Грег Киз

Адский город

Моей дочери Дороти Нелл Джойс Киз

Благодарности

Для начала я хотел бы поблагодарить всех, кто увлек меня работой с богатейшим материалом «Древних свитков». Особая благодарность Керту Кульману, Брюсу Несмиту, Питу Хайнсу и Тодду Говарду за их разъяснения и подсказки. Я был бы невежливым, если бы забыл упомянуть веб-сайт «The Imperial Library» («Имперская библиотека»), послуживший неоценимым подспорьем при работе над этой книгой.

Как всегда, выражаю благодарность моему агенту — Ричарду Кертису. Спасибо и моей подруге, чье имя вошло в эту книгу, — Аннаиг Хэснард не рассердилась на меня за такую вольность.

Благодарю и моего издателя Тришу Нарвани, ее заместителя Майка Брефа, литературного редактора Питера Вейсмана, менеджера по производству Эрин Бековьес, верстальщика Шону Мак-Картни, агента по сбыту Эли Т. Кокмен, рекламного агента Дэвида Монча и, конечно, издателя Скотта Шеннона. За замечательную обложку отдельная благодарность художнику Полу Юллу и дизайнеру Дрю Пеннингтону-Макнейлу.

Пролог

Ощутив, как задрожало море, Иффек сразу заподозрил неладное. Ветер с шелестом скользнул в снастях и такелаже, слух моряка уловил последний слабый шорох — и все безжизненно застыло. Небо всегда чувствует беду раньше, а медлительное море от него отстает.

Вода снова вздрогнула, или, вернее сказать, море заворочалось под килем судна. Отчаянно закричал Ким — толчок выбросил его из «вороньего гнезда», словно слепого котенка; Иффек видел, каким неимоверным усилием кэтей-рат извернулся в полете и зацепился когтями за ванты.

— Стендарр! — воскликнула Грайне, растягивая звуки, как все уроженцы Южного Нибена. — Что это было? Цунами?

Она вглядывалась в сумрак, но тщетно: человеческое зрение ни в какое сравнение не идет с каджитским.

— Нет, — пробормотал Иффек. — Когда море попыталось поглотить Саммерсетские острова, я находился поблизости и помню, как одна такая волна прошла под нами. И еще однажды, когда молодым был, наблюдал то же у берегов Морровинда. На глубокой воде цунами незаметно — а здесь глубина порядочная.

— Тогда что же это? — Она откинула серо-серебряную челку с глаз, не сумевших ей помочь.

Иффек дернул плечами, пытаясь подражать человеческому жесту неведения, и пригладил когтями вздыбившийся мех на руке.

В воздухе разливался сладковатый запах гниения.

— Ким! Ты что-нибудь видишь? — крикнул каджит.

— Свою смерть! — ответил кот-неквиналец, и его голос прозвучал гулко, будто корабль окружали стены. Ловким движением гибкого тела он забросил себя обратно в «воронье гнездо». Огляделся. — Море чистое!

— Может, что-то в глубине? — поежилась Грайне.

Иффек покачал головой.

— Ветер!

И вдруг увидел, что на юге сгустился мрак и уже вздыбился, словно грозовая туча; в нем сверкали зеленые молнии.

— Берегитесь! — закричал он.

Грянул гром… Нет, грохот во стократ сильнее, чем бывает при самой жестокой грозе. Ветер ударил тугим кулаком; грот-мачта сломалась, и Кима выбросило за борт — прямо в объятия той самой смерти, которую он только что видел. А затем наступила тишина, нарушаемая лишь звоном в ушах.

— О боги! Что же это такое? — послышался слабый голос Грайне.

— Дело не в море… — прошептал Иффек, глядя на приближающееся черное облако.

Он быстро осмотрел корабль: мачты сломаны, такелаж порван и по меньшей мере половина команды погибла.

— А в чем?

— Не многие каджиты рискуют выходить в море. Да, они вынуждены торговать, поставлять жаждущим скуму, но мало кто из них любит море. А я люблю! Я восхищаюсь морем, потому что ему наплевать на богов или дейдра. Оно живет своей жизнью по своим правилам.

— О чем ты?

— Я не знаю… — вздохнул Иффек. — Я чувствую, но не знаю наверняка. Попытайся тоже почувствовать…

Он не договорил — в этом больше не было нужды.

Грайне охнула, увидев тучу.

— Теперь вижу и я! — воскликнула она.

— Да! Это оно!

— Однажды я видела разверзшиеся Врата Обливиона. Мой отец тогда служил в Лейавине. Но после жертвы Мартина считается, что это больше невозможно. И это совсем не похоже на Врата!

Иффек сам уже видел, что и на тучу это не похоже — скорее на плотную воронку, направленную острием вниз.

Задул сильный ветер, несущий смрад грязи и смерти.

— Уже не имеет значения, что это, — сказал капитан. — По крайней мере, для нас.

Спустя несколько мгновений их накрыло…

Сул орал, срывая голос. Все его тело покрылось липким холодным потом, грудь вздымалась, а руки и ноги дрожали. Открыв глаза, он поднял голову и огляделся.

В дверном проеме стоял человек с обнаженным мечом. Его синие глаза удивленно смотрели из-под всклокоченных волос цвета спелого ячменя. Зарычав проклятие, Сул потянулся к собственному оружию, висевшему на спинке кровати.

— Нет-нет, не беспокойтесь! — поспешно сказал парень. — Просто вы так кричали! Я хотел убедиться, что с вами все в порядке…

Кошмар медленно отступал, к Сулу возвращалась способность здраво оценивать обстановку. Если бы его хотели убить, то не стали бы раздумывать и медлить.

— Где я? — Он все-таки подтащил поближе свой длинный меч — на всякий случай.

— В гостинице «Тощий парень», — ответил синеглазый. И после паузы добавил: — В Корроле.

«Коррол? Да, все верно…»

— С вами все хорошо, господин?

— Да, все в порядке. Тебя это не касается.

— И еще… — Человек с мечом выглядел смущенным. — Этот ваш… гм… крик всякий раз…

— Сегодня же вечером я уберусь отсюда, — заверил его Сул. — Я еду дальше.

— Я не хотел вас оскорбить…

— Ты никого не оскорбил.

— Завтрак ждет вас внизу… За счет заведения.

— Спасибо! И оставь меня в покое наконец!

Когда синеглазый убрался, Сул сел и принялся растирать морщинистый лоб.

— Азура… — пробормотал он. Сул всегда распознавал ее прикосновение, даже совсем легкое — но на сей раз его никак нельзя было назвать легким.

Данмер закрыл глаза и попытался вновь почувствовать дрожь морской глади под ногами, услышать слова старого капитана-каджита, увидеть мир его глазами. Эта необъяснимая сущность, что появилась в небе, ощутимо отдавала Обливионом. Проведя там двадцать лет, Сул запомнил этот смрад на всю жизнь.

— Вуон… — вздохнул он. — Это можешь быть только ты, Вуон, я не сомневаюсь. Почему богиня послала мне это видение? Неужели она хочет предупредить меня, намекнуть на что-то?

Само собой, никто не ответил.

Некоторые видения, пришедшие уже после смерти капитана-каджита, Сулу удалось вспомнить. Он видел Илзевен — такой, какой запомнил ее, бледной и безжизненной; видел искореженную пустошь, в которую превратился Морровинд. Они всегда были в его снах, неважно — посылала их Азура или нет. Но в этот раз появилось нечто новое: лицо молодого человека, коловианца, если судить по слегка крючковатому носу. Он казался странно знакомым, будто бы они уже встречались.

— И это все, что я знаю? — спросил данмер. — Я даже не смог определить, в каком океане искать…

Обращаясь к Азуре, он понимал, что ответа не дождется, и убедил себя, что узнать даже такую малость, как удалось ему, само по себе удача. Выбросив мускулистое серокожее тело из кровати, Сул подошел к умывальнику, поплескал водой в лицо и красными глазами уставился на отражение в зеркале. К своему удивлению, позади себя, на полке, бывшей до того пустой, он заметил несколько книг. Данмер повернулся и, подойдя к полке, взял в руки один из томов.

«Рассказы о Южных водах» — значилось на переплете. Покачав головой, он снял второй и увидел: «Интереснейшие и весьма поучительные приключения принца Аттребуса». Ниже надписи красовалось изображение горбоносого молодого человека.

Впервые за долгие годы отвыкший от веселья Сул хрипло рассмеялся.

— Отлично! Значит, вы идете, мой принц! Прошу простить, что сомневался в вас.

Через час, облачившись в доспехи и не забыв прихватить оружие, данмер гнал коня на юго-восток — навстречу возмездию, безумию, смертельной опасности. Он успел позабыть, что такое счастье, но сейчас ему казалось, что он наконец-то счастлив.

Часть первая

ПРИБЫТИЕ

Глава первая

На высоком парапете некогда роскошного, а ныне запущенного особняка на окраине Лилмота, также широко известного как «гнилая жемчужина» Чернотопья, сидели двое: белокожая девушка с длинными локонами цвета эбенового дерева и аргонианин с грязно-зеленой чешуей и шоколадным спинным гребнем.

— Нет, похоже, ты в самом деле хочешь моей смерти, — задумчиво проговорил ящер.

— Не все опасное убивает нас, — ответила девушка, поправляя тугие завитки волос. Потерла нос, немного напоминающий соколиный, и устремила взгляд серо-зеленых глаз к обширной площади, раскинувшейся ниже.

— А я так не считаю… — прошипел аргонианин.

— Давай же, Светло-Глаз! — горячо воскликнула Аннаиг, падая в любимое кресло отца — огромное, кожаное — и закидывая ладони за голову. — Мы не можем поступить иначе!

— О! А мне кажется, что можем. Очень даже можем, — отозвался скучающий ящер.

Сидя на низкой банкетке, обитой тканью, одной рукой он постукивал по кипарисовому столу, сработанному по росту сидящего каджита. На фоне белых занавесей, драпировавших эркер и защищавших комнату от яркого света, аргонианин казался черным силуэтом. На стене дрожала его тень, сильно отличающаяся от человеческой.

— Вместо опасного приключения мы можем заняться чем-нибудь гораздо более приятным. Например, — он выбросил один коготь на полированную столешницу, — посидеть в особняке твоего отца и выпить вина. — Появился второй коготь. — Захватить немного вина к пристани и выпить там. — Третий коготь. — Выпить немного здесь и немного у моря…

— Глаз! Когда у нас последний раз было настоящее приключение?!

Ленивый, но цепкий взгляд рептилии скользнул по лицу Аннаиг.

— Если под приключением ты подразумеваешь утомительную и опасную прогулку, то не так уж и давно. Как по мне, совсем недавно. — Он пошевелил пальцами обеих рук, будто пытаясь стряхнуть с них нечто липкое, что для уроженца Лилмота служило признаком крайнего волнения. Перепонки его приняли ярко-зеленый цвет. — Ты опять читала?

В голосе ящера звучали обвиняющие нотки, словно он приравнивал чтение к греху такому же страшному, как, скажем, детоубийство.

— Немножко… — согласилась девушка. — А чем мне еще заняться? Здесь так скучно. Ничего никогда не происходит.

— Ты прилагаешь все усилия, чтобы разогнать скуку, — заметил Светло-Глаз. — Когда я поддался на твои уговоры в прошлый раз и мы отправились искать приключений, как ты это называешь, нас едва не арестовали.

— Да! И разве ты не чувствовал себя полным жизни?

— Мне не нужно чувствовать себя полным жизни, — возразил аргонианин. — Я и так жив. И предпочитаю оставаться живым и невредимым как можно дольше.

— Ну, ты же знаешь, что я имею в виду.

— Хуфф… Смелое утверждение…

— Я смелая девочка, — Аннаиг подалась вперед. — Давай, Глаз! Он же веркрок! Я уверена! И мы это докажем!

— Прежде всего… — покачал головой Светло-Глаз. — Прежде всего, я никогда не слышал о веркроках. А во-вторых, зачем нам что-то доказывать? Для чего?

— Как это для чего? Людям нужно знать! Мы все разузнаем и расскажем. Ведь он опасен. В том месте постоянно исчезают люди.

— В Загнилище? Конечно. Там всегда кто-то исчезает. Это не квартал, а выгребная яма. Хуже места в городе я не знаю.

— Но послушай! Там находили трупы, перекушенные пополам! Кто мог так убивать?!

— Обычный крокодил. Да и не только он. Если постараться, и я могу… — Ящер взволнованно потряс руками. — Послушай, если ты так уверена, что там обитает чудовище, поговори с отцом — пусть посоветует помощнику капитана стражи Эттену направить туда несколько подчиненных.

— А если я ошибаюсь? Тогда мой отец будет выглядеть, мягко говоря, глупо… Глаз! Я вот что тебе толкую: нам нужно убедиться самим, найти какие-то доказательства, а уж потом… Ты знаешь, я за ним следила.

— Что?! — Аргонианин распахнул рот от изумления.

— Да. Он выглядит совсем как человек! Но по каналам передвигается, как аргонианин, под водой. Потому-то я и обратила на него внимание. Я осмотрела место, где он выходил из воды. Ошибки быть не может — первые несколько следов крокодильи, а дальше — человеческие.

Светло-Глаз захлопнул челюсти и покачал головой.

— Человек мог идти по крокодильим следам. Запросто. И давно придуманы зелья и амулеты, позволяющие даже таким слабакам, как вы, дышать под водой.

— Но это не совпадение! Он все время так поступает! Глаз, помоги мне убедиться.

Аргонианин со свистом выдохнул.

— А потом мы сможем выпить вина?

— Если мой отец не прикончил последнее.

— Договорились!

— Чудесно! — Аннаиг захлопала в ладоши. — Я выяснила его распорядок дня, если можно так сказать. Он не вернется в логово до наступления ночи. А если так, то нам пора выдвигаться.

— Логово?

— Ну он же должен где-то жить? Я назвала это логовом.

— Ну ладно… Логово так логово. Пойдем…

«Вот мы и добрались», — подумала Аннаиг.

Миновав холмы старого имперского квартала, они оказались в древнейшей части Лилмота — Загнилище. В давние времена, когда Империя диктовала волю провинциям и могла обеспечить порядок в подчиненных ей землях, не только ящеры Чернотопья, но и люди строили здесь свои дома, но теперь только самые отчаянные смельчаки или безумцы рисковали искать пристанище в этих местах. Патрулей городской стражи тут днем с огнем не сыскать — лишь нищие, воры и грабители, чудовища… А еще противники главенствующей партии Ай-Зайлиля, преследуемые за их политические убеждения.

Логово нашлось довольно быстро: в здании, настолько старом, что первый этаж погрузился в густой ил по самые окна, они обнаружили обжитой угол. В остальных комнатах царили разруха и запустение, что вовсе не удивительно для Загнилища, мебель превратилась в груду обломков, за исключением, пожалуй, парочки кресел и кровати. Странно, что заброшенное жилище не кишело крысами — из-под ног выскочила всего одна.

Едва им удалось оглядеться, как со стороны улицы послышались приглушенные голоса. Единственный путь оказался отрезан. Аннаиг и Светло-Глаз отступили в угол, к каменной стене. Здесь они нашли старую лестницу, которая вела на второй этаж, а потом принялись карабкаться еще выше по ветхим деревянным стойкам каркаса, пока не достигли стропил. Девушка удивилась — что же за древесина может так долго сопротивляться сырости и гнили?

Но лучшего убежища все равно не найти…

Глаз жестом приказал ей молчать и не шевелиться — люди, вошедшие на первый этаж, осмотрелись по сторонам и даже взглянули вверх.

Аннаиг украдкой вытащила из кармана куртки глиняную бутылочку, откупорила и выпила одним глотком. На вкус зелье напоминало дыню, но сильно горчило. Почти сразу в груди стало теснить, а мышцы пронизала легкая дрожь. Сердце забилось часто-часто, но вовсе не от страха. Слабые звуки на первом этаже вдруг стали слышны так хорошо, как если бы она находилась рядом с говорящими.

— Где он? — спросил один из зашедших. Тусклый свет не позволял разглядеть его лицо, но он казался более смуглым, нежели остальные, — возможно, данмер.

— Скоро будет здесь, — отвечал второй — или вторая, чья кошачья грация в движениях выдавала каджита.

— Он уже пришел, — добавил третий.

К незнакомцам неспешно приблизился еще один, и Аннаиг узнала человека, за которым следила в течение нескольких истекших дней. Тьма скрывала его лицо, но, увидев горбатую спину, девушка ясно представила грубые черты и патлы нечесаных волос.

— Ты принес? — спросил каджит.

— Конечно. Под водой протащил.

— Это, должно быть, нелегкая работенка. — В голосе каджита послышались нотки уважения. — Меня всегда удивляло: почему ты возишься сам? Не проще ли нанять ящериц?

— Я им не доверяю. А кроме того, у стражников есть угри, нарочно натасканные, чтобы охотиться на аргониан. Они запустили их во внешний канал. Но я намазываюсь слизью угря, и рыбы принимают меня за своего.

— Какая мерзость! Почему ты не бросишь эту работу?

— Мне за нее неплохо платят.

Человек стянул через голову рубаху, а вместе с ней и горб.

— Погляди-ка, что у меня есть! Можешь даже попробовать, если хочешь.

Аннаиг выругалась, ударяя кулаком по стропилу, на котором сидела:

— Боги и дейдра! Это никакой не веркрок! Это торговец скумой!

— Нет, ты меня погубишь… — прошипел Светло-Глаз.

— Я-то нет, а вот кто-нибудь другой может.

— А мне не все ли равно?

Вот теперь девушка ощутила страх — настоящий, животный ужас.

— Кстати, — заметил каджит вполголоса, — кто те двое наверху?

Человек задрал голову.

— Ха! Откуда мне знать. Не мои — это точно.

— Хочу надеяться, что не твои. Я отправил Патча и Фликса прикончить их.

— А чтоб вас разорвало! — охнула Аннаиг. — Уходим, Глаз!

Но только она пошевелилась, как что-то свистнуло у самой щеки, и девушка пронзительно взвизгнула.

— Я так и знал! — огрызнулся Светло-Глаз.

— Шевелись давай! Нам нужно выбраться на крышу!

Они помчались, перепрыгивая с одного стропила на другое. Позади кто-то кричал, Аннаиг слышала, как преследователи топочут по толстым балкам. Почему же она не услышала их приближения? Или это какая-то магия?

— Сюда! — позвал Светло-Глаз.

Он показал на дыру в скате крыши — черепица давно уже обвалилась, открывая выход наружу. Выбравшись, они полезли вверх, цепляясь за неровности черепицы. Аннаиг чувствовала жар в груди и надеялась, что это одышка, а не воткнувшаяся между ребер стрела или метательный нож.

Вскарабкавшись на конек, они уселись — от земли их отделяло пятьдесят футов. Девушка вытащила из кармана два пузырька и протянула один Светло-Глазу.

— Выпей это, и прыгаем!

— А это что? — с подозрением поинтересовался аргонианин.

— Ну, я до конца не уверена. Но есть надежда, что это зелье даст нам возможность летать.

— Есть надежда? Где ты его взяла?

— Какая тебе разница?

— О Тхтал! Ты сама его сделала? Сама придумала? Не помнишь, что получилось, когда я выпил твое зелье невидимости?

— Помню! Ты стал почти невидимым!

— Невидимым? Моя кожа стала прозрачной! Я был похож на кучу требухи, которая ходит сама по себе!

Аннаиг отпила из бутылочки.

— Нет времени для споров, Глаз! Это наша единственная возможность спастись.

Их преследователи уже выбирались на скат. Девушка вскочила и выпрямилась, мельком подумав: а махать руками нужно? Но гадать оказалось некогда — поскользнувшись, она сорвалась с покатой крыши и с отчаянным криком рухнула вниз.

Вначале она летела камнем, но потом полет постепенно замедлился, будто девушка превратилась в мыльный пузырь. Позади на крыше раздавались удивленные крики людей, а обернувшись, Аннаиг увидела, что Светло-Глаз парит рядом с ней.

— Видишь! — торжествующе воскликнула она. — Действует! Ты должен больше мне доверять!

И едва Аннаиг произнесла последнее слово, как оба рухнули вниз.

На виллу они вернулись уже за полночь — злые, покрытые синяками и ссадинами, провонявшие мусорной кучей, которая очень кстати оказалась внизу и тем самым спасла им жизнь.