.
В небе раздался крик птицы, и я опустил голову обратно, заметив Ин Кунши под деревом вишни. Листья уже успели опасть, и теперь голые ветви царапали сизый небосвод; на таком фоне фигура Ши выглядела особенно одиноко. Он встретил мой взгляд слабой улыбкой.
Волосы брата уже достигали земли, когда мои доходили лишь до щиколоток, — именно так в народе льда измерялась магическая сила. Ши с самого детства был одаренным ребенком, и длинные волосы значили, что его духовная сила превосходила мою.
Ши посмотрел на меня с яркой и искренней улыбкой на губах:
— Брат, снег пошел, первый этой зимой.
Снежинки, кружась в воздухе, опускались на его волосы, плечи, на его прекрасное детское лицо, но на меня не попало ни одной.
— Ши, почему ты не укроешься от снега? — Вскинув руку, я создал над его макушкой магический барьер.
Однако брат соединил большой и безымянный пальцы левой руки и спокойно рассеял мою магию.
— Тебе настолько неприятен снег? — Ин Кунши посмотрел на меня со скрытой в улыбке грустью.
Брат развернулся и пошел прочь, оставив меня одного смотреть ему вслед.
Мое сердце сжалось в тихой тоске. Он был тем, кто носил самые длинные волосы в империи, тем, кто обладал самой сильной магией, а еще единственным, кто не использовал ее, чтобы укрыться от падающего снега. Ин Кунши был моим единственным младшим братом и тем, кого я любил сильнее всего в этой жизни.
За тридцать лет, что мы провели в бегстве в мире смертных, я мало что освоил в магии, под силу мне стало лишь сотворить из воды какую-нибудь ледяную зверушку на продажу. Так мы зарабатывали на жизнь и продолжали свой путь. Мы не останавливались на месте, постоянно скрываясь от преследования народа огня.
Как-то раз человек выхватил у меня все ледяные фигурки, не заплатив ни за одну, и Ши, стиснув зубы, молча уперся в того взглядом. Малыш преградил ему путь, но незнакомец просто оттолкнул брата, и Ши упал на землю. Тогда я взял чашу с вином и протянул ее вору.
— Маленький поганец, решил отравить меня? — зло ухмыльнулся мужчина.
Я сделал из чаши глоток и улыбнулся в ответ:
— Да ты настоящий трус.
Покраснев от ярости, он тут же осушил ее:
— Да чтоб я еще тебя боялся, мелкий ублюдок.
В следующее мгновение его бездыханное тело повалилось на землю. Выпитое им вино обратилось в ледяной трезубец, и тот насквозь пронзил его грудь.
— Ты ошибся, я не ублюдок, моя кровь чиста, — произнес я, глядя в вытаращенные от удивления глаза мужчины.
Тот человек стал первым, кого я убил. Тогда же я впервые обнаружил, что человеческая кровь отличалась от нашей — она была не белой, а горела алым, точно как у преследовавших нас убийц из народа огня.
Ее вид вызвал во мне чувство страха, и, подавив его, я взглянул на Ши, но встретил на его лице лишь жестокую улыбку, от которой через мгновение не осталось и следа.
С неба хлопьями начал падать снег, и, стоя под сильным снегопадом, я взял младшего брата на руки.
— Нас ведь теперь никто не сможет убить, правда, брат? — спросил он, смотря на меня.
— Правда, Ши, тебя никто не сможет убить, — ответил я. — Я буду защищать тебя ценой собственной жизни. Если меня не станет, то будущим императором будешь ты.
Когда мне исполнилось сто тридцать девять лет, я встретил Ли Ло, самого молодого и величайшего мага Империи льда.
В сто тридцать лет, по достижении совершеннолетия, внешность членов императорской семьи резко менялась, из детей мы сразу же превращались во взрослых. Оттого каждый прохожий, встречавшийся нам на пути, видел в нас с Ин Кунши отца и сына, даже не подозревая, что мы последние принцы Империи льда. Я помню, как Ли Ло тогда возникла перед нами, охваченная вихрем снега, закрывшего собой все вокруг. Испугавшись бедствия природы, люди бросились бежать во все стороны, а я стоял с братом на руках и не двигался ни на шаг, потому что не чувствовал ни капли опасности.
Ли Ло сидела верхом на единороге, а вокруг нее на землю оседал пушистый снег. Она спешилась и, подойдя ко мне, преклонила колени.
— Ваше высочество, я прибыла, чтобы вернуть вас домой, — произнесла она, скрестив руки и опустив голову.
Та зима стала для нас последней в мире людей. Ее снег выглядел как пух моего любимого растения в мире смертных — ивы. Я любил его за цветки, что напоминали мне о Снежной крепости и ее десятилетнем снегопаде.
Семь дней спустя, когда я, Ши и Ли Ло оказались у подступа к Снежной крепости, я почувствовал, как у меня внезапно сперло дыхание. Когда мы бежали из нее, я был всего лишь ребенком, а теперь предстал перед ней взрослым бравым принцем, какими когда-то были мои старшие братья. Теперь я — будущий правитель Империи льда.
Крепостную стену, разрушенную войной, восстановили, и она выглядела даже более впечатляющей. Я посмотрел на отца и мать, стоявших на ней вместе с магами и прорицателями, их улыбающиеся лица были обращены на меня, а голоса выкрикивали наши с Ин Кунши имена. Ши обнял меня за шею и спросил: