Грег Бьюкенен

16 лошадей

Шарлотте

Чей это лес — я угадал
Тотчас, лишь только увидал
Над озером заросший склон,
Где снег на ветви оседал.


Мой конь, заминкой удивлен,
Как будто стряхивая сон,
Глядит — ни дома, ни огня,
Тьма да метель со всех сторон.


В дорогу он зовет меня.
Торопит, бубенцом звеня.
В ответ — лишь ветра шепоток
Да мягких хлопьев толкотня.


Лес чуден, темен и глубок.
Но должен я вернуться в срок;
И до ночлега путь далек,
И до ночлега путь далек.

Роберт Фрост «Остановившись на опушке в снежных сумерках» (1922 г.) [Перевод Г. Кружкова. — Здесь и далее примеч. пер.]

1

Перед рассветом рваные тучи в небе почернели, горизонт был усеян обломками старых ржавых силуэтов. Вокруг ни души.

— Химиотрассы, — бросил фермер Алеку, как только они встретились, и остаток пути молчал.

Свет фонариков выхватил край берега и пенистую воду — через осушенные болота фермы протекал мелкий ручей. В камышах звенела жизнь: тут были и мухи, и сверчки, и овсянки.

— Ну и где они? — вздрогнув, спросил Алек.

Время без пяти семь. Куртку он оставил в патрульной машине.

— Овец не было, — сказал фермер, не обращая внимания на вопрос собеседника. Он перепрыгнул через ручей, сапоги заскользили по наклонному бережку. — А вообще они любят сюда приходить.

Алек нерешительно осматривал илистую землю, и фермер ухмыльнулся, отчего его щеки запылали под грязно-белой бородой. В прорезиненной куртке, с огромным животом и низким голосом он смахивал на безумного Санта-Клауса.

— Смелее, сержант Николс. Неужто боитесь замараться?

— Нет. Вообще-то да… Надеюсь, вы не зря тратите мое время. Здесь столько мух… — Алек отогнал с закатанного рукава пугающих размеров насекомое.

— В следующий раз одевайтесь подобающе, — посоветовал фермер.

Скривившись, Алек отошел назад, перепрыгнул через ручей и с глухим звуком приземлился прямиком в густую студенистую грязь, забрызгав и свои черные брюки, и джинсы старика.

Тот недовольно цокнул, затем улыбнулся.

— Что ж такое, а?

Алек попытался отряхнуть брюки, но лишь сильнее размазал грязь и испачкал руки.

Фермер пошел дальше и указал на громадный полупустой бак, стоящий в паре сотен футов. Полупрозрачный пластик от времени покрылся пятнами, а след от воды, которая когда-то там была, походил на смазанную улыбку.

— Там мы их и нашли, — мрачно сообщил фермер.

Алек посмотрел на часы: 7:06. Скоро взойдет солнце.

Они двинулись дальше. Тишину нарушало только жужжание мух и отдаленное блеяние овец в полумраке.

— Джин уезжает, вы в курсе?

— Кто-кто? — переспросил Алек.

— Джин, соседка. Продает ферму.

— А, Джин… — Его голос затих. — Да, видел табличку.

По дороге сюда Алек проезжал мимо той фермы: земли там в два раза больше, чем у этого старика, а животные и угодья очень ухоженные, не то что здесь. Имени хозяйки он не знал, да и вообще почти ни с кем из местных не общался. Еще одно доказательство, что он до сих пор тут чужой.

— Сказала, переезжают к родным.

— Кажется, пару раз я видел ее с мужем в городе, — отозвался Алек, подходя к «улыбающемуся» баку с водой. — Они ведь раньше пекли такие вкусные мясные рулеты. Пробовали?

Алек отогнал от лица еще одну муху.

— Нет, — ответил фермер. — Я вегетарианец.

— Серьезно? Моя жена как-то пыталась отказаться от мяса, но…

— Нет, — повторил фермер, явно не желая обсуждать эту тему.

Мир еще какое-то время будет погружен в темноту, но скоро солнце выйдет на свободу. День почти начался.

•

Футов через пятьдесят поле сменилось свежераспаханной бурой почвой. Повсюду комья земли и белесые камни. Под ногами по-прежнему грязно и сыро.

Край угодий был обозначен тонкой металлической сеткой; там, где сквозь проволоку пытались выбраться наружу овцы, торчали клочки шерсти. Впрочем, никаких животных вокруг не было.

— И где же…

— Вон там, — перебил фермер. — В земле.

Алек посмотрел под ноги, но не увидел ничего, кроме грязи.

— Я не…

Что-то у самой поверхности почвы пошевелилось на ветру, и Алек замолчал на полуслове.

Он сделал шаг вперед и посветил фонариком. Прямо перед ним, почти сливаясь с грязью, лежала грива черных волос, густых шелковистых завитков.

Алек подошел ближе, опустился на колени, вытер руки о штаны и достал из кармана латексные перчатки. Хотел надеть их одним легким движением, но влажные пальцы сразу прилипли к материалу. Медленно натягивая перчатки, он не сводил глаз с темных спиралей волос.

Приподнял один локон — на удивление тяжелый и жесткий. Провел рукой вдоль прядей, осторожно их ощупывая. У основания завитка, рядом с остальной массой волос, Алек почувствовал твердую плоть.

Солнце поднималось все выше. Он аккуратно опустил волосы и заметил кое-что еще.

Что-то черное, блестящее, как пластик, с полумесяцем тускло-белого цвета по краю.

Из земли торчал глаз, большой грустный глаз, смотрящий ввысь.

Алек отшатнулся.

— Их нашла моя дочь, — сказал фермер. — И зачем она вообще сюда забрела…

Алек посветил фонариком: таких было много. Некоторые совсем близко, другие подальше. Он обошел все кругом, оставив сотни следов и насчитал шестнадцать закопанных на один и тот же манер голов — почти у каждой из земли торчал только глаз и крошечная полоска кожи. Лишь одну зарыли не так глубоко, и у нее проступала шея. Пока было непонятно, какая часть туловища скрывалась под поверхностью.

Повсюду куча следов: и Алека, и фермера, и его дочери. О таком его никто не предупреждал. Он и представить не мог…

— Кто мог такое сотворить? — прохрипел старик. — Кто мог взять и…

Алек резко посмотрел вверх, к горлу подступила желчь. Солнце светило все ярче, окрашивая небо огненно-красным цветом. В камышах по-прежнему гудели мухи и сверчки, однако мертвых глаз, казалось, сторонилось все живое.

Примерно в полумиле на горизонте виднелся каменный дом.

— Кто там живет? — спросил Алек.

— Никто.

Дом и правда казался заброшенным.

— Вы раньше сталкивались с чем-то подобным? — снова обратился он к фермеру. — С чем-то настолько…

Ужасающим.

И прекрасным.

— Нет, а вы?

Алек покачал головой, отступил на шаг, снова посмотрел на волосы. Теперь было понятно, что это конские хвосты.

— Это ведь убийство, — тихо произнес старик. — Вы только гляньте, сразу видно — убийство.

Вообще-то всего лишь порча имущества. Преступление против собственности.

Если убиваешь не человека, то считай, можно делать что угодно.

Алек снова взглянул на мрачный и холодный дом вдалеке.

— Может, кто-то затаил на вас обиду и решил вот так поквитаться?

Фермер выдавил улыбку.

— Кто-то, кроме моей жены? Нет-нет. Я всегда ладил с людьми. — Он замолчал и после паузы спросил: — И что мне теперь делать?

— Нужно вызвать ветеринара. — Алек выпрямился. — Если получится, проведем вскрытие, а пока их лучше не трогать.

— У меня на все это денег нет.

— Вам и не нужно…

— Кто-то ведь специально их так закопал, да? — перебил фермер. — Лошади сами в землю не зарываются.

— Ну, тут же раньше были болота. Возможно, они… Не знаю, может, просто…

— Нет, — уверенно возразил старик.

Алек опять посмотрел на глаза лошадей: они казались полными жизни, и только их неподвижность говорила о том, что животные мертвы.

Он достал телефон и сделал несколько фотографий. Сойдет, пока не приедет подмога.

— Держите остальной скот подальше от этого места. Заприте их или…

— А что насчет хозяина?

— Какого хозяина?

— Ну, их… этих… — поморщившись, фермер махнул рукой.

— В смысле? — Алек перевел взгляд на головы, затем снова на мужчину. — А, так они были у вас на постое? Тогда надо связаться…

— Нет! — рявкнул фермер. — Нет, нет, нет.

— Тише, не волнуйтесь. — Алек подошел ближе, но старик отвернулся. — Страховка наверняка все покроет.

— Да поймите же вы, наконец, я вообще не держу лошадей — и никогда не держал. Это я и пытался растолковать по телефону той девушке…

На край глаза села муха.

— Я этих лошадей первый раз вижу.