Постепенно зрение у меня приходит в норму, и дыхание успокаивается. Рука отца по-прежнему лежит у меня на плече, и он крепко его сжимает. Поддерживает меня, подталкивает вперед.

— Как насчет вот этой? — говорит отец, указывая на одну из досок. Шейн снимает ее со стеллажа и передает нам. Доска синяя, и на ней нарисованы три дельфина. Когда я был помладше, то обожал дельфинов. Интересно, отец это помнит?

— О да, выглядит круто, — восклицает он. — Как считаешь, Билли?

Час спустя я уже являюсь обладателем новенького серфа и гидрокостюма. Мы едем домой, и отец раз за разом повторяет, какие классные у серфа плавники и как потрясно смотрится графика. Я пытаюсь сообразить, каким образом отвертеться от его использования по назначению.

Кстати. Я считаю, что дельфины — самые переоцененные из морских обитателей. Просто чтоб вы знали.

Глава 19

Сейчас вечер пятницы. Всю неделю я был в школе. Надеялся, что у меня будет шанс заехать к мистеру Фостеру и забрать карту памяти из камеры, но со всеми уроками да с темнотой по вечерам мне это так и не удалось. Еще и погода была плохая — почти всю неделю дождь. А теперь она просто сошла с ума! У меня на крыше стоит метеостанция, показывающая среднюю скорость ветра и силу порывов. Так вот, сегодня средняя скорость — сорок четыре узла, а порывы доходят до пятидесяти пяти. Настоящий шторм, если считать по шкале Бофорта [Шкала Бофорта — международная шкала силы ветра, от штиля (0 баллов) до урагана (12 баллов); шторм в ней соответствует 9–11 баллам в зависимости от его мощности.].

Находиться в шторм в доме на утесе довольно страшно, но в то же время захватывающе. Когда налетает порыв, весь дом трясется, а ветер завывает, будто стая волков. Иногда мне даже нравится выходить наружу, чтобы ветер сбивал с ног. Конечно, не на самом краю утеса. Облака мчатся по небу, как на быстрой перемотке, и даже по ночам море больше белое, чем черное.

Ветер то налетает, то успокаивается. Я очень надеюсь, что сейчас он успокоится, потому что иначе я не смогу заснуть. Заснешь тут, когда такие волки завывают вокруг! А мне надо выспаться, потому что завтра отец наверняка соберется на серфинг. А это означает, что я наконец смогу съездить к дому мистера Фостера. На карте съемка за целую неделю! Может, отец будет серфить весь день; тогда я просмотрю всю запись и выберу лучшие куски для полиции. Они арестуют мистера Фостера, спасут Оливию, и жизнь вернется в привычную колею.

Я, кстати, тут подумал, не попробовать ли стать одновременно и детективом, и морским биологом. Думаю, это было бы неплохо, вот только я не уверен, можно ли заниматься двумя работами одновременно. Я не знаю никого, кто так делает. Естественно, за исключением Эмили. Она официантка и ученая, хотя то, чем она занимается в кафе, неподходящая работа для такой умной девушки. Пожалуй, я предпочту все-таки стать морским биологом, а не офицером полиции. Полицейские по большей части сидят в своих машинах и поедают пончики.

Я сильно устал. В школе на этой неделе мне пришлось несладко. Кроме того, если говорить честно, я немного волнуюсь, потому что это первые выходные с тех пор, как отец купил мне серф. Очень скоро придется ему объяснить, почему я не собираюсь им пользоваться. При мысли об этом я слегка поеживаюсь. За волчьим воем продолжаю слышать рев океана — он словно нарочно напоминает о себе. Стекла в окнах звенят, будто кто-то пытается проникнуть в дом. Знаю, что на самом деле это не так, просто шторм разбушевался. Проверяю показания моей метеостанции. Порыв ветра скоростью пятьдесят восемь узлов. Я не усну, пока шторм не уляжется.

Глава 20

Шторм затих только около трех, но отец проснулся с рассветом. Ветер успокоился, но валы на океане просто громадные. Очевидно, я к ним и близко не подойду, но бухта внушает ужас даже с нашего утеса. Валы вздымаются вверх, словно гигантские складки, через всю семимильную бухту. Ближе к пляжу, где разбиваются волны, они образуют огромные круглые полости, которые зависают в воздухе невероятно долго. А потом, когда все-таки обваливаются вниз, раздается оглушительный грохот, от которого дрожат стекла. Белая пена обрушивается на пляж подобно цунами. Пляж выглядит страшно. Он весь покрыт длинными языками пены, колышущейся, как желе.

Вы подумаете, что только сумасшедший может подойти к воде в такую погоду, но вы не знаете моего отца. Он напевает себе под нос, и глаза у него широко распахнуты. Если честно, он выглядит именно как сумасшедший. Отец обожает такие дни. Это его стихия.

После шторма на улице похолодало. Я дрожу в своем свитере и напяливаю носки и кеды, прежде чем спуститься вниз. Отец все так же в джинсах и босиком.

— Привет, дружище! Видал волну?

Когда я захожу в кухню, он ест мюсли из глубокой миски. Я бросаю встревоженный взгляд в угол, где стоит мой новенький серф — он там с тех самых пор, как мы ездили в «Зеленую комнату». Отец это замечает.

— Ох, да! Уж прости, парень. Знаю, я обещал позаниматься с тобой в эти выходные, но день сегодня неподходящий. Волны великоваты.

Из бухты снизу до нас доносится грохот — это разбилась очередная волна. Мы оба глядим в окно, стекло звенит в раме. Нам видны волны, набегающие длинной чередой, — они разбиваются далеко-далеко. Отец присвистывает.

— Может, через пару лет, ага? Поставим тебя и на такую. Веришь — это ощущение ни с чем не сравнится. Даже с… — Он не заканчивает фразу, поспешно заталкивая в рот ложку мюсли. — Отложим пока до завтра. Хорошо? — говорит отец, прожевав. — По прогнозу, волнение продержится недолго. Может, завтра уже зайдешь в воду, да?

Я ничего не отвечаю. Это ни к чему — отец все равно не слушает. По сути, его нет в кухне рядом со мной. Он думает только об одном.

— Слушай, нам уже пора. Надо поспешить, пока ветер не переменился. Ты готов?

Я не успел позавтракать, но все равно киваю. Если я его задержу, он только разозлится.

Мне хватает времени взять рюкзак и горбушку хлеба, прежде чем на улице раздается рев мотора. Я выскакиваю во двор. Куда мы едем, мне и так ясно: никто не прогребет через гигантские волны в Силверли — даже отец. Но в Литтли устье реки подправляет волны, а утес немного защищает от ветра, поэтому в такие дни, как этот, серферы собираются там. Я забрасываю велосипед в кузов пикапа, чтобы проехать сначала по пляжу, а потом по городу до дома мистера Фостера и забрать свою карту памяти.

Конец ознакомительного фрагмента